Уильям Котцвинкл - Доктор Рэт
Крысы, занявшие Центральный Барабан-тренажер, начинают бить хвостами, поддерживая головокружительный ритм. Мы движемся все быстрее и быстрее, сохраняя круг. Какие странные ощущения. Вот так просто, я могу стать одним из них, если позволю себе распуститься. Но я должен выдержать! Доктор Рэт знает, что такое реальность!
Да, но круг есть круг! Вот вновь возникает мятежное изображение, где весь экипаж "Тритона II" занят едой. А Джонатан Доунинг, этот скользкий угорь, с обычным усердием ведет интервью. Доунинг, грязный подонок, а ну убирайся назад в свою корзину!
***
– Капитан Блек, доводилось ли вам когда-нибудь видеть китов, так долго остающихся рядом с кораблем, как они делали это сегодня днем, во время концерта?
– Нет, мистер Доунинг, не доводилось. В прежние времена гарпунист стрелял прежде всего в детеныша, хорошо зная о том, что мать никогда не оставит его. Благодяря этому им удавалось делать по ней точный выстрел… но я никогда не видел китов, остающихся так долго около корабля ни при каких обстоятельствах.
– Спасибо, капитан. Теперь мы переходим в кают-компанию корабля, где участники оркестра, очень тихо, празднуют свой музыкальный триумф, который они одержали над морем. Здесь находится и Дмитрий Ракоши, первая скрипка. Мистер Ракоши, чем намерены заняться вы и мистер Джеймс, теперь, когда ваш первый концерт для китов имел такой успех?
– Нам следует устраивать регулярные концерты, следуя по путям миграции китов, чтобы, оставаясь с ними, играть для них мировую музыку. Мы уверены, что только человеческое совершенство может представлять для них интерес. Только сложность наших музыкальных форм может показать им, что мы не дикари.
– Я не вижу этой праздничной ночью среди вас сэра Джеймса…
– Он старый человек, мистер Доунинг, и рано отправляется отдыхать.
– Но какая сила открывается в нем, когда он управляет оркестром! Тогда он кажется просто молодым!
– Во время работы он может вымотать любого из нас.
– Кажется, что вы все прекрасно понимаете его…
– Мы все испытываем одинаковое восхищение… наш флейтист, например, потратил три месяца, исполняя серенаду пленному киту.
– …Джонатан, нельзя ли пригласить тебя на минуту на палубу? Мы кое-что уловили с помощью подводных микрофонов…
– …сейчас мы переходим вместе с нашим радиоинженером в маленькую звуковую студию, построенную на палубе, ниже уровня водонепроницаемых переборок. Море по-прежнему спокойное, яркая луна висит над ним…
– Киты поют, возьми наушники.
– …побольше усиление, пожалуйста… да, вот так хорошо… Я думаю, что следует позвать мистера Ракоши…
– …попытайтесь подключиться к палубному громкоговорителю…
– Сюда, мистер Ракоши, вот сюда, пожалуйста… киты поют… возьмите наушники, сэр… Джим, можем ли мы зажечь снаружи огни и установить защищенную от воды камеру… Сейчас Дмитрий Ракоши слушает мелодию… вот он снял наушники…
– Мне нужно видеть мистера Джеймса.
– Так поют киты или нет, мистер Ракоши?
– Они исполняют "Гимн глубине".
– …Мистер Ракоши быстро удаляется, торопясь в каюту сэра Джеймса… палубные громкоговорители наконец-то подключены, и китов можно слышать совершенно отчетливо… Мы записываем это, Джим?.. Остальные участники оркестра собираются на палубе, привлеченные этим пением… здесь находится и третий помощник капитана, мистер Кокс…
– Сонар показывает, что мы можем в любой момент получить удар в правый борт.
– …наши камеры свешиваются с правого борта… там, где светит луна, видно… их спины блестят, фонтаны воды взлетают вверх, киты поднимаются на поверхность… и…
– Всем опустить руки на палубу, пожалуйста… опустите руки на палубу.
– Палуба нашего корабля вибрирует от пения китов! Они поют невероятно громко… Мистер Кокс, что вы ощущаете от этого?
– У меня волосы встают дыбом, сэр, и я начинаю верить, что я не только…
– …Джон, а не могли бы мы спустить туда спасательную шлюпку?.. Гэри хочет сделать небольшой фильм о морской жизни…
– Мистер Кокс, не могли бы вы организовать…
– Следуйте за мной, сэр.
– Наша команда операторов направляется к шлюпкам… теперь вся палуба заполнена людьми… напоминая алтарь в лунную ночь, возле которого стоят сотни мужчин и женщин… огоньки их сигар и сигарет едва движутся, так успокоила и увлекла их песня китов…
***
Я предпочел бы столкнуться лицом к лицу с дюжиной злобных котов, чем безумно кружиться в клубке крысиных хвостов, выпустите меня отсюда, мой разум уже нездоров…
Фу-у… удалось выскользнуть из Королевского крысиного круга. Вы, я абсолютно убежден в этом, знакомы с подобным образованием. На протяжение многих веков людям приходилось сталкиваться с подобными формациями: шайка крыс с переплетенными хвостами.
