Гипнос - Альберт Олегович Бржозовский
— Эй, а сделай мне такой же!
— Окей!
— И мне!
Мы все смотрели на закусочную сквозь монокуляры. Окна были чисты, скатерти белы, девушки нарядны и улыбчивы, молодые люди — галантны и радостны.
⁃ Ну и что все это значит?
— Спроси что попроще!
⁃ Может, это место защищают?
— Кто?
— Я, блядь! Откуда мне знать? Просто мысль!
— Что?
— Просто предположил!
— Понял!
⁃ Попробуем пройти туда?
⁃ Пока понаблюдаем. Не думаю, что картина изменится, но информации недостаточно.
Но картина изменилась. Один из галантных и радостных молодых людей покинул заведение, оглядываясь по сторонам. Он успел пробежать несколько шагов в нашу сторону до того, как один из залпов разнёс его в клочья. Кровь попала на чистые окна закусочной, но никто не обратил на это внимания. Остальные посетители продолжали беззаботно проводить время. Лоскуты плоти и тягучие кровянистые брызги быстро высохли и пропали.
⁃ Откуда ведётся огонь?
⁃ Неизвестно. Отовсюду! Заряды приходят с разных сторон.
— Ты их видишь?
— Нет! Слышу!
⁃ Нам нужно добраться до объекта. Выяснить, кто эти люди.
⁃ Если огонь прицельный, шансов нет.
⁃ Плевать! Если что, вернёмся в следующий раз. Будем двигаться зигзагами, как будто от кабана уходим.
— Окей!
— А там как повезёт!
Я думал о том, какие вопросы написал Луи для Ронды. Что она на них ответила. Помогло ли это ей. Как мне забрать ее ответы, передать Бойлу и удостовериться, что он честно и правильно интерпретирует все, что расскажет Ронда. Я думал о том, что оперативную группу в операции «Браво» действительно мог уничтожить я, потому что моя напарница осталась нетронутой. Я думал о цветах, окруживших статую Элис и об американо с молоком на незнакомой улице в незнакомой кофейне.
Я пошёл вперёд и начал бежать — так, как нас учили. Думая о грядущем расстоянии, как о уже преодоленном — и оказался у закусочной быстрее, чем мог ожидать. Попав внутрь и закрыв за собой стеклянную дверь, я понял, что гости заведения не слышат того, что происходит снаружи. И не видят из-за зеркальных окон. Низкий раскатистый гул от взрывов покоился на грани перехода в инфразвук и выходил за границы слышимости. Вошли ещё несколько оперативников. Сняли противогазы. Выбрали стол и сели. К ним подошла официантка в тонком розовом платье и предложила блюдо дня. Звенел лёд в стаканах, столовые приборы по тарелкам, шипела кофемашина, лепетали нарядные и улыбчивые девушки, на маленькой сцене в углу пела Мелоди Гардо. «Burying my troubles in another glass of wine. Swallowing my worries away…» У посетителей не было причин уходить. А у меня не было причин, по которым можно было заподозрить неладное — все они остались снаружи. К столику, разместившему вокруг себя других оперативников, подошёл учтивый мужчина в узких очках и предложил особенным гостям особенный сервис.
⁃ Вижу, Вы представляете силы нашей доблестной армии, — сказал он, — позвольте отблагодарить вас за службу. У нас есть специальный зал для статусных посетителей.
Оперативники переглянулсиь, поднялись и проследовали за мужчиной через основной зал. Я шёл последним. Меня остановила одна из посетительниц, агрессивно и цепко ухватив за локоть. Она не вставала со своего места и, продолжая очаровательно улыбаться, сказала: «Лучше оставайтесь здесь и ешьте, пейте, веселитесь».
Капкан захлопнулся. Я чувствовал дрожь предупреждавшей меня посетительницы через куртку. Сбросив хватку девушки, я нагнал группу. За двойной дверью с круглыми иллюминаторами нас встретил холодный фиолетовый свет и несколько нацеленных прямо на нас винтовок. Их держали здоровенные обрюзгшие мясники — в вычурных изгвазданных фартуках. Учтивый мужчина сделал лёгкий насекомый реверанс и, раскинув руки, сказал: «Добро пожаловать». Один из оперативников рявкнул: «Огонь!». Трое последовали его импульсу, выхватили Кольты, но не успели что-либо предпринять. Щелкнули затворы нацеленных на нас винтовок, последовало три выстрела, прозвучавших синхронно. Нас осталось трое. «Что ж, — сказал распорядитель закусочной, оглядев упавшие тела оперативников, — даже не знаю, кому из вас больше повезло. Разденьтесь, пожалуйста, и пройдите туда». Он указал за железные столы, вокруг которых ходили нагие девушки. Они носили куски мяса, резали их и складывали в миски. Мы сняли экипировку. Я смотрел, как раздевается моя напарница, и думал о том, что в первый раз хотел бы увидеть ее тугое подтянутое тело в совсем других обстоятельствах. Но выбирать не приходилось. Мы прошли в указанное распорядителем место под прицелом винтовок. В полу были квадратные решётчатые отверстия — как в общественных душевых в фитнес-залах. «Вам нечего бояться, — сказал распорядитель, — девушки только снимают нужное мясо. Они делают это особенно аккуратно и нежно. Так сохраняется структура и сочность. Но у них не хватает сил, чтобы рубить кости. Нам же нужно избавляться от бесполезных туш. Есть работа для скальпеля, а есть работа для молота. Каждый должен делать своё дело». Распорядитель вышел. Нас выставили вдоль стены, приказали поднять руки и сомкнули на них склизкие металлические скобы, прикрученные к стене. Я ждал до последнего. Но никто ничего не объяснял, никто не делал ошибок, никто не нарушал стандартного алгоритма действий. У них не было прорех в обороне, не было сомневающихся в верности дела, которым они занимались. У них не было слабых мест.
⁃ Вы нас убьёте? — Спросила моя напарница.
⁃ Нет, — ответила одна из обнаженных девушек, точившая нож, — мы не подаём мёртвое мясо.
Она подошла к Арнелле и ощупала ее ноги, ягодицы и плечи.
⁃ Ты в хорошей форме. Красивая. Но мясо будет жесткое. А зачем тебе маска?
Арнелла не ответила. Девушка с ножом сняла с неё маску и припала к ее губам. Арнелла ответила. Поцелуй развивался. Мясники с винтовками животно ухмылялись. Один из них спустил штаны и начал мастурбировать. Эта гадкая идиллия продолжалась недолго. Арнелла щелкнула зубами и откусила язык девушки с ножом. Выплюнула его на пол и истошно закричала. Я моргнул.
Я моргнул в надежде, что оперативная группа погибла в коридоре у квартиры Элис от моих рук. В надежде, что и сейчас Арнелла останется нетронутой. В надежде, что непознанное явление снова проявит себя и остановит происходящий ужас. Когда я поднял веки, бойня осталась безжизненна. Моей напарницы не было в кандалах. Она вернулась в реальность вместе с криком. На полу лежал откушенный ею язык — от него тянулась темная струйка прямо к решётчатому отверстию слива в полу. Арнелла надеялась внести сумятицу ответом на поцелуй. Проделать брешь в обороне, заставить сделать ошибку, нарушить стандартный алгоритм действий. Жирные громоздкие мясники и нагие девушки лежали
