Алая аура протопарторга - Евгений Юрьевич Лукин
Николай молча кивнул и двинулся в указанном направлении. В соседней комнате угрюмый долговязый Павлик сидел на положенной набок табуретке (обычный колдовской приёмчик) и недоверчиво выслушивал незримых свидетелей. На грязном полу, усыпанном лепестками побелки, стоял торчмя служебный диктофон с тлеющим рубиновым огоньком.
Завидев начальство, Павлик неторопливо поднялся во весь свой долгий рост, а оба свидетеля, видя такое дело, поспешно явили себя глазам вошедшего. Разумеется, домовые… Один — трёхцветный короткошёрстый, другой — тёмно-серый с подпалинками.
— Ну? Что? — несколько отрывисто спросил Николай.
— Он… — удовлетворённо сообщил Павлик. — Всё совпадает — ряса, орден, словесный портрет…
— Кто «он»? — буркнул Николай, доставая пачку сигарет. — Выражайся яснее…
Павлик смутился.
— Н-ну… Африкан… Кто ж ещё?.. И домовой с ним был. Дымчатый…
— Точно? — спросил Николай, прикуривая.
Обидчивый Павлик немедленно вспыхнул, ощетинился. Колдун — он и есть колдун: либо тупой — не прошибёшь его ничем, либо такой вот — капризный, вспыльчивый…
— Сразу же проверили! — сказал он, оскорбление вскинув круглые мослы плеч. — На стропиле шёрстка осталась. Порознь ночевали: Африкан — здесь, домовой — на чердаке…
— Кличка домового?
— Говорят, не представился. А вёл себя нагло… Хотя и врал, что раньше Африкана в глаза не видел…
— А ещё… а ещё… — захлёбываясь, вмешался один из свидетелей (лопоухий трёхцветка). — Ещё он сказал, что в армии служить не будет — ножка хромая, вот…
Выверзнев и Павлик переглянулись. Особая примета? Ну это уже кое-что…
— Правая?.. Левая?..
Теперь переглянулись домовые.
— П-правая… — не совсем уверенно вымолвил тот, что с подпалинками, и, оробев, отступил за спинку трёхцветного.
— Что ж, не заметили, на какую ногу хромает?
— А он не ходил, он висел…
— Да точно Африкан… — сказал Павлик. Подполковник Выверзнев стиснул зубы и, бросив окурок на пол, растёр подошвой. Обычно он гордился своей командой, подобранной человек к человеку, но сейчас эта молодая поросль с дипломами от Лиги Колдунов его просто раздражала. Даже Павлик, из которого он надеялся со временем сделать настоящего оперативника… Ах, как им всем хочется, чтобы нарушителем оказался именно Африкан!.. Сами не знают, на что нарываются!
— Ну а кто бы ещё, кроме него, такой экзорцизм отчинил? — не унимался Павлик. — Этих двоих аж на противоположную окраину Чумахлы выкинуло…
— А дымчатого? — скрипуче осведомился Выверзнев. — Тоже?..
Павлик замер с полуоткрытым ртом.
— Д-да, действительно… — ошеломлённо проговорил он наконец. — Что же он — своего-то?..
В этот миг дверь приоткрылась и в помещение просунулась круглая улыбчивая физиономия юного Сашка.
— Готово, Николай Саныч…
Подполковник Выверзнев чуть ли не бегом вернулся в соседнюю комнату, где в рваной пробоине голубело полуденное небо, — и стремительно склонился над монитором… Формула ауры была та самая — из архивов…
— Ч-чёрт!.. — распрямляясь, вымолвил он в сердцах. — Значит, всё-таки Африкан…
Подошёл к пролому и с недовольной гримасой оглядел то, что творилось снаружи. Ещё раз чертыхнулся…
— Матвеич!.. — расстроенно позвал он.
— А?
— На!.. Иди сюда, про гирю расскажешь…
Беседу с Матвеичем, однако, пришлось прервать на самом захватывающем месте. Позвонил Лютый.
— Бери задницу в горсточку, — со свойственной ему прямотой приказал он, — и дуй на двадцать пятый километр!
— Африкан?.. — насторожившись, спросил Николай.
— След… — недовольно посопев, уточнил Толь Толич.
