Томас Диш - Эхо плоти моей

— И мою проблему тоже.

— Простите, я выразилась неосторожно. Но в главном он прав: эти люди опасны. Остается надеяться, что они не обнаружат нас. Да мы и не оставляем следов.

— Никакой проблемы не возникло бы, если бы вы рассказали об этом представителям правительства. Тогда у этих людей была бы пища и офицеры — им нужно и то и другое.

— У Бернара иной взгляд на правительство, чем у вас, капитан,— холодно произнесла Бриди.— Вспомните, что его отношения с правительством всегда оставляли желать лучшего. Когда власти не мешали ему работать, они отнимали и извращали результаты его труда. Не надо спорить со мной на эту тему, я всего лишь пытаюсь объяснить вам позицию Бернара. Кроме того, неужто вы думаете, что ему поверили бы на слово в таком сомнительном вопросе? Ученые, работающие на правительство, не поняли бы его доказа­тельств, они все еще обсуждают справедливость математики, на которой основан сам передатчик. Но даже если бы удалось убедить ученых, попытайтесь представить, как вы будете объяснять армей­скому генералу, что рядом с ним существуют невидимые люди, способные проходить сквозь стены и проникать в любые государст­венные тайны, что на этих людей невозможно завести досье, но, тем не менее, им надо посылать пищу. И все это при условии, что они никогда не дадут о себе знать.

— Вы так здорово все мне представили, что я не могу понять, как он сумел убедить самого себя.

— Вера,— серьезно сказала Бриджетта.

— Вера и разум,— поправила Бриди.— Не надо забывать, что Бернар всю жизнь был математиком. Точное уравнение будет для него веским доказательством. Хотя наше существование для него всего лишь математическая абстракция, он верит в него столь же твердо, как в теорему Пифагора.

— И из крупицы веры возникло все наше изобилие? — Хэнзард взмахом руки указал на запасы, переполнявшие полки в комнате.— А чем он объясняет своему лаборанту необходимость его идиотской работы? Ведь если лаборант не понимает, что снабжает нас бакалеей, то для него подобное занятие — полная бессмыслица.

— Когда дело касается пищи, Бернар им говорит, что его беспо­коит возможная потеря питательных свойств при многочисленных повторных передачах. Объяснение нелепое, но не забывайте, что сама идея этого устройства нелепа для большинства людей. Не забывайте также, что правительство сделает для Бернара все, лишь бы он оставался ручным. Например, матрацы. Вы не слыхали исто­рию с матрацами?

Хэнзард отрицательно покачал головой.

— Некоторое время назад,— подхватила Бриджетта,— каждый раз, когда я куда-нибудь отправлялась, я заворачивалась в матрац. Так приказал Бернар. Охранникам из секретной службы он говорил, что это для того, чтобы я не ушиблась во время перехода. На самом деле матрацы были нужны для того, чтобы мы могли на них спать. В результате мое появление в парижском посольстве произвело фурор. Мадам Вьяндо решила, что такова новая нью-йоркская мода, и назавтра заказала себе три матраца.

— Неужели никто ничего не заподозрил? Ведь все, что вы пере­даете, очевидным образом — предметы, необходимые для выжива­ния.

— А кто может заподозрить, что мы интересуемся выживанием? Конечно, лаборанты все время жалуются на бессмысленную работу, которую дает им Бернар. Кроме того, Бейзил из НАСА заходил, чтобы спросить, чем, собственно, занимается Бернар, но ему доста­точно было намекнуть, что мы заняты исследованиями, связанными с передачей без приемника, как они были готовы сделать все что угодно. Они полагают, что Бернар вполне способен снести еще одно золотое яичко.

— Ну как, мы все объяснили, капитан? — спросила Бриди.

— Да, премного благодарен. Я очень тронут, что вы потратили на меня столько времени. Бриди ядовито улыбнулась.

— Между прочим, вы позабыли о самой большой проблеме. Вы так и не узнали, каким образом вы можете ходить по реальному полу.

— Признаюсь, что все последние дни я ходил, ничуть не заду­мываясь, что это проблема, да еще и большая. Ну так как же получается, что я могу ходить по тому самому полу, через который могу проплыть?

— Успокойтесь, капитан, и не надо считать себя дураком,— ска­зала Бриджетта.— Подобное на вашем месте случилось бы с любым. Совершенно естественно, что то, что вы всегда делали, восприни­мается как само собой разумеющееся. А вот для Бернара нет само собой разумеющихся вещей, и для него это было основной трудно­стью, стоящей на пути к выживанию. Он до сих пор не уверен до конца, не начнем ли мы тонуть в земле, едва появимся тут. Поэтому я так обрадовалась, появившись здесь утром — ведь я почувствовала себя на твердой земле. Во всяком случае, достаточно твердой, если не надевать туфли на высоком каблуке.

