Скотт Вестерфельд - Особенная
— Попробуй, Тэлли — сказал Зейн.
Она отвернулась, на мгновение жалея, что она — Особенная. Если бы только у нее не было этого острого слуха, прекрасного зрения… Ведь Особенным не нравится все несовершенное. А Зейн — калека. Абсолютное несовершенство.
— Я не могу, Зейн.
— Нет можешь.
— Что? Значит, теперь ты стал экспертом по чрезвычайникам?
— Нет. Помнишь Дэвида?
— Дэвида? — Тэлли посмотрела на океан — А он-то здесь причем?
— Разве не он однажды сказал тебе, что ты красивая?
Небольшой холодок пробежал по телу Тэлли.
— Да, когда я была уродцем. Но как ты…
И тут Тэлли вспомнила их последний побег. Тогда Зейн добрался до Ржавых Руин на неделю раньше Тэлли. У них с Дэвидом была куча времени, чтобы узнать друг друга.
— Это он сказал тебе? — спросила Тэлли.
Зейн пожал плечами.
— Он видел насколько я красив. Наверное, он все же надеялся…
Воспоминания захлестнули Тэлли. В ту ночь Дэвид смотрел на ее некрасивое лицо, — тонкие губы, вьющиеся волосы, крючковатый нос, — и сказал что она красивая. Тэлли пыталась объяснить ему, что этого не может быть.
И все же он назвал ее красивой, когда на самом деле, она была уродиной.
Неожиданно, весь мир Тэлли потерял смысл. Впервые в жизни Тэлли перешла на другую сторону.
Она почувствовала жалость к Дэвиду. Дымник до мозга костей, он никогда не был в городе, не видел по-настоящему красивых людей. Конечно, Тэлли Янгблад показалась ему красивой.
Но после того, как Тэлли стала по-настоящему красивой она сказала, что выбирает Зейна.
— Я выбрала тебя не из-за твоего лица, Зейн. Это из-за того, сколько мы пережили вместе. Ты ведь знаешь это, верно?
— Конечно. Так что с тобой случилось теперь?
— В смысле?
— Послушай, Тэлли. Когда Дэвид увидел тебя красивой, он перескочил пять миллионов лет эволюции. Но до этого он смотрел на тебя, не замечая асимметрии на твоем лице, несовершенную кожу и всего остального — Зейн вытянул руку — а теперь ты не можешь смотреть на меня только потому, что я немного дрожу?
Тэлли уставилась на его отвратительные дрожащие пальцы.
— Это совсем другое Зейн. У чрезвычайников свое представление о… некоторых вещах. Но я по крайней мере пытаюсь изменить ситуацию. Почему ты думаешь я следую за вами?
— Ты хочешь забрать меня в город, не так ли?
Тэлли застонала.
— А что ты предлагаешь? Пройти курс лечения полусырой медицины Мэдди?
— Ты можешь спасти меня. Ведь речь идет не обо мне, а о тебе. У тебя тоже был поврежден мозг, но ты вылечилась. И все что для этого требовалось, был поцелуй.
Он придвинулся поближе и Тэлли закрыла глаза. Она чувствовала тепло его кожи. От него пахло костром.
Тэлли отвернулась с крепко зажмуренными глазами.
— «Особенная» — это не только маленький кусочек моего мозга. Это — я. Это способ, которым я вижу мир.
— Хорошо. Значит, ты такая «особенная», что никто не может дотронуться до тебя.
— Зейн…
— Ты такая «особенная», что для того чтобы что-то почувствовать тебе нужно порезать себе что-нибудь.
Тэлли покачала головой.
— Я так больше не делаю.
— Значит ты можешь измениться!
— Но это не значит…
Она открыла глаза.
Лицо Зейна было в сантиметре от нее. Как бы то ни было, но дикая местность его тоже изменила. Теперь в его глазах была серьезность, а взгляд стал ледяным. Почти особенный.
Она наклонилась ближе… и их губы встретились. Теплые, мягкие, завораживающие…
Рев волн заглушал ее собственное сердцебиение.
Тэлли прильнула ближе, засунув руки под ткань его одежды.
Ей больше не хотелось быть в спец-костюме, не хотелось быть невидимой. Обхватив его за талию, она крепко прижала его к себе. Благодаря своим способностям Тэлли слышала бешеный ритм его сердца, чувствовала вкус губ, и запах одежды.
Но как только Зейн провел пальцами по ее щеке, Тэлли почувствовала, как они дрожат.
— Нет, — тихо сказала она.
Дрожь была слабой. Словно толчки в километре от тебя. Но она была повсюду. В руках, губах, глазах, мышцах… как будто он замерз. И тут Тэлли увидела все его повреждения нервных тканей.
Она попыталась избавиться от картинки, нарисовавшейся в ее голове, но она только становилась яснее.