— Не понял… Что за след?
— Ауры клок… — злобно сказал шеф. — Прямо на столбе с табличкой, у самого основания… Видимо, отдыхал он там — прислонился… Бабка-знахарка папоротник шла собирать, ну и наткнулась, позвонила дежурному…
— Откуда позвонила? С двадцать пятого километра?
— Да у неё сотовик… Короче, давай быстрей — аура выдыхается!..
Николай дал отбой и, отправив трубку в карман пиджака, оглядел исподлобья присутствующих. Сотрудники смотрели на него выжидающе. Одному лишь Матвеичу, по обыкновению, было всё до фени.
— Ладно, Матвеич, потом дорасскажешь… Сашок! Павлик! Свёртываем аппаратуру — поехали…
Пока мчались, визжа покрышками, до двадцать пятого километра, подполковник Выверзнев хранил угрюмое молчание. Павлик, напротив, был возбуждён и говорлив.
— А знаете, Николай Саныч… — излагал он. — Есть! Есть у домового и Африкана общий интерес… Ладан! Тот самый ладан, из-за которого «призрак» навернулся… Век астрала не видать! Вы посмотрите, как всё сразу складывается: дымчатый передаёт наркоту нашим баклужинским домовым, а те уже — гремлинам… И всё это с подачи Африкана… Один раз он уже такой трюк проделал. Видать, понравилось. Повторить решил…
Впереди зеркально сверкали наведённые кем-то из озорства миражики псевдолужиц, пропадающие по мере приближения к ним. Пацанва балуется…
— Одного он не учёл… — зловеще подвёл итог Павлик. — За повтор оценка снижается…
Выверзнев хмуро покосился на сотрудника, но разговора не поддержал. Хотя в чём-то он понимал Павлика… По молодости лет, когда ведёшь несколько дел сразу, рано или поздно начинает мерещиться, что расследуемые тобою преступления — взаимосвязаны. Часто даже возникает соблазн слить все эти дела воедино и, скажем, с пристрастием допросить растратчика насчёт вчерашнего убийства в городском парке… Некоторые, кстати, так и делают. Особой беды в этом, разумеется, нет, поскольку всюду происходит одно и то же — меняются лишь фамилии. И тем не менее…
Глубокую эту мысль подполковнику Выверзневу закончить не удалось. Шофёр ударил по тормозам, застонала резина, всех качнуло вперёд. Двадцать пятый километр… Возле полосатого столба, увенчанного синей эмалированной табличкой, стояла и с неудовольствием смотрела на тормозящий джип миниатюрная особа средних лет… Впрочем, нет, отнюдь не миниатюрная. Скорее приземистая, поскольку при всём своём малом росте была она большеголова и весьма широка в кости. Николай выбрался из джипа и, озираясь, направился к ней.
— Бабка-то где? — сердито осведомился он. Атлетического сложения коротышка изумилась и посмотрела на него округлёнными глазами.
— Н-ну, знахарка… — хмуро пояснил Выверзнев.
Особа упёрла кулаки в бёдра — и в течение каких-нибудь пяти минут Николай выслушал столько всякого о себе и о своём начальстве, что оглашённого материала вполне хватило бы на пару-тройку громких уголовных процессов. А самое любопытное заключалось в том, что добрая половина высказанного и впрямь соответствовала действительности… То ли знахарка вдобавок была провидицей, то ли где-то имела место утечка служебной информации…
Стало также ясно, почему генералу Лютому сообщили, будто звонившая, мягко выражаясь, не молода. Голос у знахарки был пронзительно-старушечий и на редкость сварливый…
Павлик с Сашком, присевши на корточки у километрового столба, уже колдовали вовсю и делали вид, якобы ничего не слышат. Компьютер типа ноутбук с раскинутой периферией стоял рядом — прямо на обочине.
В данной ситуации подполковнику оставалось терпеливо, не перебивая, выслушать все грязные обвинения в свой адрес, после чего спокойно, как ни в чём не бывало приступить к беседе. Рассеянно прищурясь, Николай оглядел окрестности. Кругом цвёл татарник — жестокое наследие трёхсотлетнего ига… В сверкающем пруду, звонко матерясь, плескалась счастливая, коричневая от загара детвора.
— Я
