Кот ложится на солнечную сторону - Александр Железняк

— Что же… Инженер Тирвин, вы подтверждаете, что решили пройти через процедуру визуального разделения открыто и добровольно? — её голос из сочувствующего вдруг стал до ужаса официальным.

— