Нил Шустерман - Междумир
Только сейчас он обнаружил, что уже наступил день. А ведь он, кажется, начал свою работу в вечерних сумерках? Неужели он провозился всю ночь?! Ник потерял дар речи. Он не мог понять, как это произошло. Похоже, он впал в транс, из которого его вывел приход Алли. Самое невероятное, что что-то внутри него требовало выбросить Алли за дверь и вернуться к прерванному занятию. Очень важному занятию! Ник, Ники, Николас…
Стоп! Да ведь с ним происходит в точности то же самое, что с теми детьми, которые играют в мяч на площади, или с теми, что каждый вечер смотрят «Корабль любви»! Он нашёл свою «нишу» и даже не заметил, как это случилось.
Он посмотрел на Алли умоляющим взглядом, открыл рот, но оказался не в силах произнести ни слова.
Ему было невыносимо стыдно. И объяснить он ничего не мог…
— Ладно, расслабься, — сказала Алли. — Мотаем отсюда!
— Что?
— Что слышал. Мы уходим!
Как это — «уходим»? А Мэри?
— Нет! Я никуда не пойду!
Алли уставилась на него так, словно он был придурком. Может, и был.
— А ты что предлагаешь? Увязнуть здесь навсегда и целую вечность только и знать, что писать своё имя?
— Я пообещал Мэри не уходить.
Обещать-то он обещал, но ведь это было до того, как она отвергла его.
Алли помрачнела. Ник ожидал, что вот сейчас она разразится обличительной речью типа «какая Мэри сволочь и бла-бла-бла», но она не стала этого делать. Она зашла с совсем неожиданной стороны:
— Если ты по-настоящему хочешь произвести на Мэри впечатление… Если действительно хочешь стать ей полезным — тебе надо научиться делать что-нибудь стоящее!
— Ты о чём?
— Как бы тебе понравилось, если бы ты умел разговаривать с живыми? Или ещё лучше — если б ты мог проникнуть в живой мир и вытащить оттуда что-нибудь?
Ник покачал головой.
— Но ведь это эктодёрство! Мэри его не одобряет!
— Не одобряет, потому что никто из её подопечных не умеет этого делать. Если она прицепила на что-то ярлык «Криминальные Фокусы», то это ещё не значит, что они действительно криминальные. Вот если кто-то с их помощью совершает преступление — тогда да, совсем другое дело. Раскинь мозгами, Ник! Если ты пойдёшь со мной и научишься всем этим вещам, то сможешь вернуться обратно с лакомствами и игрушками для всей Мэриной малышни. Сможешь принести ей миллион алых роз, которые никогда не увянут. Вот тогда ты действительно вырастешь в её глазах.
Перед таким предложением Ник устоять не мог. Чем больше он над ним раздумывал, тем труднее ему было отказать.
— А кто нас этому научит?
— Я знаю одного парня, который знает другого парня… — сказала Алли.
Ник оглядел комнату, пестрящую клочками бумаги. Если альтернативой нарисованной девочкой перспективе служила такая вот «вечность», то не пора ли ему довериться Алли и попробовать активно повлиять на свою судьбу?
— Рассказывай.
— Пошли в игровую! — скомандовала Алли. — По дороге поговорим.
* * *Так, одного уговорила. Теперь следующий.
Алли обнаружила Любистка там, где и предполагала — он намертво приклеился к Пак-Ману.
— Люб!
— Оставь меня в покое, мне надо пройти этот уровень!
— Люб, эта игра такая старая, что живые уже давно в неё не играют. Ретро, конечно, штука неплохая, но ведь тут уже совсем каменный век!
— Отстань!
Ник сложил руки на груди и прислонился к автомату.
— Он нашёл свою нишу.
— Это не ниша, — возразила Алли. — Это пропасть. Мэри может называть её как ей угодно — Ритуал, там, или ещё как, и считать, что в нём счастье, но только это чушь собачья.
Алли приходило на ум сравнение Ритуала с водой. Вода всегда стремится к самой низшей точке. Так и с душами в Междумире. Вначале рутина — лишь ниша, потом подвал, потом пропасть; и чем глубже в неё падаешь, тем труднее выкарабкаться наверх. Девочка понимала, что если предоставить Любистка самому себе, он не оторвётся от дурацкой игры до скончания времён.
— Люб, брось эту гадость!
— Уходи.
Алли зашла за автомат, собираясь вытащить вилку из розетки, но к своему величайшему изумлению обнаружила, что машина не была включена в сеть. В сердцах она ругнулась: обычные законы природы в Междумире не действовали. Машины работали не потому, что были подключены к источнику питания, а потому что каким-то невероятным образом помнили, как надо работать.
