Предлунные - Анна Каньтох

Финнен вспомнил свою вылазку и стиснул пальцами край одеяла. Зашипев от боли, сел, дожидаясь, когда пройдет головокружение. Злость придавала ему сил.

– Ах ты дрянь поганая! Стоял, значит, там и смотрел, пока меня били? Даже пальцем не пошевелил, чтобы мне помочь!

Нирадж пожал плечами. На его бледном надменном лице появилось презрительное выражение.

– Мне было интересно, сумеешь ли ты справиться сам, – он издевательски усмехнулся. Несмотря на иные черты, он в этот момент напоминал отца, хотя ирония в его устах выглядела не столько проявлением веселья, сколько агрессии, как будто сын Иссы время от времени пользовался ею вместо ударов и пинков. – Ну, и как видно, у тебя не слишком-то вышло.

– Я мог там замерзнуть насмерть, – Финнен тут же пожалел о своих словах. Он и без того уже чувствовал себя достаточно униженным.

– Мог, но не замерз. Причем благодаря мне, так что мог бы и сказать спасибо. Хотя на самом деле ничего с тобой не случилось. Ну да, неприятная рана на затылке, расквашенный нос и куча синяков, но не более того. Тебе даже ребра не переломали.

Сперва Финнен хотел возразить, поскольку чувствовал себя ужасно, но его остановил страх перед очередным унижением. К тому же… к тому же, похоже, все в самом деле было не так уж плохо. В детстве ему пару раз доводилось получать серьезных тумаков от мальчишек постарше, и он помнил, что тогда тоже сначала едва мог говорить, но быстро очухивался.

Брин Нирадж взирал на него с высокомерным любопытством. Финнен отвел взгляд.

– Это Каира тебе все рассказала? О наших планах?

– Она обо всем мне рассказывает.

Финнену очень хотелось разозлиться – неважно, на девушку или на ее брата. Но вместо этого он чувствовал только боль, головокружение и серьезную тревогу.

– Она говорила мне, что когда-то ты пытался ее убить.

Нирадж кивнул, а Финнен не стал спрашивать: «Почему?», не в силах вынести очередного ответа в стиле «Ты не понимаешь». Впрочем, ему-то какое до этого дело? Брин Исса был странным человеком. Столь же странным был его сын, и дочь наверняка тоже. А союз между Нираджем и Каирой наверняка выходил за рамки обычных родственных отношений. Может, они друг с другом спали, а может, у девушки имелись мазохистские наклонности, и ей нравилось, что брат пинает ее по ребрам. А может, и то, и другое. Что ж, Финнен уже видал и не такое, и мог если не понять, то по крайней мере принять. Однако все же предпочел бы знать, во что, собственно, ввязался.

У него очень болела голова.

– Если хочешь принять в этом участие… а ты, как я понимаю, хочешь? – спросил он, а когда брат Каиры кивнул, набрал в грудь воздуха и продолжил: – Это никакая не игра – надеюсь, вы оба это понимаете. Это не игра… – до него медленно доходил смысл его собственных слов. Закрыв глаза, он закончил: – Я помогу вам, но сейчас убирайся. Я хочу отдохнуть.

О чудо – Нирадж сразу же вышел.

На следующее утро Финнен подозвал механическую птицу – одну из многих, круживших по Лунаполису – и отправил сообщение Дими.

Рыжий явился после полудня, весь промокший под холодным дождем, но, как всегда, широко улыбаясь. В одной руке он держал размякшую картонную коробку, а в другой бутылку сока.

– Ну и погодка, – бросил он с порога. Предупрежденный заранее, не стал ничего говорить по поводу опухшего носа приятеля и синяков на лице.

Финнен скинул со стола несколько эскизов, освобождая место для коробки, в которой лежали сладкие булки с изюмом. Оторвав кусочек, он смочил его соком и попытался прожевать, пользуясь зубами с правой стороны – левая слишком болела. Заодно смотрел на Дими, который терпеливо ждал, хотя глаза его блестели от любопытства.

Проблема с Дими заключалась в том, что рыжий был чересчур приятен в общении. Своим вечным энтузиазмом и отсутствием претензий он напоминал радостного пса. Люди его любили, но относились с легким пренебрежением, а порой просто использовали, зачастую даже без дурных намерений, просто потому, что парнишка им это позволял.

Финнен тоже собирался его использовать, но утешал себя мыслью, что достаточной наградой для друга будет уже само то, что его посвятят в секрет. Дими очень хотелось, чтобы все воспринимали его всерьез.

Он рассказал про Каиру, стараясь добавить всей истории романтического блеска и подчеркивая необходимость хранить тайну. Как он и ожидал, рыжий покраснел от приятного ощущения, что кто-то оказывает ему столько доверия.

В завершение Финнен изложил свою просьбу, и Дими нахмурился, демонстрируя подобающую серьезности момента задумчивость. Финнен вооружился терпением.

– Нам нужен Магрит, – наконец объявил Дими, знавший в Лунаполисе всех, кого стоило знать. От внимания Финнена не ускользнуло слово «нам». Дими ни за что не отказался бы от участия в том, что наверняка казалось ему отличным приключением, а Финнен, в свою очередь, не собирался его удерживать, поскольку резонно счел, что в противном случае у приятеля может возникнуть больше желания разболтать секрет.

– Магрит – внук арт-вора, – объяснял Дими, пока они шли к дому человека, который должен был им помочь.

Дождь перестал, сквозь полог темных туч пробилось солнце, и от его лучей теперь искрились глубокие лужи на площади Часов. Они свернули направо. В фантастически переплетенных друг с другом водостоках булькала вода, с шумом стекая в канализационные люки.

– Этот арт-вор когда-то украл из Архива Крылья – то был самый выдающийся его поступок, и ничем другим он больше не прославился. А в письме с требованием выкупа заявил, что хочет за возвращение украденного триста суримов и гарантию, что его потомки будут иметь возможность брать Крылья напрокат. Якобы он поставил такое условие, поскольку сам ими воспользоваться не мог. Бедняга страдал страхом высоты – весьма неприятная черта для взломщика.

– И Архив на это согласился?

– Не сразу. Сперва долго шли переговоры. Выкуп уменьшился до ста пятидесяти суримов, а список потомков сократился до сына и внука, к тому же Архив явно указал, что никто из них не может быть арт-вором. Какое-то время казалось, что о случившемся попросту все забудут, поскольку сын вора тоже боялся высоты и держался от Крыльев подальше. Лишь внук, то есть как раз Магрит, став взрослым, потребовал исполнения условий договора. По-своему поучительная история, как считаешь? Она свидетельствует о том, что Архив держит слово. С тех пор Магрит целыми днями просиживает в прошлом. Отражающее поле защищает его от тех, кто иногда швыряется в него камнями, так что он может спокойно летать над городом и делать снимки умирающих