Корпорация - Владимир Александрович Дараган
Северный холм
Движение вперед, высокие цели, успех, солидарность, единый коллектив, человек превыше всего, все молодцы, прибыль зашкаливает, наш потенциал безграничен, непрерывный рост, мы вместе, новые цели, международный уровень, мы первые, с нас берут пример, очередной месяц успеха, мировые кризисы нам нипочем, коллективный ум, все для людей, лучшая в мире забота о здоровье и отдыхе сотрудников, мы работаем на все человечество... – Ты только не захрапи! – Пен толкает меня в бок.…есть резервы, мы горды, наши девизы правильные, мы растем, у нас работают сотрудники из многих стран, единый коллектив, будет еще лучше, наука, технология, инновации, ускорение, открытость, мы впереди всей планеты, мы помогаем планете Земля и всей Вселенной... – Просыпайся, – Пен опять толкает меня локтем. – Скоро заключительные аплодисменты. Я открываю глаза. На сцене стоит очередной докладчик, лица его почти не видно – свет как будто умышленно направлен в сторону. Докладчик в белой рубашке и красном галстуке. Воротник рубашки расстегнут – это знак, что тут можно чувствовать себя как дома в семье. – Кто эти люди? – спрашиваю я Пена. – Разные, с третьего этажа. Сегодня даже Хелен не выступала. Значит, дела совсем плохи. – Это почему? – Чем выше начальство, убеждающее, что все хорошо, тем хреновее идут дела. – Крамольные вещи говоришь! – И не говори! Сам себя боюсь. Раздались аплодисменты. На сцену вышли все докладчики, поклонились, один из них сказал, что мы вместе свернем горы. Потом свет на сцене погас, докладчики исчезли, свет зажегся в зале. Это собрание было единственным ярким событием за прошедшую неделю. Мы шли с Пеном в свой офис, и я обратил внимание, что Корр прав – в корпорации работает много красивых молодых женщин, одетых немного легкомысленно. – Ну да, и все в пассивно-сексуальном дресс-коде, – равнодушно сказал Пен. – Есть где разгуляться любителю. Вечером я решил позвонить Марии. Я не ожидал, что она так обрадуется моему звонку. – Ой, мне сказали, что ты меня искал. Я ждала звонка. – А что сама не позвонила? – спросил я. – Ты не звонил, и я решила, что я тебе больше не интересна. А зачем ты меня искал? – Сам не знаю. Было грустно, хотелось поболтать. – Я сейчас на прогулку иду, пойдем вместе? – вдруг предложила Мария. – Давай! Сходим на Северный холм? – Северный холм… Знаешь, доктор Сильвия мне как-то сказала, чтобы я туда не ходила. Я спросила почему, а она пожала плечами и сказала, что туда ходить не рекомендуется. Но с тобой я не боюсь, пошли! Не знаю, почему я предложил пойти на этот холм. Наверное, потому, что там мы будем одни. Не гулять же нам среди спортивных площадок, где по вечерам толпа из таких же гуляющих? Мы шли по тропе, окруженной зарослями полыни. День выдался жарким, и к вечеру прерия наполнилась ее горьковатым запахом. Солнце висело у самого горизонта, раскрашивая низкие облака. Мария шла быстро – несмотря на ее легкую полноту, она была в отличной спортивной форме. Казалось, что она скользит по земле, ловко лавируя между камнями, которыми была усеяна тропа. Под ногами трещала засохшая трава – этот путь явно не пользовался популярностью. – Ты давно тут? – спросил я, любуясь ее профилем. Мария была красивая, много красивее, чем мне показалось в лаборатории. – Полтора года, еще столько и я уеду. – Не нравится тут? – Очень нравится, но у меня есть жених и мы решили накопить денег, купить квартиру, а потом я рожу ребеночка… Ему тут работы не нашлось, и мне приходится зарабатывать одной. Впрочем… Я не знаю, есть ли у меня жених. Ты же знаешь, что обычные телефоны здесь не работают. У меня сохранился мой прежний, я ездила на поезде, чтобы ему звонить. Два часа туда, два – обратно. Сначала он был рад моим звонкам, все расспрашивал. Потом как-то тон его изменился. Сухим стал, что ли. Сам приезжать сюда не хочет, говорит, что дорого. Я ему предлагала оплатить билеты, а он говорит, что мужчины не должны быть на содержании у женщин. Вот смешной! Ждет, когда я заработаю на квартиру, а на билеты денег не берет. – А сама что не поехала? – Так ведь первые три года отпуск не положен. А в выходные я обернуться не успеваю. Но если честно, мне уже и не хочется к нему ехать. – Нам не положен отпуск? – Да, первые три года. Я думаю, что корпорация хочет, чтобы мы поменьше общались с Большой землей – так называем все, что не в городе. А что, это правильно, чтобы меньше общались. Тут все условия, делай, что хочешь. Я вот в секцию художественной гимнастики хожу. Хочешь я шпагат сделаю? – Тут пыльно. – Плевать! Мария остановилась, дала мне сумочку, болтавшуюся у нее на плече, и лихо растянулась на тропе. – Вот! Это продольный. Поперечный у меня пока не получается, есть к чему стремиться. – Молодец! Ты прямо как девчонка. Гибкая, быстрая. Мы дошли до подножья холма. Красивый был этот холм! Крутые склоны, местами поросшие кустарником, скалы, красневшие в лучах заходящего солнца. Тропа серпантином уходила на вершину. – Давай туда бегом? – предложила Мария. Я согласился, не пасовать же перед девчонкой! И вот мы на вершине. Отдышались, осмотрелись. Вокруг прерия с небольшими холмами. Низины уже потемнели, над ними летали орлы, выискивая добычу. На юге виднелись силуэты зданий нашего города. К моему удивлению, он оказался гораздо больше, чем я думал. Вот здание вокзала