— Но как это получается? Что не дает мне провалиться, если, как вы говорите, тяготение продолжает на меня действовать?

— Если угодно, можете назвать это поверхностным натяжени­ем,— сказала Бриди,— хотя в действительности речь идет о новой форме потенциальной энергии, свойственной всем формам материи на любом уровне реальности. Подобно статическому электричеству она образует эквипотенциальную поверхность на границе любого объекта. Ее можно представить как своеобразную пленку или энер­гетическую скорлупу. Две поверхности порождают небольшую силу отталкивания, и эта сила удерживает сублимированные объ­екты относительно несублимированных, например, наши консер­вные банки на их полках или ваши ноги на подлинном тротуаре. Сила уменьшается пропорционально квадрату расстояния между двумя предметами, кроме того, она зависит от уровня реальности, и чем больше разница в уровнях, тем быстрее уменьшается сила взаимодействия. Так что суб-четвертая, а может быть, даже и суб­третья банка провалятся сквозь реальную полку, не заметив ее, хотя банки соседних состояний лежат на полке довольно устойчиво. Впро­чем, приложив некоторую силу, сопротивление поверхности можно преодолеть. Поэтому материя второго уровня может взаимодейство­вать с материей первого уровня, и вы можете проплывать сквозь пол. Подобные тонкости мы узнали уже здесь. Пановский суб-первый до сих пор не имеет полной уверенности и продолжает снабжать нас досками и ковриками из линолеума, которые нам совсем не нужны. Когда мы пытаемся расстелить коврики, они сворачиваются и погружаются в пол. Но все равно мы рады, что он ошибается в сторону перестраховки, а не наоборот.

— Все,— сказал Хэнзард.— Считайте, что я уже провалился сквозь ваши объяснения и тону все глубже и глубже. Суб-третьи и суб-четвертые банки… я не думал, что возможно и такое.

— А как по-вашему, что получится, если передать куда-нибудь одного из нас? Суб-вторая личность, проходя через передатчик, оставит после себя суб-третье эхо. Вы, конечно, бывали в пещерах и знаете, как долго эхо может повторяться. В конце концов, вы сами описали нам такой случай. Когда ваш малоприятный сержант отправил на Марс свою голову, здесь наверняка появилась его суб-третья башка. Вы просто ее не заметили, а потом один бог знает, что с ней произошло. Скорее всего, она провалилась сквозь реальную землю и суб-вторую воду. Суб-первая вода, как вы могли заметить, не поддерживает суб-вторые тела. То же относится и к следующей ступени. Упрощенно это можно сформулировать в виде такого правила: после сублимации твердые тела несублимирован­ного мира кажутся имеющими свойства жидкости, жидкости — свойства газа, а газы подобны давно вышедшей из моды субстан­ции — эфиру.

— Хорошо,— покорно сказал Хэнзард.— Но вернемся на минуту к суб-второму Уорсоу. Ему отхватил голову суб-первый передатчик. Как это может быть?

— Но я же говорила, что энергетические взаимодействия не ме­няются при опускании по шкале реальности. Суб-второй передатчик не может ничего сделать с реальным объектом, но суб-первый пе­редатчик может отправить голову не только суб-второго, но и суб-любого Уорсоу куда угодно.

— Во всяком случае, в одном вы меня убедили.

— И в чем же? — спросила Бриджетта.

— Я ни в коем случае не позволю больше себя передавать.

— Не понимаю,— сказала Бриди.

— Если уж мне стоит таких мук и трудов выжить здесь, поду­майте, каково будет жить Хэнзарду суб-третьему.

— Об этом не стоит беспокоиться. Если он даже и не утонет в земле, то очень быстро умрет от удушья, поскольку у него нет суб-третьего воздуха. По крайней мере, сейчас нет. Хэнзард суб-третий или, если хотите, Бриджетта суб-третья — нежизнеспособны.

В это время сквозь стену в комнату въехал на своем кресле Пановский.

— Милая,— вопросил он жизнерадостно,— ты уже обосновала справедливость нашей программы по эвтаназии?

— Я как раз подхожу к этому вопросу,— сказала Бриди.

— Вообще говоря, в этом больше нет необходимости,— сказал Хэнзард.— Я уже понял необходимость ограничения. Иначе из-за регулярных поездок вас может собраться слишком много. Хотя мне кажется, что вы поддерживаете численность населения несколько ниже, чем это возможно, но для этого наверняка есть веские причины.