Александр Громов - Феодал
– Понятно, Игорь, понятно… Значит, вы хотите мобилизовать э-э… Патрика?
– И его сына. У них с Джоан взрослый сын, все трое вместе сюда попали.
– Да-да. Но, простите, как же они дойдут до западной границы? С нами? Но ведь прежде нам придется объехать все оазисы. В машину мы все просто не влезем, а идти пешком – это, знаете ли…
– Дойдут, – отрезал Фома. – Со мной – дойдут и живы будут.
– Игорь, друг мой… Скажите, а не лучше ли раздать это оружие хуторянам?
– А я что, черт возьми, собираюсь сделать?!
– Ах, вы не поняли, – огорчился Георгий Сергеевич. – Я имею в виду раздать по оазисам. Граница велика, ее ведь можно и не удержать. А так пусть каждый обороняет свой оазис.
– Интересно… – Фома даже открыл глаза. – Уж кто бы говорил… А я почему-то считал вас гуманистом.
– Считайте и далее. Я вот что подумал: пусть обитатели оазисов решают сами. От надвигающейся толпы они будут отстреливаться, в том нет сомнений. Толпа – это саранча, это для них смерть. Ну а если к ним придет всего-навсего один-два голодных человека? Разве хозяева откажутся поделиться кровом и пищей?
– Вы совсем людей не знаете, – пробурчал Фома.
– Я знаю людей. Кто-то откажется принять даже одного человека, даже больного ребенка, но большинство – уверен – поймет и примет. И пищи хватит. Наверное, поля можно расширить. Пришлые люди – это ведь рабочие руки!
– Особенно руки больного ребенка…
– Послушайте! – рассердился Георгий Сергеевич. – Я всего лишь хочу, чтобы в результате этих… этих пертурбаций умерло как можно меньше людей! И если есть шанс спасти хоть нескольких, хоть одного человека…
– Ну-ну, – сказал Фома. – Спасайте одного. Спасайте нескольких. А тем временем взбесившаяся точка выброса будет работать бесперебойно. С чего вы взяли, что придут один-двое? Нападение будет массированным. Когда сюда попрут озверевшие толпы, вы никого не спасете. Все люди хотят жить, копии они или оригиналы. Вот проголодаются они у короля по-настоящему, а там им и укажут направление: туда, мол. Марш-марш. Там еда. Ее можно отнять. Как по-вашему, сработает их инстинкт самосохранения?
Георгий Сергеевич вздохнул.
– Они разбегутся после первой автоматной очереди из оазиса. Потом начнут плакать, умолять… на коленях поползут. Как знать, вдруг кому-нибудь повезет, кого-нибудь примут? Я и тому буду рад.
– Да ну? А вам не приходит в голову, что толпа может быть вооруженной? Конечно, не настолько, чтобы сукин сын король мог ее бояться, но все-таки. По одному стволу на десятерых, по одному патрону на ствол – этого им уже хватит. Потеряют многих, но с боем возьмут любой оазис, нет?
– А оборонять границу разве проще?
– Нет, – признал Фома. – Но от границы мы сможем отходить в глубь территории, наводя врага на ловушки. Скифская тактика.
– Врага! Это люди! Они просто хотят жить.
– Вот-вот! Чтобы выжить, эти люди без раздумий убьют и вас, и меня. Им не оставят другого выхода. Это не люди, а противник, и хватит о них.
Георгий Сергеевич снова вздохнул.
– Постойте-ка! – завопил вдруг Фома. – Идея! Честное слово, у меня есть идея! Садитесь, поехали.
– Куда?
– В мой оазис. Там вы переждете. А мне надо будет еще раз наведаться в спальню.
– Простите, а как же мобилизация?
– Обойдемся. И все это оружие нам не понадобится. Пока не понадобится, а может, и совсем… Сложим его в моем оазисе, пусть лежит. Есть радикальное решение.
Георгий Сергеевич помолчал, неловко устраиваясь на сиденье, принимая на колени патронный цинк.
– Когда я слышу о радикальном решении, – сказал он, взгромоздив поверх цинка автоматы и бережно их придерживая, – я всегда вздрагиваю. Игорь, друг мой, я боюсь, что вы собираетесь сделать какую-нибудь глупость.
– Вы не верите в радикальные решения?
– Извините, совершенно не верю в их пользу.
– А на Земле вы поверили бы в Плоскость? – крикнул Фома. – Поверили бы, а? То-то. Здесь все не так!
– Кое-что одинаково и на Земле, и на Плоскости, – не согласился Георгий Сергеевич. – Человек, к примеру, в основе своей везде одинаков. Гм… Быть может, вы все же расскажете, что за ослепительная идея пришла вам в голову?
– Нет! Держитесь.
– Но почему же нет?
Фома не ответил. Почему да отчего! Все ему знать надо! Не-ет, кое-чего старому учителю знать как раз не следует. Нет времени на пустые споры, и милейший Георгий Сергеевич в один миг превратился из помощника в помеху. Пусть посидит в оазисе, так будет лучше.
