Джефф Карлсон - Проклятый год
Какой-то мужик просто сел, отказываясь идти дальше. Еще один оторвался и ушел в сторону, не обращая внимания на крики спутников. Луч его фонарика целую вечность мелькал внизу. Барбара Прайс потеряла литра два крови, когда скулящая гончая искусала ей лицо и руки.
На полпути к вершине облака вспорол серп луны. Всех детей несли на руках, Барбара Прайс падала четыре раза, но вновь поднималась, корейцы непрерывно гнусавили одну и ту же песню — Кэму показалось, что он начинает понимать слова.
Сбившись в кучку с двумя безымянными фигурами в поисках защиты от ветра у обледеневшего девятого столба опоры подъемника № 11, Кэм не сразу опознал злое, пронзительное жужжание, эхом катившееся по склону. Аэросани! На востоке, почти на одном с ними уровне, показались огни фар — словно рой светлячков замелькал в снежной крошке между деревьями. Местные вернулись! Видимо, бросили роскошные дачи, объехали хребты вокруг долины и теперь пытались преодолеть крутизну склона и пудру, чтобы выйти на ровную плоскую дорожку, проделанную «Сноукэтами».
Когда ревущий конвой накрыло снежной лавиной, у Кэма от боли и холода уже не оставалось сил на эмоции.
Скрюченный скелет Табби служил путевой вехой. Девушка уцелела при обвале снежного карниза по прозванию «высокая стенка», но смерть настигла ее на две сотни метров выше последнего пристанища остальных местных жителей. Совсем чуть-чуть не дотянула до безопасной высоты. В хижине, под теплым боком Эрин, Кэм нередко сожалел, что не похоронил Табби. Увы, в опасной зоне каждая минута была на счету, и дурь быстро вылетала из головы.
Кэм помог Эрин перебраться через русло ручья и оглянулся. Кто-то упал на колени. Маккрейни! Юноша узнал его по куртке в полоску, подождал, пока тот поднимется на ноги. Эрин тронула друга за штанину.
В глазах девушки, бесцветных за бронзовым пластиком очков, читалась явная тревога. Даже Сойер не стал бы строить из себя героя при виде открывшегося впереди крутого спуска.
Взявшись за руки, пара двинулась вниз.
Три десятка аэросаней, не тронутых ржавчиной, блестели как новые, но были покрыты вмятинами от столкновений с другими машинами и вывороченными снежным обвалом деревьями. Сверкающие куски металла походили на остатки разбитой карусели. Красные, фиолетовые, синие, они валялись меж расщепленных стволов и торчащих, как пальцы мертвецов, сосновых корней.
Задолго до весенней оттепели Кэм и Пит Чуйко обыскали замороженные трупы, перерыв карманы, рюкзаки и седельные сумки. Потом слили бензино-масляную горючую смесь из заправочных баков. У кого-то был вывернут локоть, у кого-то сломана шея, но по большей части заметных повреждений не наблюдалось. Скорее всего, их скрывала одежда. Догадка Кэма оказалась правильной. Стаявший снег обнажил валяющиеся повсюду осколки костей и бесхозные конечности.
Больше всего пугало неистовство, с которым наночастицы бросались в последнюю атаку. Пока тело жертвы не остыло, чертово отродье продолжало жрать и плодиться.
Склеившиеся пальцы Табби и оплывшая грудная клетка другого трупа — еще цветочки. Один маленький череп, очевидно детский, походил на вырезанную из тыквы мертвую голову для Хэллоуина — полувыпавшие зубы торчали острыми клыками, разъеденная левая глазница была в два раза больше правой.
К шестидесяти пяти счастливчикам, достигшим безопасной высоты, морозным рассветом присоединились еще двое — последние уцелевшие члены конвоя: подающий надежды лыжник из местной юношеской команды Мэнфред Райт и харкающая кровью заместитель шерифа.
Однако от шестидесяти семи вскоре осталось пятьдесят два. Первыми умерли люди, получившие серьезные повреждения внутренних органов, в том числе все дети, кроме одного. Наночастицы быстрее разъедали маленькие детские тела. Барбара Прайс избежала заражения крови и пережила бы собачьи укусы, но частицы проникли через рану на щеке в носовые пазухи. Она даже кричать не могла — только глухо стонала — и протянула шесть суток. Ее супруг Джим на несколько дней погрузился в недоброе молчание.
Поначалу путники пытались обосноваться у конечной остановки подъемника № 12, набившись как сельди в бочку в сарай лыжного патруля, однако новые волны наночастиц заставляли их лезть в гору все выше, невзирая на время дня и погоду.
