Александр Тюрин - Меч космонавта
Вот так номер. Похоже, один из видеоклипов, показанных мне коллегой Меликом, оказался ложным. И в натуре, откуда у Кати вдруг появился сюрикен?
— И где она находится? Колись быстро, а то кишки вырву.
— На этом же уровне, в блоке 4-3.— менее мужественно залепетал бетовец.
Почему не вырвать женщину из лап Мелика? Хотя кое-какую правду он про Катерину сказал: лахудра она холоднокровная; но все-таки жалко ее, пытается ведь сыграть роль мамаши для Соньки.
— Веди в “4-3”, служивый.— сказал я, хотя все время думал про себя, не слишком ли загнул по части симпатии к начальнице.
— Но по дороге два поста охраны.— ответственно предупредил бетовец.
— Это уже моя забота.— бездумно, но смело отозвался я.
Мы вышли из сильно искаженного помещения в коридор. Флуктуации здесь тоже пошуровали, испортив пол, стены и потолок. К тому же, мигающие панели долдонили, что весь уровень заблокирован и перекрыт.
Пост охраны, располагавшийся неподалеку, никак на меня не отреагировал, похоже находящиеся там квибсеры пребывали в сильной прострации после воздействия хронального канала. Я с пленным бетовцем спокойно миновал грозных монстров и почти добрался до блока 4-3, когда возникли новые помехи. У нас со спины появились новые бойцы из отдела внутренней безопасности, которых я сразу обстрелял из мощного плазмобоя. Довольно метко обстрелял — моя Анима быстро приспособилась к новой системе оружия и оперативно выдавала на зрительный центр целеуказание и целенаведение. Нападавшие явно не рассчитывали на столь решительный отпор и почти все полегли.
Плотно закрытые двери с надписью “блок 4-3” оказались более устойчивыми. Не пригодился даже код доступа, находившийся в Аниме моего пленника, и идентификатор, присутствующий на его ладони. Возможно, потому что сам пленный скончался во время недавней перестрелки от шального плазмозаряда. Короче, передо мной неумолимо стояли запертые двери, со створками более мощными, чем у сейфа в Центробанке.
Могу ли я еще разок попользоваться диффузным трансквазером? Его процессор сообщил, что энергозапас уже уменьшился на треть, но доступ открыл. Капли черного пота опять проступили сквозь кожу и быстро стеклись воедино, образовав тарелку мрачного вида. Канал хроноволнового преобразователя вырвался из моей груди. Внутренности здания стали плоским, размазанным, потом заструились. Я снова заработал с хрональными линиями. Теперь подсказки были куда понятнее. Я четко просек, как маневрировать скаляром и вектором чистого времени, проставленными на каждой линии. Скаляр можно было уменьшить или увеличить за счет других линий, векторные взаимодействия тоже имели свои четкие правила. Когда я переналаживал линию, то фактически изменял судьбу того или иного объекта; управляемая хрональная волна производила целенаправленные квантовые преобразования.
(Если кто-то не понял об чем разговор, то объясняю еще более популярно: я не занимался проникновением в прошлое с помощью карманной машинки времени. Однако хрональные волны помогали мне, начиная с настоящего момента, пересоставить кубики большего конструктора по имени “реальность” более подходящим образом.) Ладно, толковать легко — перестройку делать труднее. Руководствовался я своим недюжинным чутьем и подсказками, но иные линии не слушались меня, выскальзывали из мысленных рук, не расплетались или же, наоборот, свивались как змеи, настроившиеся заняться сексом.
Но чего-то я добился натужным трудом! Мощная дверь передо мной задрожала как лист, пошла трещинами и разорвалась, все мешающие перегородки, люки, решетки внезапно обветшали и рассыпались во многовековой прах.
И, как результат, перед мной открылся проход, в дальнем конце которого я узрел начальницу Катерину. Заметила она меня или нет, но головой завращала, впрочем самостоятельно не сделала и шага навстречу. Эти командорские шаги сделал я.
Как она впоследствии рассказывала, на стене ее камеры появилось вздутие, затем оно лопнуло, и рваные края дыры загнулись в разные стороны — все это было похоже на последствия мощного выстрела. Но уже мгновение спустя дыра стала напоминать парадную дверь. Я торжественно появился в этом проеме, схватил насмерть удивленную даму под локоть и повел с собой. У нее, конечно, были свои субъективные ощущения, у меня — свои, и те, и другие, как говорится, к делу не подошьешь.
