Розов Александрович - Чужая в чужом море
- Т.е., это – экономика, или история экономики, я правильно поняла?
- В широком смысле, так, - подтвердила Иланэ, - Когда 15 тысяч лет назад наши предки освоили технологию передачи концентрированного опыта поколений в виде мифов, это была экономика. Они накопили за счет этого информационный ресурс, и создали на его базе крайне эффективные средства убийства: лук и стрелы, сети, ловушки и яды. Потом они прошли по планете, истребляя конкурентов – крупных хищников, забрали себе их кормовую базу и обеспечили безопасность своих семей. Это тоже была экономика. Еще позже, кто-то придумал использовать мифы для обмана соплеменников. Так появился храмовый бизнес. Высшие идеалы. Мораль. Государство. Оффи. Это тоже экономика.
- Мы дошли до образа врага? – поинтересовалась Жанна.
Иланэ отрицательно покачала головой.
- Для экоистории, государство и оффи - это не враг, а явление. Продукт эволюции. Как динозавры для биологии. Возникли условия - это появилось. Изменились условия - это подохло. И, разбирая конкретные исторические примеры, мы смотрим, как что-то такое появлялось, или наоборот, подыхало.
- …А вершина эволюции это, разумеется, Великая Хартия, - съехидничала Жанна,
- С чего ты взяла? – удивилась учительница.
- Это очевидно, - пояснила канадка, - Я немного знакома с марксистскими режимами, и знаю, что там есть уроки «исторического материализма». На них подросткам «научно» доказывают, что коммунизм - это высшая форма, светлое будущее и…
- Какой там, в жопу, коммунизм, - возмутился Кропс, - Вот у нас на Элаусестере – да, коммунизм. Не скажу, что высшая форма, но уж повыше, чем здесь, на Аитутаки, или даже на Раиатеа, который изображает из себя колыбель Tiki и пуп Океании.
- А по-моему, элаусестерский коммунизм, это пижонство, - возразил Бруно, - тоже мне, артисты: построили экспериментальный технополис, а делают вид, будто это - особая общественная формация. По ходу, это просто полигон развития. Неавтономная штука.
- А если сен антикоммунист отвлечется на минуту и притащит еще кофе и сигарет, то у меня появится шанс успеть ответить Жанне на ее вопрос, - сказала Иланэ и бросила на Бруно такой взгляд…
… Что он расплылся в улыбке до самых ушей, и отправился к стойке кафе.
- Так вот, - продолжала Иланэ, - Великая Хартия, это тоже технология. С помощью нее эффективно сносятся индустриальные отношения и строятся постиндустриальные. Это объективно-востребованная технология, она обслуживает интересы людей, желающих жить при экономической свободы, очищенной от любых бессубъектных правил.
- Что такое бессубъектные правила? – спросила Жанна.
- Это просто. Например, за труд надо платить – правило в интересах любого наемного работника. Нельзя воровать – правило в интересах любого собственника. А правило: нельзя ходить голым в общественных местах – это бессубъектное правило. В нем не присутствует указание на субъекта, в интересах которого оно вводится.
- В интересах общественной нравственности, - сказала канадка.
- E-o! – Иланэ подмигнула, - Быстрый и совершенно точный ответ. Сразу видно, что у тебя богатый опыт жизни в обществе, построенном на бессубъектном прессинге. Есть запрет, но нет интересанта, или интересантом объявляется верховное божество. Так?
- Интересант – каждый человек! – возразил кэп-лейтенант Кропс, - если он не будет ходить голый, то ему после смерти выплатят бонусы. Так говорят пуритане.
- Правильно, - учительница кивнула ему, - А если он будет ходить голый и не будет посещать культовые мистерии, то после смерти, верховное божество его заколбасит. Чисто экономическая технология, построенная на вымышленных платежах.
Бруно вернулся за столик с пузатым алюминиевым кофейником и стопкой картонных чашечек в одной руке и большой коробкой сигарет в другой.
- Ты такая умная, - сказал он, - Объясни, кто платит после смерти бонусы в тех странах, которые Жанна называет марксистскими? Там верховное божество отменено.
- Никто, - ответила она, - Но если ты там нарушишь пуританские правила, то тебя или переведут на не престижную, низко оплачиваемую работу, или посадят в тюрьму.
- А в Северной Корее - шлепнут, - добавил Кропс, - В Китае тоже будут проблемы. Во Вьетнаме и в Камбодже - по обстоятельствам. А на Кубе как-то спокойнее относятся.
- Я знаю, - сказал Бруно, - Но я не врубаюсь, как там оффи объединяют пуританскую мораль и «Манифест компартии» Маркса-Энгельса. Это же противоположные идеи.