Постоянные атаки наносаранчи сократили группу до сорока семи человек, многие сильно ослабели от высотной болезни и уныния. Все мучились от потери влаги, первой из-за этого погибла женщина-диабетик.
С молчаливого согласия других Кэм и Пит оказались в лидерах. Оба носили какую-никакую форму. Человек по имени Альберт Сойер заметил, что они лучше знакомы с местной территорией и условиями. Альберт оказался прагматиком до мозга костей. Это он предложил дождаться очередной бури и сделать набег на корпус дома отдыха. Никто другой не додумался, как извлечь пользу из единственного недостатка крохотных монстров.
В борьбе за выживание подъемник № 12 сыграл решающую роль. Они подлатали топливную систему, затем спустились на лыжах к главному корпусу и завели лифт № 4, переправляя через гору канистры с соляркой, еду, снаряжение, доски.
К весне группа неплохо обустроилась. Несчастные случаи, воспаление легких и самоубийства сократили численность обитателей вершины до сорока, зато другим стало легче. За редким исключением, оставшиеся в живых были молоды и полны решимости не сдаваться. Они привыкли к своему новому окружению. У Кэма даже появилась подружка. Не прими она Кэма за итальянца, Эрин Кумбс вряд ли остановила бы на юноше свой выбор. Но однажды сделав его, девушка уже не меняла решения. К этому времени в лагере начался раскол.
Джим Прайс перетягивал людей на свою сторону, раздавая обещания, как заправский политик. Сначала предложил ввести наряды на работу — всем понравилось, потому как почти каждый считал, что вкалывает больше других. Потом организовал «спевки» и «митинги памяти». Стоило возникнуть спору или дебатам, он был тут как тут.
Двое корейцев погибли по недоразумению, третий покончил с собой сам — до него на это никто не решался. Единственный чернокожий помог достроить хижины, но нечаянно полоснул по ноге циркуляркой и умер от заражения крови. Кэм и Эми Вонг остались в группе последними «цветными».
Казалось бы, какая теперь разница? Большинство людей на всех континентах погибли, уцелевших мало волновали расовые нюансы. Тем не менее, Кэма не оставляло ощущение, что именно цвет кожи многих отталкивал от него и побуждал объединиться с Прайсом.
Сколько культур ушли в небытие? Даже если люди когда-либо снова возьмут планету под контроль, каким окажется это новое человечество?
Времени сидеть и предаваться думам не было. Консервы быстро заканчивались. Обитатели вершины целыми днями собирали еду, находя не так уж мало, когда выкладывались на все сто, — потерявших ориентацию, искалеченных грызунов, еще живого оленя, свежие ярко-зеленые побеги. Никто даже шепотом не упоминал о разлагавшихся под тающим снегом телах, накрытых лавиной, но своих мертвецов они хоронили. К лету гора была дочиста обглодана, на ней уже ничего никогда не могло вырасти. С наступлением зимы пришлось регулярно ходить в набеги в опасную зону.
Первым съели Йоргенсена.
9
При виде застрявшего на крутом склоне красного пикапа «шеви» с удлиненным кузовом Кэм вспомнил популярную телерекламу. Поколение за поколением рекламщиков ассоциировало эту машину с неукротимой силой. Пикап заездили до ручки, вся краска облезла, низ ободрали о камни и кочки, нагружали по полтонны лишнего веса — машина выдержала все и ни разу не подвела.
У Кэма эта выносливость неизвестно почему вызывала гордость. Пробираясь по жидкой грязи среди беспорядочно разбросанных валунов в обход последнего пристанища жертв снежной лавины, он то и дело поглядывал на стоявший поодаль автомобиль. Мэнни всем телом навалился на капот, яростно оттирая заскорузлую грязь с ветрового стекла. Пока Сойер возился с пластмассовой двадцатилитровой канистрой, Бакетти руками и туловищем прикрывал жерло бензобака от дождя. Если вода попадет в топливную систему — всем кранты.
Склон на этом участке распадался на куски, иные были величиной с дом, в противном случае путники попытались бы устроить подобие дороги. Гора диктовала свои условия.
Дождь усилился, забарабанил по плечам Кэма, поднимая небольшую туманную завесу. Коричневую жижу в лужах рябило от капель-пробоин.
За спиной кто-то злобно воскликнул «ха!». Не иначе, Прайс увидел, что пикап сдвинулся с места. Возвращаясь из набегов, они всегда жутко торопились и не тратили время на разворот машины носом под гору. Теперь Сойер осторожно маневрировал на узком пятачке, а Мэнни стоял ниже на холмике и направлял его жестами.
— Стойте! Стойте! — Прайс, растолкав остальных, пролез вперед, как только группа вышла на твердый грунт. Нилсен и Силверстейн не отставали от своего вожака.
