Гарри Гаррисон - К звездам!
— По нашим данным, эти вагоны прослушивают редко, в исключительных случаях. В отличие от второго класса, где «клопы» на каждом шагу.
Поезд тронулся. Сара сняла пальто и села у окна, глядя, как городские здания уступают место сельскому пейзажу. Ее зеленый костюм был оторочен тем же мехом, из которого была сделана шапочка. Она обернулась и встретила взгляд своего попутчика.
— Любуюсь вами, — сказал Ян. — Вы очень привлекательны в этом наряде.
— Это же маскировка. Богатая и красивая женщина… Но все равно, спасибо за комплимент. Хоть я и сторонница полного равенства полов, меня не оскорбляет, как некоторых, когда восхищаются не только моим умом.
— Да что в этом может быть оскорбительного? — Некоторые ее слова до сих пор озадачивали Яна. — Впрочем, не надо. Сейчас ничего не говорите. Лучше открою-ка я бар и налью вам чего-нибудь крепенького, и себе тоже, и велю принести сандвичей с мясом. — Его укололо чувство вины, но Ян решил не обращать на него внимания. — Вэнисон, их отлично готовят в этом поезде. И, конечно, копченой семги. И к ней — точно, вот он, — «Глен Моранжи», самый лучший сорт солодового виски. Вы его знаете?
— Даже не слышала никогда.
— Счастливая девушка! Путешествовать в тепле и роскоши по морозной, суровой Шотландии, да еще впервые в жизни потягивать солодовое!.. Я вам составлю компанию.
Не наслаждаться путешествием было попросту невозможно, несмотря на все опасности, которые оно в себе таило. Опасности позади, впереди… Но сейчас, пока они ехали в поезде, мир словно отошел от них куда-то вдаль. За окном ярко сиял под солнцем белый пейзаж: горы, леса, редкие прогалины замерзших озер. Из труб фермерских коттеджей не поднималось ни единого дымка — даже самые удаленные из них обогревались электричеством, — но в остальном картина была неизменной уже тысячи лет. На огороженных полях бродили овцы, вприпрыжку уносилось стадо оленей, испуганных электропоездом…
— Не представляла себе, что это может быть так красиво, — сказала Сара. — Я никогда не забиралась так далеко на север. Но эта прекрасная земля кажется совершенно безжизненной и бесплодной.
— Совсем наоборот. Приезжайте летом — увидите, сколько здесь жизни.
— Наверно. А можно мне еще немного этого чудесного виски? У меня от него голова кружится!..
— Пусть покружится. В Интернессе вы сразу отрезвеете.
— Не сомневаюсь. А вы пойдете прямо в гостиницу и будете ждать дальнейших инструкций. Что будем делать с лыжами и со всем прочим?
— Кое-что я возьму с собой, а остальное оставим в камере хранения.
— Наверно, вы правы. — Сара отпила глоточек виски и сморщила нос. — До чего же крепко! Я до сих пор не уверена, что оно мне нравится. Интернесс расположен в зоне Безопасности, вы знаете? Все данные из гостиниц автоматически передаются в полицейские файлы.
— Я не знал. Но я довольно часто останавливался в «Кингсмиллс», так что в этом не будет ничего необычного.
— Верно. Вы у нас просто замечательное прикрытие, лучше не придумаешь. Но мне не хочется фигурировать в книге регистрации приезжих. А на обратный поезд вечером мне, наверно, не успеть. Придется ночевать в вашем номере — не возражаете?
— Я просто в восторге!
И в самом деле, когда она это сказала, Ян ощутил где-то внутри восхитительное, волнующее тепло. Вспомнилась ее грудь, мимолетно мелькнувшая перед ним в лондонском кафе. Он невольно улыбнулся — и увидел, что она улыбается тоже.
— Ты просто ужасный человек! Такой же, как все мужчины. — В ее голосе было больше юмора, чем гнева. — Вместо того чтобы думать об опасном деле, которое нам предстоит, твои набитые гормонами мозги заняты, наверно, только тем, как бы меня соблазнить?
— Ну, не только…
Они рассмеялись, Сара взяла его за руку.
— Чего вы, мужики, пожалуй, никогда не поймете — так это то, что женщины могут наслаждаться любовью и сексом точно так же, как и вы. Очень неприлично сознаться, что я все время думала о тебе, с той самой злополучной ночи на подлодке?
— Неприлично или нет — но замечательно.
— Ладно, — сказала она, снова посерьезнев. — Когда устроишься в гостинице, пойди погуляй, подыши свежим воздухом или зайди в кафе. Встретишь меня на улице и скажешь свой номер, не останавливаясь. А сразу после обеда возвращайся к себе. Я не хочу слишком долго болтаться по городу в темноте, так что приду сразу, как только узнаю, каковы планы на завтра. Договорились?
— Договорились.
