Федор Ильин - Долина Новой жизни
– А что, мама, я говорила! – воскликнула она весело. – Мсье Тардье сегодня в Женском сеттльменте, а позже будет у нас. К сожалению, он может оставаться только до восьми часов. Ему сегодня же надо быть в инкубатории.
Заметив меня, она поздоровалась.
Скоро к нам присоединилась мадам Гаро. Она была спокойна, но прекрасные ее глаза смотрели задумчиво и устало.
Около четырех часов в наружную дверь постучали. Мы все высыпали навстречу пришедшему. Это был мсье Тардье; я узнал его сразу, хотя он был еще в летательном костюме и на голове имел высокую шапку-конус. Он весь был покрыт инеем и производил впечатление рождественского деда, только моложавое лицо не соответствовало фигуре.
Оказалось, что выпавший ночью снег занес дорогу от Женского сеттльмента, и автомобиль не мог дальше следовать. Ему пришлось сделать эту часть пути на крыльях. Путь, несмотря на короткое расстояние, в такой сильный мороз сделался довольно трудным. Мне нечего было думать возвращаться в Колонию через горы. Единственным выходом для меня являлась возможность отправиться назад автомобилем Тардье. Он был так любезен, что при первых же моих намеках предложил отвезти меня до инкубатория, а дальше я мог следовать тюбом до Главного города и пересесть в тюб, идущий в Колонию.
Мисс Смит сказала своему жениху – для меня стало ясно, что Тардье считался помолвленным, – о моем нежелании, чтобы кто-либо знал, что я был здесь и посетил мадам Гаро.
Мсье Тардье выразил полную готовность сохранить мой секрет и отвезти меня до тюба в совершенном инкогнито.
– Вечер я провожу у Петровского, это очень хороший малый и гостеприимный хозяин. Если вы пожелаете, мсье Герье, то можете присоединиться ко мне; я заранее убежден, что Петровский будет рад вашему визиту.
Я отвечал, что я знаком уже с Петровским и что с удовольствием принимаю это приглашение.
Благодаря присутствию нового гостя и оживленной беседе его с мисс Мэри, мы провели время более весело. После обеда, окончившегося около семи часов, мы стали готовиться к отлету. Мадам Гаро на прощанье несколько раз повторила мне, чтобы я не забыл своего обещания по поводу розысков ее мужа. Старушка Смит приглашала меня не забывать их, а мисс Смит надеялась, что можно будет отыскать какие-либо другие возможности для моих посещений мадам Гаро, так как путь через горы при установившейся зимней погоде сделался невозможным. Мы вышли в сад. Небо горело миллиардами звезд. Млечный путь выступал очень резко.
Мы испробовали аппараты, расправили крылья и, бросив последнее прощальное приветствие, понеслись над снежной равниной, как две большие летучие мыши.
ГЛАВА V
Перелет в десять километров, отделяющих Американский сеттльмент от Женского, при сильном морозе оказался очень неприятным. Руки и ноги мерзли. Когда за поворотом ущелья показались огни и начали обрисовываться контуры больших построек, я был чрезвычайно рад. Мы благополучно опустились около одного из домов на окраине поселка и нашли там большой автомобиль, ожидающий Тардье. Через несколько минут мы сидели в удобном, теплом купе, меж тем как автомобиль стремительно несся по извивающейся вдоль уступа скалы дороге. Громадные прожекторы его бросали вперед яркие лучи света.
Мсье Тардье рассказывал мне, что он был сегодня утром на экзамене в Женском сеттльменте и остался очень доволен. Женщины, по его словам, нисколько не отставали от мужчин в скорости усвоения знаний и общем развитии. Однако они оказались невыгодны для Долины Новой Жизни, так как физически слабее мужчин и отличаются меньшей уравновешенностью характера; их организм находится в ритмическом, волнообразном колебании приливов и отливов энергии, в то время как энергия мужчины отличается малой изменчивостью. Поэтому воспроизведение женского пола ограничивалось одним разрядом в пять тысяч экземпляров ежегодно.
Это число, при своей незначительности, дает все же известный резерв зародышевой ткани на случай, если бы зародышевая ткань, добываемая иным путем, а именно – из развивающихся эмбрионов, оказалась недостаточной или в силу каких-либо причин ослабевшей.
– Во всяком новом деле, – сказал Тардье, – нужна большая осторожность, и Куинслей, которому принадлежит честь открытия человеческого инкубатория, должен был предвидеть всякие возможности. В настоящее время его идея получила полное подтверждение на нескольких генерациях новых людей. Таким образом, женские разряды в течение последних трех лет не производятся. Те же, которые имеются, по внешности мало отличаются от мужчин, выполняют ту же работу и так же, как все прочие, подвергаются действию антагонистов половой железы, лишающих их всех особенностей пола и страстей, так вредно влияющих на современного человека во всех странах земного шара.