Да, это очень редкий и очень старый, доводящий до исступления танец, и я убежден, что именно такие исторические образования и были зачаточными истоками революционной активности. Иногда крысы впадают в такое возбуждение, что их хвосты безнадежно спутываются. Но сегодняшней ночью предводители мятежников поливали их хвосты маслом, чтобы избежать образования узлов. Остается запрыгнуть на банку с маслом, смазать хвост…
Уж лучше я просто не буду больше встревать в эти интуитивные хороводы. Они слишком примитивны, и лишь усугубляют мою склонность к написанию стихов и песен. Позвольте мне лишь улизнуть отсюда подальше, мимо…
– Скажи-ка, уж не ты ли будешь знаменитый доктор Рэт?
Это прозвучал голос из темноты. Я отполз в сторону, но голос преследовал меня.
– Не ты ли…
– Нет, это лицо мне незнакомо.
– Но ты на самом деле очень похож на него.
– Это всего лишь неудачный генетический эксперимент. Будьте добры, отойдите с дороги: я направляюсь к Центральному Барабану-тренажеру, чтобы принять участие в митинге восставших.
Я не должен вызывать подозрений к своей персоне. Я не могу позволить себе вновь оказаться в руках бунтовщиков. Какое счастье, что старый барабан действительно вертится сегодня ночью. Многочисленные толпы выстроились в ряды. Даже страдающие параличом и артритом крысы явились сюда.
– Пожалуйста, предъявите знак-идентификатор.
Нагибаю голову и показываю эмблему бунтовщиков, выколотую на моем ухе.
– Проходи через главный вход и держись правой стороны.
Да, я всего лишь одна из многих крыс, которые провели некоторое время в круге. Признаться, что я ученый доктор безумец? Никогда. Я никогда не проводил никаких экспериментов. Разве что чистил здесь туалеты.
– Проходите, продолжайте вращать его!
Мне нужно сделать несколько быстрых оборотов и тихо смыться… прыгая по проводу… безобразие, они слишком быстро раскрутили его. Я вынужден бежать как черт, чтобы не свалиться… колесо гудит, жужжит, щелкают с бешеным ритмом счетчики, что за позорное представление, скажите, генералиссимус бунтовщиков, только не говорите, что это не типичное явление, гланды оставил во Фриско без боя, и вот снова тут, песни пишу под шум прибоя, да, я доктор Рэт, скрывающийся под фальшивыми усами, ах, что у них за импресарио, взгляните сами, барабан трясется как вулкан, стоять, негодяй, я сказал, стоять, революционный заговор пора свергать, вот здесь пианиссимо, не так быстро, прошу, адажио, черт возьми, как голова кружится, снизу картина встает, интуитивный сигнал, словно радуга в небе, плывет, кит думает, что он участник маскарада, ах, если бы у меня была хоть торпеда…
***
Я слышу вас, духи моря, слышу ясно и отчетливо, сейчас, когда плыву к вам под покровом ночи. Вы сплели мою судьбу со своей песней, сочинили этот навязчивый мотив… Как вам удалось сочинить эту партию, которую я, однако, так и не смог понять? Когда я доберусь до их острова, тогда узнаю. Плыви, Джеффри, плыви, как только можешь, ты не должен теперь потерять их, теперь, когда так близко к ним.
Ночное плаванье. Переворачивайся на спину, ты плывешь очень хорошо. Там, над рифами, слабо светятся глаза морских сирен…
Кто это рядом со мной? Кто еще плывет здесь? Это ты, Дмитрий?
– …Джеймс, Джеймс, просыпайся…
– Да? Дмитрий?
– Киты поют, Джеймс. Идем, быстрее…
– Ты не видишь мои ботинки… нет, ну черт с ними…
А киты продолжали петь. Неужели я все еще сплю? Нет, вот Дмитрий взял меня за руку, мы определенно не спим. Но если это все-таки так, то вся наша жизнь есть сплошной сон. Вот мы выходим на воздух… нет, это не похоже на сон, вот они!
Бог мой, что за голоса, что… но этого не может быть! Они исполняют вторую часть! - Димитрий…
– Да, Джеймс, это она самая.
Она, она! Господи, я все еще сомневался, но сейчас… Вот один из самцов ведет басовую партию. С полным пониманием и знанием правил. Как я и ожидал, они являют собой истинных мастеров. Как им удалось разрешить вот этот пассаж… ах, морские сирены, морские сирены. Ну разумеется, для этого они имеют достаточный разум, и чего я сомневался в этом? Ах, какой голос! С какой легкостью он ведет эту партию. Все это ничего не стоит для них, они знают, кто они такие, а мы - их палачи.
