Александр Розов - Чужая в чужом море

— Я тоже не знаю, — сказала канадка, — В Меганезии все их называют просто чипи.

— Не важно, — Эстер махнула рукой, — так или иначе, все началось с триффидов, которые придумал Мак Лоу. Еще два года назад, тут был кошмар, а сейчас, видишь, нормальная страна. Маленькая, но, скажем так, далеко не последняя в Африке.

— Вижу. Получается, что док Мак — это парень, который накормил 2 миллиона человек?

— Ну, да. Людям свойственно все упрощать. Ты, же понимаешь. Психология…

— Психология… Понимаю… А эти маленькие байки тоже придумал док Мак?

— Нет, — Эстер улыбнулась и покачала головой, — Это совсем другая история.

— Расскажешь? – спросила Жанна, осторожно прикуривая необычную сигарету.

— Почему бы нет, если тебе интересно? Вообще–то сам момент придумывания HiBi, в смысле, Hikomo–bikes, я упустила. Мы были на Нукуфетау, родном атолле Наллэ. Его родичи возили меня на экскурсии по лагуне, а Наллэ и Ематуа (нынешний муж мамы Наллэ), занимались этим проектом. Вероятно, там участвовали еще какие–то ребята… Короче говоря, не знаю. Я сама увидела HiBi на первых тестах, на Новой Британии в Меганезийском Папуа. Если рассказывать про эту авантюру по порядку, то…

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

По океанийским меркам, Новая Британия — это суперконтинент. 300 миль в длину и до полста миль в ширину. Геологически, это почти сплошной горный хребет, центральная точка которого, вулкан Синевит, возвышается над морем на 2400 метров. Есть второй вулкан, Тавурвур, он пониже, зато развлекает жителей извержениями примерно раз в десятилетие. Жители не находят эти шоу веселыми: выбросы пепла иногда засыпают целые поселки или маленькие городки, так что жителям приходится перебираться на новое место. На старом, правда, хорошо разводить фрукты и овощи – вулканический пепел превращается в фантастически плодородный грунт. Остров, опять же, по меркам Океании, населен не плотно: на 4 миллиона гектаров – всего полмиллиона человек. По Новой Британии «оффи–культуртрегеры» в свое время прошли, как чума. Британская империя, Германская империя, Японская империя… В европейских энциклопедиях сказано, что пришельцы познакомили аборигенов–папуасов с железными орудиями и письменностью, но там умалчивается о способе знакомства. Железные орудия обычно втыкали в тела аборигенов, за невыполнение нормы работ, записанной в блокноте у представителя колониальной администрации. В меганезийской энциклопедии, так же скромно умалчивается о том, что произошло с этой администрацией после внезапного присоединения Новой Британии к Великой Океанийской Хартии. Но — дело прошлое…

Экспедиция байкеров–испытателей состояла из шести человек: Наллэ и Эстер, Ринго и Екико, Хти и Мео. Последняя парочка — местная: студенты–дипломники KTIC (Kimbe Transport Innovation College — первого учебного центра, основанного новой властью «в порядке экстренного развития технической грамотности и ликвидации колониального влияния»). Экспедицию сопровождали 3 — 4 полисмена. Они двигались параллельным курсом, из ближайшего поселка. В окрестностях следующего поселка, они передавали вахту своим тамошним коллегам. Полисмены делали вид, что им просто по пути…

Кроме людей, в состав экспедиции входили четыре лошадки–пони. Считалось, что они везут поклажу в условиях труднопроходимой горно–лесистой местности, но почему–то среди поклажи то и дело оказывалась Екико. Впрочем, согласно программе, участники практически все время двигались на байках. Ровная дорога… Грунтовка… Щебень… Очень плохая грунтовка (в смысле – разбитые колеи, местами переходящие в болото). Горная тропа… Заросшая горная тропа… Сильно–каменистая горная тропа… Места гибели байков отмечали рулем с нацарапанной датой, вкопанным вертикально в грунт. Новые байки с модифицированными узлами им сбрасывали с воздуха, в контейнерах (модификации создавались за считанные часы после выяснения характера поломки).

Позиция Шуанга была такова: наш байк не должен ломаться сам по себе ни при каких условиях. Его можно разбить, сбросив в пропасть, или уронив на него булыжник, но в условиях движения по любой поверхности, которую можно, при хорошей фантазии, признать дорогой, эта машинка должна работать безотказно. От этого может зависеть жизнь и здоровье людей. Когда экспедиция отдыхала (купалась, валялась на травке, играла в мяч), байки продолжали тестироваться, оказываясь в руках местной детворы.

