Александр Бородыня - Сияющий вакуум (сборник)
Милада хрустела большим яблоком. Она прислушивалась, склонившись к рации, лицо бывшей проститутки морщилось. Жанна позволила хозяевам взять ее верхнюю одежду и застыла, глядя на мужа. Ждала, что он теперь скажет.
Только теперь Филипп почувствовал, как он устал. Опустившись на мягкую циновку и приняв трубку, беглец затянулся сладким густым дымом и закрыл глаза.
Ему стало совсем тепло. От ног к голове словно протянулись золотые звенящие струны. Он заснул, но это были одновременно несколько тысяч различных снов. Удивительно, но ЛИБ, снова включившись, не вызвал у Филиппа ни чувства гнева, ни ужаса. Напротив, видеть глазами этих мирных неторопливых людей — значило успокоиться. Будто очнулся после кошмарной, несущейся жизни.
— Мне здесь не нравится!
Сильно тряхнув мужа за плечо, Милада заставила его открыть глаза. Злобно она отшвырнула огрызок, и тот, спружинив о стену, попал точно в протянутую руку Филиппа.
— Дура! — сдавливая огрызок в кулаке и одновременно с тем выпуская струйку теплого дыма в лицо своей непокорной жены, мягко возразил Филипп. — Дура. Присядь! — Он указал на циновку рядом с собой. — Покури. Посмотри вокруг. Это самое тихое, самое мирное место на земле… Это нужно только почувствовать!.. Не сопротивляйся тому, что предлагает тебе Ахан!
— Наркоман, — фыркнула Милада, но, поскольку Жанна уже сидела на циновке и прикладывалась к вежливо преподнесенной ей трубке, тоже присела. — Ладно, — сказала она. — Я подчиняюсь. Никогда не отказывалась от травки, если клиенты угощали, почему я теперь должна отказываться?! Но я тебя предупреждаю, пупсик, добром все это не кончится!
Где-то далеко снаружи гремели орудийные залпы, но за пологом сладкого дыма залпы эти казались звуком игрушечным, ненастоящим. Шатер быстро наполнялся. Люди снимали с себя белые шубы, бросали их на пол вокруг Филиппа и присаживались лицом к пришельцу. Скоро на него смотрели уже несколько десятков восторженных глаз.
— Я люблю вас! — прошептал Филипп, уже второй раз набивший трубку. — Я люблю всех вас! Я буду управлять вами. Я согласен! Если вы, конечно, позволите мне это! Я стану вашим добрым мэром.
ДЕВУШКА СО СТАЛЬНЫМИ ГЛАЗАМИ
Первая эйфория прошла, но похмелье не было особо мучительно. Он быстро нашел себе здесь работу и уже присмотрел еще одну девушку. Ее звали Ариса. Она была дочерью старосты. Восхитительное, гибкое создание с тихим нежным голосом и жестким стальным взглядом. Ариса с пятнадцати шагов с завязанными глазами могла метнуть кинжал и сбить яблоко с шапки своего жениха.
Переселенцы выращивали земные фрукты в маленьких оранжереях и прекрасно торговали ими, но до сих пор были трудности с доставкой. Лошади требовали сена, а сено взять было негде. Теперь проблем стало меньше. Фрукты начали возить на починенных Филиппом бронетранспортерах. В отличие от сена, бензина на поверхности оказалось предостаточно.
Филипп даже подсчитал, что по местным расценкам калым за девушку будет равен приблизительно десяти годам его работы. Он было отказался от идеи купить себе третью жену, но помог случай..
Солдаты пришли только через неделю, и, конечно, они не смогли найти ни Филиппа, ни его двух жен. В белых шубах и белых шапках, беглецы совершенно не отличались от остальных обитателей расписных шатров. Когда на селение были направлены стволы нескольких пулеметов, а солдаты, усердно перекапывая барахло, кололи циновки штыками и ломали перекрытия в оранжереях, Филипп Костелюк спокойно возился в моторе старенького бронетранспортера. За предыдущие несколько дней он уже починил несколько похожих машин и был собою крайне доволен.
Закончив с обыском, солдаты взялись за мужчин. По разнарядке в этот день они должны были привезти двадцать рекрутов. Филипп Костелюк, не отрываясь от своей работы, осторожно проник в сознание всех этих солдат и кое-что изменил в нем. После чего, проверяя уже отрегулированный двигатель, он вошел в сознание офицера, командующего акцией, и усиленный громкоговорителем над снежным полем прогремел приказ:
— Уходим! Сегодня никого не брать! По машинам! По машинам, ребятки!