Алли немного подумала, потом сказала:
— Мы пойдём в одно место, где навалом игр ещё получше, чем эта!
— Не обманывай его, — предупредил Ник, но дело уже было сделано — она привлекла к себе внимание Любистка. Теперь он смотрел на Алли, а не на экран автомата, хотя глаза его оставались по-прежнему стеклянистыми, будто он только что пробудился от глубокого-глубокого сна.
— Игры? Лучше, чем эта?
— Слушай, — сказала Алли. — Ты спас мне жизнь. Теперь моя очередь спасти твою. Не просвисти свою душу дурацкому Пак-Ману.
Пак-Ман на экране автомата был проглочен одним из волосатых монстриков и благополучно скончался.
Игра закончена. Но, как и всё в королевстве Мэри, она не закончилась. Потому что началась заново. Без всякой глупости типа: «Опустите монетку в 25 центов». Любисток обратил было смутно тоскующий взгляд на экран, но Алли коснулась его щеки и повернула голову несчастного игроголика к себе лицом.
— Мы с Ником собираемся научиться всяким полезным вещам. Пойдём с нами! Ну пожалуйста!
Она, фактически, смогла даже уловить момент, когда Любисток ухитрился вытащить себя из зыбучего песка своего сознания.
— Я не спас тебе жизнь, — сказал он. — Для этого было уже поздно. Но я спас тебя от участи куда более ужасной, чем смерть.
Алли пришло в голову, что она только что сделала то же самое для него.
В глубине души Ник сознавал, что поход к Проныре — это предательство по отношению к Мэри. Но Алли права — оттуда он вернётся с умениями, которые оправдают ренегатство. Мэри простит — понимание и всепрощение были неотъемлемой частью её личности. Ником овладело радостное волнение — про такое говорят: «в животе запорхали бабочки», вот только живота у него в точном смысле этого слова не было. Он признал, что ощущение это довольно приятное — как если бы он снова сделался живым человеком.
Скелли объяснил, куда идти. Расстояние было невелико, вот только днём уходить не стоило: Междумир населяли по большей части бессонные создания, так что обязательно найдётся кто-нибудь, кто проследит за каждым их движением. Ребята решили отправиться поздно вечером, когда небо грозило разразиться бурным ливнем — играющая снаружи детвора спрячется под крышу, к тому же уходящих будет трудновато рассмотреть с верхних этажей, их послесвечение приглушат струи дождя. Если им улыбнётся удача, дежурные наблюдатели тоже не заметят их.
Стоя в опускающемся лифте, Ник сказал Алли:
— Интересно, и как это меня угораздило согласиться на такую авантюру? По-моему, мне не мешало бы провериться у психиатра.
— Да что ты, будет весело! — отозвалась Алли. — Правда, Люб?
— Ага… — Судя по интонации, Любисток был не слишком в этом уверен.
Хотя дождь не смог бы даже слегка намочить мрамор площади, молнии и гром в Междумире были столь же настоящими, как и в мире живых. Подождав, когда после яркой вспышки раздался громовой удар, наша троица покинула башню и направилась к центру города, ни разу не оглянувшись назад.
А жаль. Если бы они оглянулись, то у окна второго этажа увидели бы внимательно следящего за ними Вари. Рядом с ним стоял Скелли. Как только Алли, Ник и Любисток скрылись с глаз, Вари протянул Скелли маленькую вишнёвую мармеладку — награду за отлично проделанную работу.
*** *** ***
«Никогда даже не упоминайте в разговорах Криминальные Фокусы! — пишет Мэри Хайтауэр в своём памфлете «Зло паранормальничанья». — Не говорите о них, не думайте, а самое главное — не пытайтесь ими овладеть! Стремление влиять на живой мир не приведёт ни к чему, кроме несчастья».
Глава 11
Проныра
Ни Нику, ни Алли со времени перехода ещё ни разу не доводилось попасть под дождь.
Выражение «промокнуть до костей» в Междумире получает новый смысл, когда обнаруживаешь, что струи дождя на пути к почве проходят прямиком сквозь тебя. Но Любисток «утешил» их:
— Мокрый снег ещё хуже.
Старая консервная фабрика — здание из белого кирпича, в незапамятные времена перешедшее в Междумир — находилась именно там, где и говорил Скелли: на Вашингтон-стрит. Тяжёлая стальная дверь была чуть приоткрыта. Вид зловещего чёрного проёма Нику совсем не понравился.
— И почему у меня такое чувство, что наживём мы здесь неприятностей на свою задницу?
— Потому, — ответила Алли, — что ты признанный специалист по части нытья.
