Вадим Еловенко - Осознание
На сцену к трибуне поднялась, Катя и очаровывая всех своей улыбкой, поздоровавшись, сообщила:
- Пока что мы видим со стороны вашего руководства только исключительно точное выполнение пунктов договора. Инцидент, произошедший недавно, и некоторым вам достаточно известный пока еще в состоянии расследования. Смею вас заверить, что мы уже разобрались в нем и теперь просто завершаем следственные мероприятия. Мы рады, что ваше руководство в данной ситуации проявило себя готовым сотрудничать и оказывать нам всяческую поддержку. И сейчас пока вы будете гостить у нас, начинается самая сложная фаза наших отношений. Вывод нашей тяжелой техники. Площадка под Гарью уже готова к возврату синтез машин на Землю, а первая площадка уже принимает передвижные разведывательные комплексы и военную технику. Мы не наблюдаем пока препятствий для ее вывода. А потому уже к концу недели пакет с описанием заявленных технологий будет передан вашему правительству. Контейнер уже прибыл на первую площадку, содержимое проверено и вашими и нашими специалистами. Так что просто ждем, передаем, и на некоторое время, скорее всего до месяца, наши связи будут заморожены, чтобы подвести итоги и выработать новую стратегию наших отношений с Русью. Вам же это время понадобится, чтобы с вашими северными соседями урегулировать вопрос о передаче им указанных в вашем договоре территорий. Вопросы эти скорее касаются вашего руководства, а не вас самих, но сидя здесь, проходя тесты и собеседования, отдыхая и не имея связи с внешним миром, вы должны понимать, что там… все крутится, все работает. Мы же со своей стороны периодически будем информировать вас о происходящем в вашей стране.
Дальше. Все вы сегодня уже узнали, где находится офис контроля. Всем вам уже объяснили, что согласно договора вы служащие этой организации. Потому любые вопросы, которые у вас возникают по передвижению вне лагеря, по проживанию внутри лагеря, по передаче вестей своим родственникам, просто любые вопросы вы обязаны решать с ними и только с ними. В нашей стране Контроль отдельная закрытая организация. Она почти не контактирует по общим вопросам с гражданским управлением. Только, если по каким-то отдельным причинам, офис контроля не может удовлетворить ваши запросы, и если вы получили у них разрешения обратиться ко мне, тогда находите меня и уже я буду решать ваши проблемы. Кстати я тоже офицер Контроля.
Среди вас нет лишних или левых людей. Все вы были довольно долгое время проводниками наших идей. Все вы контактировали с нашими специалистами. У многих у вас даже появились друзья среди нас Землян. Потому я хочу, что бы вы понимали, мы вам благодарны. И хотим сделать ваше вынужденное здесь пребывание максимально хорошим. Просто отдыхайте, набирайтесь сил. У многих из вас отпуска не было очень давно…
Организационное собрание оказалось довольно долгим. И что самое смешное, что все прибывшие понимали, что они просто стали заложниками дальнейшего поведения правительства глядящих. Но то ли ему безоговорочно верили, то ли не думали, что земляне способны всех разом уничтожить, возникни в головах совета идея не выполнить договор, но буквально все были почти довольны таким странным принудительным отдыхом. А еще все они таяли от ощущения, что с ними носятся как с младенцами.
Сразу с собрания всех повели на ужин. Сытно накормили, дали наговориться в столовом комплексе построенном отдельно. Всем подали на столы вино и даже водку, но в меру и я бы сказала даже мало, боясь, что эти вояки начнут буянить вечером по лагерю. Потом буквально всех проводили по территории и многие пожелали остаться в баре и кинозале, удивляясь и радуясь возможности бесплатно посмотреть фильмы и недорогой выпивке, которую им отпускали за единицы.
Я с Артемом не задержалась в баре, и мы пошли на берег реки, где под руководством офицеров контроля образовался неплохой междусобойчик. Был алкоголь, была какая-то легкая закуска. Обжигал близкий большущий костер и звучал иногда грустный иногда веселый смех от воспоминаний о войне и общем в ней участии. Я поняла, что эти люди еще в эйфории от победы и тоже с ними радовалась.
Так получилось, что я как вцепилась в руку Артема, так и не отпускала ее, не смотря на частые попытки разговорить и отвлечь меня другими офицерами. Я только с улыбкой замыкалась и боялась отпустить Тёму.