Улыбаясь и вытирая руки замасленной тряпкой, Филипп Костелюк поднял глаза и вдруг наткнулся на кинжальный взгляд девушки. Глаза Арисы обожгли Филиппа восторгом и желанием. В отличие от землян обитатели расшитых шатров неплохо владели телепатией. Все племя услышало, как он расправился с солдатами и офицером.
На этот раз, убравшиеся восвояси вместе со своими танками, солдаты остались в полной уверенности, что сделали все необходимое. А Филипп, протянувшись мыслью до головы служащего московского военкомата, заставил и его сделать нужную отметку в списке. Так что все было совершено чисто. Племя услышало и восхитилось.
Вечером того же дня Филипп Костелюк, уплатив лишь несколько символических рублей, смог приобрести себе новую жену.
* * *Поток падающих семян постепенно смещался на запад, а вместе с ним смещались и две танковые бригады, защищающие этот участок. Войска уходили, оставляя после себя усеянную воронками пустыню. Они обрушивали ведущие вниз, в город, лестницы и замуровывали бетонные бункеры, так что фрукты теперь можно было спускать только на больших грузовых лифтах под присмотром патрульных, что несколько затрудняло торговлю.
Зато вокруг стало совсем тихо. В зимнем небе можно было еще увидеть издалека гигантскую бабочку, огненный крест или стаю алых двухголовых птиц, но рождение мелких и жизнеспособных форм уже и в бинокль не разглядишь.
Из радиоперехвата выходило, что Филиппа все еще продолжают искать, но с каждым днем активность поисковых групп снижается. При желании Филипп Костелюк мог слышать мысли всего города, но старался не делать этого. Каждый раз, по необходимости проникая в военкомат или в какую-то другую канцелярию, он сталкивался с ужасным сознанием быстро деградирующих людей. Эмоции москвичей с каждым днем становились все агрессивнее и агрессивнее, а мысли в их головах становились все проще и безжалостнее.
И так, похоже, было повсюду — не только в Москве или Нью-Йорке, где находился центральный офис Всемирного Банка. Земля, под натиском космических посевов загнанная под гранитные своды своих городов, деградировала, и процесс казался необратимым.
Защищенный уникальным прибором, прижившимся в его голове, надежно спрятавшись среди этих добрых бесхитростных людей, Филипп Костелюк чувствовал себя почти в безопасности, но только здесь, длинными зимними ночами лежа без сна в своем шатре, он постепенно начал задавать себе вопрос: «Разве могу я, единственный человек, наделенный подобной властью и силой, оставаться в стороне? Планета гибнет. Это очевидно. Вся власть на Земле сосредоточена в руках одного учреждения — Всемирного Банка».
Взяв поначалу в свои руки экономические рычаги, теперь банк полностью овладел и системой силовых министерств. Сегодняшняя демократия — чистая фикция. Выборы были предрешены. Девять из одиннадцати кандидатов в президенты банка были арестованы уже на следующий день после голосования: двое в Токио, один в Париже, один в Берлине и еще пятеро по мелким городам, названия которых Филипп не запомнил, десятый был убит на его глазах в музее, а одиннадцатый — сам Измаил Кински, и не покидал своего кожаного кресла в Нью-Йорке. Тиран, правящий планетой уже четвертый год, похоже, собирался править ею всегда.
Филипп Костелюк, сосредоточившись на имени президента Всемирного Банка, попробовал мыслью проникнуть в другое полушарие, в голову негодяя, но вдруг испугался.
«Нет! — сказал он себе. — Я не самоубийца! Запад всегда на месте. Если Ахан сочтет необходимым мое вмешательство, он подаст мне знак!»
* * *Стараясь выбросить из головы неприятные мысли, Филипп осторожно будил свою новую жену, и та послушно протягивала к нему красивые обнаженные руки. Погружаясь в любовные ласки, как в бездонный веселый омут, Филипп слышал еще тихий шепот других своих жен и хруст надкусываемого яблока. Милада почему-то всегда, когда злилась, грызла яблоки, а Жанна по-детски сопела и ломала пальцы.
Как-то, это было через пять недель после свадьбы, Филипп Костелюк не выдержал. Вместо того чтобы разбудить жену, он постелил коврик, помолился, а затем накинул шубу и вышел из шатра.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЗЕМФИРЫ
Была ледяная снежная ночь. Звезд не видно. Кружащий ветер распахивал на груди мех и обжигал тело, но Филипп все-таки сделал несколько шагов вперед, в темноту. Он чувствовал, что вот Сейчас должно произойти что-то важное, что-то способное в корне переменить всю его спокойную жизнь.
Над головой, перебивая рев ветра, свистнуло зерно. Потом вслед еще одно семя ударило в снежный холм. Порыв ветра принес незнакомый горьковатый запах. Филипп посмотрел.
