Ольга Чигиринская - Операция «Остров Крым»
– Эй, ты! – крикнул он. – Где ты там! Ану, встань у окна, чтобы я тебя видел!
Я не отзывалась.
– Вылезай, красавица! – он попытался поймать меня на лесть. – Вылезай, сука!
Я улыбнулась. Ну, иди же сюда, дурачок, иди, мой сладкий.
– Если найду, дам в глаз! – пообещал он. – Слышишь, блядь?
Ну, иди же!
Он сделал шаг. Потом – еще один. И третий.
Последний.
Уловив движение сбоку от себя, поднял руку, защищаясь. Но тяжелая железная пластина ударила его по руке и предплечье сломалось с глухим треском. Автомат выпал. Я еще раз ударила – по голове. Тебе бы сразу стрелять, глупенький, а ты решил, что справишься с бабой голыми руками.
Он успел крикнуть – вот что плохо. Надо очень быстро снять с него комбез, чтоб не бежать до аэродрома в трусах. Забрать автомат и патроны. Пара голых сисек – неподходящее оружие против десанта.
Перед тем, как выбежать из комнаты, я не отказала себе в удовольствии врезать лежащему по яйцам. Великодушие? Не, не знакомы. Даже не здороваемся.
Я выскочила из темного коттеджика и побежала в сторону аэродрома под прикрытием живой изгороди. Не знала, заправлен ли хоть один вертолет и вообще есть ли хоть один на площадке, но отчего-то казалось, что если я сяду за штурвал, то все наладится.
Мелкий гравий колол босые ноги. Я решила бежать под кустами, по траве. Это спасло, когда кто-то пробежал навстречу: я упала и прижалась к земле под низкими ветками жасмина. Меня не заметили
Да, собственно, меня никто и не искал. На базе творилась какая-то беготня, но ко мне эта беготня не имела отношения.
Мимо по дорожке пронеслись два БМД. В сторону аэродрома, черт бы их подрал. Что их так всполошило?
Я не проделала и четверти пути, когда с аэродрома раздались автоматные очереди. Я решила плюнуть на все и бежать в другую сторону. Выросшего по курсу десантника заметила слишком поздно. Откуда взялся?
– Ану, стой! – Он попытался схватить меня за плечо, я увернулась и короткой очередью прошила его грудь. Падая в кусты жасмина, он смотрел с удивлением ребенка, которому протянули пустой фантик от конфеты. Я отшатнулась в другую сторону, ноги подкосились. Но никто не бежал на выстрелы, никому я была не нужна. И слава богу. Это был первый мой убитый, и мне требовалась короткая передышка.
Я встала, стараясь успокоиться: дрожали ноги. Подошла к телу, оттащила его в сторону, под куст. Потом огляделась, забросала гравием темные пятна на дорожке. Подобрала автомат и запасной рожок с патронами.
К архитектору жилого городка для «Вдов» я уже успела проникнуться искренней благодарностью. Это был эстет, помешанный на зеленых насаждениях, что сейчас весьма кстати. Откуда же выскочил этот парень? Из клуба?
Я нырнула в заросли и под прикрытием зелени подошла к темному клубу. Светилось только одно окно – бильярдная. Десантников не было видно. Я раздвинула ветки и подошла к крыльцу. Держа автомат наизготовку и стараясь смотреть во все стороны одновременно, поднялась по лестнице и толкнула ногой дверь.
Разгромленный бар требовал ходить осторожно. Кругом валялось битое стекло. Но выбора нет: вперед и вверх, как поет любимый бард Артема.
Еще на лестнице я услышала стоны, но не ускорила шаг: старалась держать под контролем все двери. Совсем не хотелось, чтоб откуда-то неожиданно выскочил молодой человек с автоматом.
В комнате психологической разгрузки кто-то лежал на диване. Миндально желтела кожа, казалось, что нагое тело висит в темноте. Женщина. Я подошла поближе, вгляделась в лицо…
Это была Фатма Фаттахова, и сначала показалось, что она мертва. Я потрогала ее плечо – нет, слава Богу.
– Фатма! Очнись, Фатма! – Я похлопала ее по щекам. Голова бессильно мотнулась. На щеке блеснула дорожка слюны. Выдох мощно отдавал перегаром.
Я выругалась и подобралась к бильярдной. Набралась духу и вошла туда, вернее, впрыгнула, тут же прижавшись спиной к стене и водя автоматом из стороны в сторону.
Никого. Нет, один человек в комнате был.
На зеленом сукне бильярдного стола лежала штабс-капитан Рахиль Левкович. Лицо Левкович распухло и почернело, я узнала ее только по прическе «афро» – у нее так вились густые волосы, что кроме «афро» не получалось ничего.
Рахиль была в сознании, хотя я не была уверена – в уме ли? Быстро спустилась по лестнице, обыскала бар и поднялась наверх с недопитой бутылкой анисовой водки.