Даже присутствие офицеров Контроля не мешало этим людям в голос смеяться над своими когда-то неудачами и над ужасами, которые они пережили. А так как многие с друг другом, так или иначе, пересекались на войне, то рассказы дополнялись иногда жуткими, но все равно забавными комментариями. Даже Артем не удержался, и на пару с Серебряным рассказал, как они пробивались к остаткам дивизии Попова, который лихо партизанил на другом берегу. Сразу нашлись те, кто слышал эту историю в другом варианте и не замедлили рассказать ее. Я смеялась, узнав, что чтобы отогреться, бойцы Василия просто подпалили здание попавшегося на пути блокпоста и, не смотря на угрозу быстрого обнаружения, минут тридцать грелись около невозможно жаркого пламени. А Артем, оправдываясь, сказал, что если бы не этот блокпост, то не треть бойцов потом с простудой свалилась, а все. Но это мало кого уже интересовало, все стали обсуждать пожар в каком-то городе, который устроили они сами, сдавая его шрамам. Потом разговор перекинулся на обсуждение боев на улицах Гари, где южане, так и не смогли победить, и были позже окружены и практически уничтожены. Нашлись и те, кто видел колонны пленных ведомых на расстрел. Никто из этих людей не спрашивал, зачем было расстреливать столько народа. Все словно видели в этом правильный и безоговорочно верный шаг. А я не лезла уже отравленная лишним гуманизмом общения с землянами. Правда, среди сидящих у костра нашлось трое молодых ребят, которые признались, что в начале войны воевали за шрамов. Их попросили рассказать и какого им там было, на что они с усмешками отказались, сказав еще не хватало, что бы потом их тут же у костра закопали. Но я удивилась отношению к ним остальных. Они не стали изгоями в этом смеющемся обществе, а наоборот, словно центры магнетические притянули к себе других и через некоторое время, вообще, общающиеся разбились по темам и компаниям. Я с Артемом и Серебряным оказалась в окружении других старших офицеров. Но разговоры их сводились к заботам кто, чем займется, когда все будет уже урегулировано. Эти мечтания были мне мало интересны, и я беззастенчиво потянула Артема в бар. Он словно разрывался между компанией равных себе и моим желанием провести вечер только с ним. Слушать только его и вспоминать. Глядеть в его глаза. держать его за руки.
И я победила. Извинившись, Артем вместе со мной покинул междусобойчик, и мы по уже сгустившейся темени направились обратно в лагерь.
- Здесь не много развлечений. - Сказала я Артему. - Тебе еще надоест все. И бар и сидение возле костра. И даже эта природа надоест. Это я первое время просто тут счастливая бегала. Даже намека на войну нет. Словно другой мир. А потом все надоело. Не поверишь, до тошноты. Я даже ходила на площадку и в тренажерный зал, чтобы со скуки не помереть. Но и это надоело.
- А тут библиотека есть? - Спросил Артем. Я кивнула, и он ответил: - Тогда мне не судьба заскучать. Я надулась и заявила:
- То есть вместо общения со мной ты собрался книжки читать? Может мне сразу пойти повесится? Что бы не мешать тебе? Он засмеялся и сказал, что не даст мне этого сделать.
Невероятный вечер. Просто невероятный. Вместе с Артемом даже приевшийся бар и танцы казались какими-то новыми событиями в моей жизни. А может это просто присутствие многих шумных, незнакомых и веселых гостей так изменили атмосферу? Не знаю. Я с удовольствием отрывалась, с настоящим уже полковником, заставляла его краснеть перед ниже чинами и даже дразнила его мимолетными поцелуями.
Казалось, он меня не узнает. Полгода всего прошло, а он смотрел на меня как-то по-другому. Он даже «малая» перестал мне говорить. Все чаще просто Саша или даже Сашка, что меня кстати раздражало. Но я была счастлива видеть его, и готова простила бы ему, даже если бы он меня снова по-прежнему звал.
К утру, окончательно забывшись, мы так непростительно с ним напились в баре. Я почти ничего не помнила потом. Только свои танцы разве что, да каких-то людей за нашим столиком, что с Артемом смеялись, вспоминая их общие дела.
Но то, что утро мы встретили с ним вместе, не расстроило меня. Я лежала, смотрела на его немного смущенное лицо и улыбалась, представляя какие гадости он о себе в тот момент думал. Но, отвлекая его от излишних мыслей, я гладила его по груди, животу. Прижималась к его бедру и дождалась-таки, когда он уже на трезвую голову скажет сам себе: «Будь что будет» и обнимет меня.
Когда в комнату осторожно постучался Серебряный и позвал Артема на обед, завтрак был безнадежно пропущен, только тогда мы решили подниматься и я, смеясь, наблюдала, как смущается Артем, вставая и быстрее стараясь влезть в форму.