Тэлли была так запрограммирована. Ее задачей было определять все слабости человека, чтобы потом использовать их против него самого. Нельзя было игнорировать их.
Тэлли попыталась отстраниться, но Зейн крепко держал ее в своих объятиях, словно полагал, что сможет удержать.
Она прервала поцелуй и быстро опустила глаза, пытаясь подавить внезапно вспыхнувший гнев.
— Тэлли, подожди — сказал он — мы можем…
Но он не отпускал ее. Волна отвращения прокатилась по всему телу Тэлли. Она выпустила шипы на руках из своего спец-костюма и с силой полоснула его по спине. Зейн закричал и прижал руки к царапинам. По пальцам тут же потекла алая жидкость.
Тэлли вскочила на ноги и бросилась бежать. Она поцеловала его, позволила дотронуться до себя. Он — калека, урод, ничтожество.
Желчь подкатила к горлу, живот скрутило в рвотных позывах. Мир стал вращаться перед глазами, Тэлли рухнула на колени и ее стошнило.
— Тэлли! — он шел за ней.
— Не подходи!
Тэлли перекатилась на другой бок, вдыхая свежий морской воздух. Тошнота начала проходить, но Тэлли подозревала, что стоит ему появиться и ее снова стошнит.
— Ты в порядке?
— А что, не видно? — она почувствовала стыд. Что она наделала? — Я просто не могу, Зейн.
Тэлли собрала все свои силы, вскочила на ноги и побежала к океану. Подальше от него.
Скалистый берег обрывался, но это не остановило Тэлли. Она со всего размаху прыгнула в пустоту.
Вода встретила ее жестким ударом. Ледяной поток забурлил вокруг нее и потащил наружу. Но несколькими мощными толчками Тэлли опустилась вниз и захватила руками песок. Это позволило ей держаться на дне. Мощное течение уносило поток ее жалких мыслей. Она задержала дыхание.
Через минуту Тэлли позволила себе выплыть на поверхность и начала жадно глотать ртом воздух. Она оказалась довольно далеко от того места, откуда прыгнула.
На краю обрыва стоял Зейн и внимательным взглядом просматривал океан.
После того, что она сделала, Тэлли не могла встретиться с Зейном. Ей захотелось утопиться.
Тэлли изменила цвет своего спец-костюма на цвет морской воды.
Наконец, когда Зейн вернулся в лагерь, она поплыла к берегу.
17. Кости
После того что произошло, казалось, что их путь будет длиться вечно. Тэлли начала подозревать, что ищейка специально настроен так, чтобы водить их по дикой местности всегда.
Хромающий Зейн, всю дорогу пытающийся это исправить, и невидимая Тэлли, не снимающая свой спец-костюм даже чтобы помыться. Каждый в своем мире. А если быть точнее — в аду.
Что теперь Зейн думает о ней? Он наверное понял на сколько слабой она была: боится простых поцелуев.
Вспомнив об этом, Тэлли захотелось порезать себя, так, чтобы вырезать из себя как можно больше «особенного» и оставить все человеческое. Но она уже сказала Зейну, что не может измениться. Сделав это, она, можно сказать, нарушит слово.
Интересно, Зейн уже рассказал другим «кримам» о ней?
Они уже планируют заманить Тэлли в ловушку и передать ее Дымникам?
А может, они решили сбежать, оставив Тэлли одну в этой дикой природе навсегда?
Иногда ей хотелось вновь пробраться в лагерь и, пока все спят, поговорить с Зейном, сказать как ей плохо. Но она не сможет просто стоять перед ним и видеть, как она его покалечила.
Шэй уже разочаровалась в ней. Что, если Зейн тоже решил, что ему больше не нужна Тэлли Янгблад?
К концу второй недели «кримы» остановились на скалистом утесе, высоко поднимающимся над океаном.
Тэлли посмотрела на звезды. До рассвета было еще далеко, да и рельсы железной дороги не были сломаны. Однако, «кримы» спрыгнули со своих скайбордов и столпились вокруг Зейна, смотря вниз на что-то в его руке.
Ищейка.
Тэлли смотрела вниз на волны и ждала дальнейших действий. После долгих минут она увидела дым от костра: стало понятно что «кримы» не собираются дальше идти.
Тэлли развернула свой скайборд и полетела ближе к лагерю. В инфракрасном свете вспыхнул яркий свет. «Кримы» стали разогревать свою еду.
Наконец, Тэлли добралась до места, откуда был слышен разговор беглецов.
— Что мы будем делать, если они не придут? — спросила какая-то девочка.
— Они придут. — ответил Зейн.
— Когда?
— Я незнаю. Все равно пока что мы ничего не сможем сделать.
Девочка начала говорить об их водоснабжении и о том, что они не видели реку последние две ночи.