- Ты неправильно ставишь вопрос, - ответила Иланэ, - При оффи-власти, это не имеет никакого значения. Там противоречия - это проблемы того, кто их заметил. Ты такой умный? Получи пулю в лоб. Оффи нуждаются в контроле над основным инстинктом. Иначе им не удержать власть. Отсюда - пуританская мораль. Остальное - ботва. За 50 веков истории, кланы оффи много раз меняются, но этот принцип остается. Поэтому жреческая каста одинакова в Древнем Египте и у Жанны в современной Канаде. Для жреческой касты без разницы: Мозес, Джезус, Магомет, Лютер, Маркс, Робеспьер, Джефферсон, Ленин, Гитлер, Мао. От имени любого из них, жрец внушает людям т.н. «моральную чистоту», а оффи поддерживают его проповедь руками наемников, чтобы контролировать производительные силы через контроль над основным инстинктом.
Жанна постучала ногтем по блестящему боку кофейника.
- Минутку! Я правильно тебя поняла, что жрецы – это главное зло, после оффи?
- Ну, что ты, - Иланэ описала в воздухе овал зажженной сигаретой, - Каста жрецов это просто социальное явление. Продукт эволюции. Я уже говорила. Они живут только в одном типе обществ: феодально-конвейерном. Они возникают при организованном рабовладении, их доля растет по мере развития экономики общества, и доходит до 10 процентов трудоспособного населения в сословно-буржуазном или номенклатурном обществе. Жреческая каста необходима оффи, чтобы заменить дорогое и технически сложное физическое насилие простым и дешевым психическим. Обманывать раба выгоднее, чем бить его кнутом за непослушание.
- Ты что-то путаешь, - заметила канадка, - в буржуазном обществе обычно нет рабов.
- А как ты назовешь человека, которому хозяин что-то запрещает по любой прихоти? Человека, несвободного даже в сексе? Раб в древних Афинах и то был свободнее.
- ОК. Не будем спорить. А что мешает пост-конвейерным властям воспользоваться услугами жреческой касты? Если дешевле обманывать, чем принуждать силой, то…
- … Большинство жреческой касты тоже так думало, - перебила Иланэ, - Сразу после Алюминиевой революции, их лидеры предложили себя новой власти. Это было очень кстати и принесло огромную экономию нашему обществу.
- Значит, их услугами, все-таки, воспользовались, - констатировала Жанна.
- В некотором смысле, да. Видишь ли, в Меганезии было 2,5 миллиона жителей. Почти полтора миллиона трудоспособных, из них полмиллиона - занятых интеллектуальным трудом. Отфильтровать 150 тысяч, входящих в жреческую касту, было не просто, и уж точно не дешево. А так, они почти все сделали сами. На общество лег минимум затрат.
- О, боже! Ты хочешь сказать, что их расстреливали по их собственным спискам?!
В разговор очень эмоционально вмешался Бруно.
- Нет, что ты. Конвент расстрелял меньше 10 тысяч, а остальных поставил под надзор. Жреческая каста, это не только оффи-священники и колониальные интеллигенты (т.е. заведомые паразиты), но и больше половины персонала в сферах образования и масс-медиа. Нельзя расстреливать направо и налево, это неэкономично и негуманно.
- Обалдеть, как гуманно поступил Конвент, - с сарказмом заметила Жанна, - а все-таки, почему новая власть не воспользовалась услугами этой касты?
- Гло, не забудь главное, - сказала учительница, - Хартия запрещает государство. У нас власть чисто техническая. Она выполняет социальный запрос, сформированный путем выборов, и не может делать ничего иного. Выход за рамки запроса пресекается ВМГС. Даже те идеологические технологии, которые ты, наверняка, наблюдаешь, например, в моей деятельности – это тоже исполнение запроса. Раздел: социальная безопасность.
- Ты хочешь сказать, что общество промывает себе мозги по собственному желанию?
- Общество, по собственному желанию, формирует внутри себя отношение к тем или иным явлениям, - поправила Иланэ, - Люди хотят, чтобы у их детей был иммунитет к болтовне про вечные ценности, общечеловеческую мораль, абстрактный гуманизм и сокровища духовной культуры, накопленные в европейских и аравийских помойках. Любой образ жизни только тогда чего-то стоит, когда он может себя защитить.
- Знаешь, - сказала Жанна, - По-моему, этот культ защиты своего образа жизни очень небезопасен. Ваша молодежь рассуждает о некой доктрине Хопкинса, и о степени катастрофичности неизбежной в ближайшем будущем глобальной атомной войны…