Я и не заметил, как наш автомобиль остановился перед крыльцом небольшого дома, стоящего в саду. За домом, за высокими деревьями виднелись длинные корпуса темных построек, стоящих рядами направо и налево от широкой аллеи. Дальше горели бесчисленными огнями этажи высоких домов.
Климатические условия здесь были уже другие, и земля казалась как будто припудренной тонким слоем снега; о сильном морозе здесь не было и помина. Стоял тихий вечер, и мы могли слышать гул голосов, доносившийся из приветливо освещенного домика.
Когда мы вошли в переполненную людьми большую комнату, на пороге нас встретил Петровский.
– Вот, наконец, и вы, – приветствовал он Тардье, – я уже боялся, что не приедете. Ба, вот сюрприз, вы привезли мне мсье Герье! Я очень рад. Вчера я послал приглашение в Колонию некоторым моим знакомым, в том числе и вам, но ваш слуга сказал, что вы уехали в поселок Большой дороги и не возвратитесь раньше второго дня праздника.
Я был несколько смущен и не знал, чем объяснить свое отсутствие, но Тардье пришел мне на выручку:
– Мсье Герье составил мне приятную компанию в моем путешествии по школам, и я имел смелость пригласить его сюда, надеясь на ваше гостеприимство.
– Вышло как нельзя лучше, я очень рад, – говорил радушный хозяин, подводя нас к широкому столу, за которым сидело человек пятнадцать гостей.
К своему удовольствию, я увидел среди них Карно, Мартини и Фишера. По уродливому лицу, которое невозможно забыть, если хоть раз его видел, я узнал Крэга и на другом конце стола моего помощника, инженера Ли-Ли, странное прозвище которого мне стало известно только недавно. Остальные были мне незнакомы.
Когда я здоровался, мои друзья шумно приветствовали меня, и Фишер поспешил познакомить меня с господином, сидевшим рядом с ним.
– Наконец-то вы можете поблагодарить доктора Левенберга за свое чудесное исцеление.
Я с чувством пожал руку красивого человека с типично профессорской наружностью и поблагодарил его в самых сердечных выражениях.
Меня усадили между Петровским и Мартини. Напротив сел Тардье. Разговор за столом, прерванный нашим прибытием, продолжался.
Левенберр объяснил мне, что хирургия в том виде, в каком она существует в Европе, представляется здесь устаревшей. Отделять от человека больные органы и ткани, не давая ему ничего взамен или, в лучшем случае, заменять их какими-то жалкими протезами… Нет, все это, конечно, не может сравниться с тем, до чего дошла наука в Долине Новой Жизни.
– Конечно, чтобы заменить пострадавшие органы здоровыми, их надо в достаточном количестве иметь, и мы их имеем благодаря стараниям уважаемого хозяина.
– Последнее время я занят исключительно инкубаторием; что касается культуры органов, то она всецело возложена на моего помощника, господина Кю. Скажите нам, Кю, какие почки вы отпустили для мсье Герье? – обратился Петровский к молодому человеку с открытым лицом и веселыми глазами, сидевшему на противоположном конце стола.
– Самые прекрасные, – отвечал тот. – Органы от эмбрионов, произрастающие в свободном виде, значительно лучше органов, случайно доставшихся нам от умерших.
– Слава богу! – воскликнул я. – Меня постоянно беспокоила мысль, что я ношу в себе почки, служившие раньше кому-то другому.
– Теперь вы можете успокоиться, дружище, – засмеялся Мартини. – Но в таком случае ваши новые почки лет на тридцать пять моложе вас. Ха-ха-ха!
Карно осведомился у Петровского о положении дел в инкубатории.
– Я счастлив сказать, – заговорил, вскакивая с места, Петровский, – что инкубатории в своей производительности дошли до миллиона рождений в год. Таким образом, народонаселение Долины, равняющееся пяти миллионам, через десять лет утроится; но такие результаты далеко не удовлетворяют наших уважаемых руководителей. Мистер Куинслей и непосредственный его помощник мистер Крэг решили с этого года увеличить пропускную способность инкубаториев до полутора миллионов особей и не останавливаться на этом. Решение их вполне отвечает идеям, которым живет вся Долина Новой Жизни. Разрешите, милостивые государи, поднять бокал за присутствующего здесь мистера Крэга.