Однажды (после мили пути по склону из камней, размером с кулак) Эстер пошутила:

— Хорошо бы протестировать HiBi в Антарктиде, на ледниках, во время снежной бури.

— Идея дельная, — серьезно ответил Наллэ, — но сначала доведем тропическую модель.

— А был еще такой случай, — флегматично ответил на это Хти, — Один канак скатился на байке с Эвереста. Сам в лепешку, а байк как новенький, тибетцы до сих пор ездят.

Безжалостный режим касался только машин. Нагрузка на людей была не больше, чем в любительском горном походе. Мео, со свойственным ей прямым папуасским юмором, метко назвала это «roll–sex–tourism». В темное время суток экспедиция не двигалась, а темнеет тут довольно рано, так что четверка юниоров практиковалась в камасутре. На фоне этих ребят Эстер и Наллэ выглядели скромной парочкой в викторианском стиле.

Но, секс был далеко не главным занятием юниорского сегмента экспедиции. Большую часть вечера Екико и Ринго продвигали своих новых приятелей в сфере информатики. Новобританцы были немного постарше, но уровень их технической подготовки был, разумеется, намного ниже, чем у ребят с Тувалу (где дети начинали тыкать пальцами в клавиши и двигать мышкой лишь чуть позже, чем плавать, ходить и говорить). В один прекрасный вечер, в ходе этих упражнений был найден манифест о проа–конкурсе на экономичный суборбитальный концепт для «Papua Air–Space Agency».

Эстер в это время лежала на надувном матраце, мечтала, глядя на разгорающиеся в небе звездочки и краем уха слушала реплики Наллэ, который пытался понять, каким образом тонкий, как пудра, песок заклинил ведущее колесо байка: «De puta madre! No y polla me comprende esta jodido rueda…!»… И далее примерно в этом фольклорном жанре… Хти и Ринго, вдохновленные этими мощными заклинаниями, пытались вдвоем снять колесо. Девушки, заключив, что это — исключительно мужская магия, устроились в сторонке и включили ноутбук. Весьма типичная панорама раннего экспедиционного вечера. И тут Екико подкатилась к Эстер с неожиданным вопросом:

— По ходу, можешь помочь объяснить Мео, как считается парабола, которая получится, если взять вот такую дуру и в жопе включить реактивную тягу, наклонив градусов, не знаю, на сколько, к горизонту? Я бы сама объяснила, но у меня в смысле формул вечно какая–то фигня. А я тебя не очень отрываю? Ну, если вдруг ты занята, или как–чего…

— Уф!… – ответила Эстер, лихорадочно исследуя свой мозг в поисках того уголка, где должна лежать физика, по которой у нее в колледже было стабильное «отлично», — Вот сейчас я вспомню, и мы вместе нарисуем, а потом вместе объясним.

Примерно через час, когда объяснения были в самеом разгаре, а на экране ноутбука уже были нарисованы световым пером полсотни закорючек и десяток загогулин, на плечо Эстер мягко легла ладонь Наллэ.

— Добрая фея арестована за издевательство над простыми и трогательно–беззащитными дифференциальными уравнениями. Чем это вы тут занимаетесь, а?

— Объясняем Мео про космос, в который летает фигня, про которую тут конкурс на 50 тысяч фунтиков. Только надо за дешево улететь на 100 км вверх и на 500 км в длину.

— Как интересно! – протянул Шуанг, усаживаясь на корточки напротив экрана, — Знаете что? А давайте выиграем этот сраный конкурс!

— Как? – хором спросили Екико и Мео.

— Просто: возьмем и выиграем, — пояснил он, — Но сделаем так: выигрывать будут Мео и Хти, а мы, как бы, просто рядом стояли. Идет?

— А почему так? — поинтересовался подошедший Ринго.

— Потому, что если выиграют они, то куража в сто раз больше. Сам подумай.

— Хм… Ага… E–o! Точно! Но табаш…

— Табаш пусть делит шеф Наллэ, он капитан, — вмешался Хти.

— ОК, — согласился Шуанг, — Вам четверым поровну, по 25 процентов.

— Не честно! – возразила Мео.

— Детка, — ласково сказал шеф–инженер, похлопав ее по попе, — Я похож на того парня, который упустит на таком верном деле свой табаш?

— Не очень, — ответила она, после некоторого размышления.

— А на того парня, который не поделится со своей vahine?

— Тоже не похож, — признала папуаска.