Когда я с Катюхой двигался обратно, позади нас возникло странное синеватое сияние в полоску, вскоре сгустившееся в узорчатый туман, который был весьма похож на тот самый “спорозоит”, что недавно схавал мой дом. Как и в прошлый раз туман украсился сложным орнаментом, за которым стала проглядываться постылая медуза с далеко прозмеившимися щупальцами-лучами. Она, конечно же, потянула нас в свои удушающие объятия. Сразу стало дурно и погано, потерялась даже ориентация в пространстве. Тварь как будто гнездовалась в жерле воронки, в которую мы неизбежно проваливались, как ни пищи. Вот такие ощущения мне не по нутру. На Катино счастье, она, вырубившись, повисла на моей руке и наиболее захватывающих подробностей не видела. Я отдавал себе отчет, что медуза много сильнее и запросто “перетянет канат”.
Милостивый процессор трансквазера снова разрешил мне попользоваться хрональным каналом, и даже сообщил об увеличении энергозапаса. На виртуальном экране тварь выглядела еще внушительнее: она рубила мои линии, которые превращались в жалкие клубочки. Я же трясущимися мысленными руками лихорадочно сшивал свои линии и закольцовывал все мешающие факторы. В итоге хроноволновое преобразование-таки вынесло меня вместе с дамой по обломкам рухнувших перекрытий на крышу здания. Хорошо, что и женщина вовремя пришла в норму, превратившись из тяжелого мешка в подвижную особь, когда я ущипнул ее пару раз за задницу. (По дороге я еще немало извинялся перед начальниецй за свое пошлое поведение.) Тварь, по счастью, вкупе со своей ловчей воронкой приотстала.
А вот крыша здания “Бет” оказалась не ровненькой, а уступчатой, с террасами. На ней в стиле царицы Семирамиды раскинулся большой субтропический сад, где высокие и низкие деревца имели даже индивидуальную подсветку и подпитку. (А при взгляде с земли комплекс напоминал большую избушку на курьих ножках, чья двускатная крыша сплошь покрыта мхом.) Несмотря на то, что крыша заросла столь цветущим вертоградом, сферическое гравитационное поле заканчивалось лишь десятком метров выше. От марсианского Деда Мороза нас защищала лишь тонкая прослойка теплого “земного” воздуха, а красноватое небо планеты напоминало преисподнюю, адскую бездну, которая с чего-то оказалась наверху. Даже оторопь брала от того, что мы при всем при том находимся в климатическом уюте.
Тут, прервав созерцательную паузу, на вечнозеленую крышу стали выбираться бетовские оперативники — оправились значит. Посреди магнолий и кипарисов завязался маневренный бой, причем энергозапас моего плазмобоя быстро падал. От “метких” выстрелов заваливались и обгорали шикарные деревья, вызывая острую жалость. Для обострения ситуации из зазеркалья вновь пробивалась Медуза Горгона, а вот мультипереговорник Анимы был слишком слабеньким, чтобы выйти на связь со службой “Алеф”. Сигналы же нейтринного маячка могли засечь только мощные приемники тяжелого крейсера или какой-нибудь боевой горы, бороздящей просторы космоса.
Кажется, зря я понадеялся на фору, добрые дела не улучшили моего личного рейтинга пред Всевышним. Глядя на спокойное чуть отрешенное лицо Катерины — крепкая должна быть психика у прирожденного руководителя — я подумал, что мог бы уже усвистать далеко-далеко и сидеть сейчас в тесную обнимку с какой-нибудь сисястой мутанточкой. Эх, если бы я сгоряча не кинулся спасать члена директории!
И вот, когда всем надеждам вроде бы каюк, когда меня обложили и загнали в угол, когда бластерные вспышки плавили крышу в нескольких дециметрах от моего уха, над головой завис коптер. У него были некоторые проблемы с преодолением силового поля — насколько мне известно, при пересечении гравитационной плоскости в плазменных двигателях возникают запирающие слои. Впрочем, коптер и не стал опускаться слишком низко. Из гнезда в борту вылетел шнур управляемой мономолекулы. Нитеробот опустился к нам с Катериной и, завязавшись узлами, образовал несколько люлек, в которые мы по-быстрому запрыгнули. А потом нас сдернули с крыши, заодно прикрыв огнем из мощного плазмобоя, который мигом выкосил целую оливковую рощицу. Правда, пришлось пережить несколько неприятных шок-мгновений, когда за пределами гравиполя мы заболтались в разреженной атмосфере Марса — глаза и еще какая-то требуха уже полезли изнутри наружу. Но тут створки коптерского люка распахнулись, и мы были вобраны в уютное чуть ли не материнское тепло багажного отсека. Когда отдышались и переползли в кабину пилота, то оказалось, что там Чертковиц, самолично управляет летным средством.