Песок здесь был дрянной, самый дрянной во всем феоде. Рычал мотор, колеса перегруженной машины вязли и бешено вращались, выбрасывая желтые фонтаны. Если бы не разгон на грунтовом пятачке, поди, вообще не тронулись бы с места.
– Следы! – вдруг крикнул в ухо Георгий Сергеевич.
– Что-о?
– Человеческие следы! Глядите, а вон и человек!
– Где?
– Разве вы не видите?
Фома и правда не видел ничего, кроме длинной летающей нити, которую нужно было объехать, сражаясь с непослушным рулем. Справившись с этим делом, он описал большой круг, вновь затормозил на твердом пятачке и только тогда осмотрелся по сторонам.
Никаких следов на песке отсюда видно не было. А человек был виден хорошо. Просто удивительно, как он не попался на глаза раньше. И направлялся он точнехонько к Трем Дюнам.
Так. Мальчишка!
На сей раз Фома не стал кричать Георгию Сергеевичу «держитесь» – рванул с места так, что у самого потемнело в глазах. Мальчишку еще можно было перехватить. Ослеп он, что ли, а заодно оглох?
Скорее всего ни то, ни другое. Просто попал в «вату». В кочующий невидимый клок «ваты», гасящий звуки.
– Очередь в воздух! – зарычал Фома.
Георгий Сергеевич, кажется, понял. Он суетливо схватил автомат, уронив при этом два других, и захлопотал над ним.
– Что вы копаетесь? Огонь! Да снимите же вы его с предохранителя!..
Выстрелы мальчишка все-таки услышал.
– Значит, твой отец ушел из оазиса? – цедил сквозь зубы Фома, держа мальчишку за плечи и встряхивая. – Почему?! Я же предупреждал!!!
Не цедить слова ему хотелось – орать! Бить кулаком то ли в стену, то ли в чью-нибудь самодовольную рожу. Почему всегда находятся люди, уверенные, что они умнее всех, что общие правила не для них? Только потому, что на Земле это наказывается редко и недостаточно?
Толстолобики! Кретины безбашенные!
Впрочем, что толку от ярости, если она бессильна?
– Перестаньте его трясти! – подал возмущенный голос Георгий Сергеевич. – Немедленно перестаньте, слышите!
– Тьфу! – Фома отпустил мальчишку, сел на песок. – Извините, я сам не свой. Терпеть не могу, когда мне не верят. Встретил их, довел, поселил… и вот на тебе! Вся работа псу под хвост. Эй, парень, тебя ведь Борисом звать, я верно запомнил?
– Угу. – Мальчишка был не слишком испуган, скорее насторожен. Надо думать, не забыл, кто и как совсем недавно поучил уму-разуму его папашу.
А ведь верно – совсем недавно! Трех суток не прошло. Сколько всего спрессовалось в эти неполные трое суток!
– Ответь мне, Боря, зачем ты ушел из оазиса?
– А чё? – Мальчишка независимо шмыгнул носом. – Ушел и ушел. Все ништяк. Не, сначала отец ушел. А я уже за ним.
Георгий Сергеевич молча всплеснул руками.
– Так, – сказал Фома. – Погоди, я сам догадаюсь. Твой отец мне не вполне поверил, это я видел. Что было потом? Они с твоей матерью поссорились?
– Угу. Подрались даже…
– Ясно. Отец плюнул и ушел. А мать?
– Она меня потом побила! – Мальчишка всхлипнул. – Сказала, что все это из-за меня.
– Поссорились из-за тебя?
– Не только. Она сказала, что это из-за меня мы сюда попали. Что это я один во всем виноват!
– Глупости. При чем тут ты? Никто ни в чем не виноват, ни ты, ни даже я. Выходит, твоя мать осталась в оазисе?
– Угу.
– И отпустила тебя одного?
– Ха! Я убежал от нее. Очень мне надо с ней оставаться! Я отца найду.
Георгий Сергеевич отвернулся. Фоме тоже захотелось отвести взгляд.
– Отца у тебя теперь нет, парень…
– Как это нет? – возмутился мальчишка. – Он вон там! Вот его следы!
– Значит, ты по его следам сюда дошел?
– Ну.
Фома помолчал. Вот, значит, как… Великовозрастный мясистый болван с одной извилиной в голове протопал чуть ли не треть феода, счастливо избежав ловушек, хотя наверняка не умел даже такой малости, как издали отличить зыбучий песок от обыкновенного. Не каждому так везет. А мальчик Боря пошел догонять отца и тоже ухитрился никуда не влипнуть. Но ведь не всюду песок, да и песок разный… Наверное, частенько следы терялись, мальчишка ничтоже сумняшеся рыскал в их поисках и тем не менее остался жив. К мальчишке следовало присмотреться… потом.
Каждый феодал, если ему не наплевать на людей, обязан иметь ученика. Случись что – должен прийти кто-то на смену. Без феодала людям не обойтись.
Большие, глубоко вдавленные в песок следы уходили в распадок меж дюн. Прямо в дурилку. Возможно, отец Бориса был жив-здоров, но это уже не имело никакого значения. Тело без разума – зачем оно?