Сара вышла из поезда первой и сразу затерялась в толпе. Ян подозвал носильщика и сдал в камеру хранения лыжи и остальную кладь. Дойти до гостиницы с почти пустым рюкзаком не составило никакого труда. В это время года на Нагорье рюкзаки попадаются чаще, чем чемоданы, поэтому Ян не возбудил ни малейшего любопытства в гостинице.
— Добро пожаловать, инженер Кулозик, всегда рады вас видеть! Но у нас свободных номеров мало, и ваш обычный мы вам предоставить не можем. Вас устроит четвертый этаж? Комнаты там прекрасные. Не возражаете?
— Конечно, не возражаю! — Ян взял ключ. — Вы не забросите мой мешок наверх? Хочу побродить, пока магазины открыты.
— С удовольствием.
Все шло, как было задумано. Сара кивнула, услышав номер, и прошла мимо, не останавливаясь. Он пообедал рано в гриль-баре и к семи был у себя в номере. Нашел в книжном шкафу роман Джона Бьюкена — как раз такое здесь и читать — и поудобнее устроился с книгой и со стаканом разбавленного виски. Но почти бессонная прошедшая ночь сказалась: он и не заметил, как его сморило.
Проснулся Ян от света, включенного у входной двери. В номер быстро проскользнула Сара.
— Все устроено. Завтра ты сядешь на местный поезд до станции Форсинар. — Она посмотрела на листок бумаги. — Это в Агентулском лесу. Знаешь?
— Слышал. Все карты у меня есть.
— Отлично. Выйдешь из поезда с другими лыжниками и увидишь местного человека, очень высокого, с черной повязкой на глазу. Это твой связной. Пойдешь за ним, а дальше он знает.
— А ты что будешь делать?
— А я вернусь назад. Поезд в семь утра. Здесь я больше не нужна.
— Да ты что!
Она улыбнулась, тепло, как никогда прежде.
— Выключи свет и раздвинь шторы. Сегодня полнолуние, красотища невообразимая.
Он послушался. В бледном свете луны белый ландшафт казался еще белее. Тени, темнота, снег… Ян обернулся, услышав шорох, и увидел Сару — лунный свет заливал ее всю. Упругие круглые груди, которые он видел тогда лишь мельком, тугой живот, пышные бедра, длинные ноги… Сара протянула руки, и он привлек ее к себе.
Глава 12
— Так мы с тобой не выспимся. — Он легонько провел пальцем по контуру прекрасной груди, любуясь ее телом в лунном свете, струившемся из окна.
— Мне много и не нужно. А ты еще успеешь поспать, когда я уйду, у тебя поезд только в полдень. Я тебя поблагодарила за то, что ты помогаешь нам спасти Ури?
— К чему слова, когда есть другие способы… А кто такой Ури и почему он так важен?
— Сам по себе он не так уж важен. Важно, что произойдет, если Безопасность узнает, кого они взяли. У него легенда — итальянский моряк. Легенда хорошая, но рано или поздно они узнают, что это фальшивка. Тогда допросы пойдут всерьез, и уже ничем нельзя будет помочь. Они обязательно дознаются, что он израильтянин.
— И что тогда?
— Тогда катастрофа. Внешняя политика нашей страны требует строгого невмешательства. Никаких контактов, кроме официальных каналов. Но некоторые из нас, во внешней разведке, смотрят на это по-другому. По долгу службы мы обязаны знать, что творится вокруг, чтобы защищать свой народ. И когда мы увидели, на что похожа ваша жизнь, — трудно стало хранить нейтралитет. Нам было приказано не вмешиваться, да мы и сами понимаем, что любое вмешательство — это угроза нашей родине. Но все-таки вмешались. Просто невозможно стоять рядом и ничего не делать.
— Я стоял рядом и ничего не делал всю жизнь.
— Но ты же не знал. — Сара приложила палец к его губам и прильнула к нему всем телом. — А теперь ты кое-что делаешь…
— О да, теперь конечно! — прошептал он, обнимая ее. И заглушил поцелуем ее смех.
Когда Сара одевалась, собираясь уходить, Ян лежал и молча смотрел на нее. Ему казалось, что теперь он уже не сможет заснуть — однако заснул. А когда проснулся — сиял яркий день, и свирепо хотелось есть. Завтрак не посрамил шотландской кухни, копченая рыба была превосходна; Ян чувствовал себя в прекрасной форме и, одеваясь, насвистывал. С момента приезда в Шотландию его жизнь больше похожа на отпуск, чем на отчаянную попытку спасти чью-то жизнь. А может быть, и целую страну. Но пока были только слова, действительность еще не обрушилась на него…
Поездка в дребезжащем и лязгающем поезде ничуть не изменила его настроения. Среди пассажиров было несколько местных жителей, но явное большинство составляли отдыхающие лыжники, заполнившие вагоны многоцветием одежды и весельем. Из рук в руки передавали бутылки. Люди входили и выходили на каждой станции, и вряд ли кто-нибудь обращал внимание на Яна в этой дорожной суете.