Рахиль осушила бутылку в три глотка, как гренадер.
– You’d better bring some water.
– Извини.
Рахиль слезла со стола, постояла, шатаясь, опираясь на один из углов, потом подошла к окну.
– Там Фатма.
– Я знаю, – отозвалась Рахиль. На спине и бедрах темнели синяки.
Я ничего не сказала. Она подошла к пирамиде с киями и выбрала один. Самый толстый.
– Надо его обломать, не знаю, хватит ли у меня сил. Наверное, положу его одним концом на кресло и поставлю на вот это место ножку стола.
– У меня есть автомат, – сказала я. Но Рахиль почему-то решила, что и дубинка тоже нужна. Ей просто нужно что-то делать, поняла я. Хоть что-нибудь…
Левкович навалилась всем весом на бильярдный стол, кончик кия хрустнул. Остальное Рахиль доделала руками. Теперь у нее была удобная дубинка длиной примерно с бейсбольную биту.
– Ты не знаешь, что там за стрельба? Почему они разбежались?
– У них начались неполадки со связью. Это все, что я знаю.
– А-а… Слушай, отдай комбез. Не могу ходить голой.
– У меня под ним ничего нет.
– Ну, и хрен? Кого тут стесняться?
– Тогда он и тебе ни к чему.
Рахиль сорвала с окна портьеру и завернулась в нее.
– Я сейчас пойду поссать и поблевать, – доверительно сообщила она. – Ты попробуй что-нибудь сделать с Фат.
– Дать тебе автомат? – спросила я.
– Пока не надо. Мне бы этот дрючок удержать… Как тебе удалось вырваться?
– Меня оставили на одного сторожа.
– Повезло. Когда поднялась тревога, они решили меня привязать, чтоб не сбежала. Бери Фат и пойдем в сортир.
– Иди сама.
– В сортире лучше обороняться. Там только один вход, и стены каменные.
Логично. Мы вместе вошли в соседнюю комнату, взяли за руки неподвижное тело Фатмы и поволокли его вниз по лестнице. При каждом шаге ее пятки гулко ударялись о деревянные ступени.
– Ш-шайт, я надеялась тут положить ее и отдохнуть, – просипела Рахиль, увидев покрытый осколками пол.
– Пошли!
– Мешигинэ хазерем, – процедила Рахиль, увидев разгром, учиненный в туалете.
Пришлось оторвать от ее хламиды кусок и вытереть грязный пол, прежде чем класть на него Фатму. Я занялась уборкой, а Рахиль стояла на стреме. Вернее, сидела на стреме – стоять у нее не было сил.
Я швырнула грязную тряпку в кусты. Потом приняла у Рахиль оружие и встала возле входа сама.
– Блевать буду, – сообщила Левкович и бросилась в кабинку. По кафельному полу за ней тянулся кровавый след.
Я переключилась на то, что происходило снаружи. Автоматные очереди стали ближе. Слышались крики. Наш побег или не обнаружили, или десантникам было не до того. Надо как можно скорее привести Фат в себя, иначе не удастся никуда уйти.
Теперь мне было жаль, что первого десантника я оставила в живых. И совсем не было жаль, что я вернулась в часть: девочкам досталось больше, без меня они бы не выкарабкались.
Стоны из кабинки смолкли. Вместо них послышался шум воды. Выйдя к умывальнику, Рахиль долго мыла голову, потом полоскала рот, потом набирала в мыльницу воды и обливала свое тело. Розовые струйки исчезали в решетке стока на полу.
– Все болит, – пожаловалась Рахиль. – Как хорошо быть пьяной, а? Фат начала шевелиться, я постою на часах, а ты помоги ей проблеваться. Сигареты есть?
– Нет.
– Погано.
Я отдала ей оружие и подошла к Фатме. Та и вправду шевелилась, обводила потолок мутным взглядом, стонала и пыталась встать. В кабинке Фат быстро поняла, что от нее требуется, но рвать ей было нечем. Я поднесла ей воды в мыльнице. Запах и привкус мыла быстро сработали. После того, как желто-зеленая, едко пахнущая слизь и белая пена уплыли в глубины канализации, Фат обвела помещение более осмысленным взглядом. Посиневшие губы шевельнулись:
– Тэм…
– Еще воды?
Фатма покачала головой и ее снова скорежило.
Выстрелы сменились взрывами. По улице пробежали несколько «голубых беретов». Правда, в данный момент это название не очень подходило: беретов ни на ком не было, большинство были голыми до пояса, а один – только в трусах.
Рахиль внезапно закричала и нажала триггер. Очередь скосила раздетого, и швырнула его на гравий. Я оттолкнула ее от дверного проема и подхватила свой автомат. В дверь ударили пули, не попадая в нас, но откалывая кусочки кафеля и покрывая зеркала паутиной трещин.
– Свет! – крикнула я, надеясь, что Фатма услышит.
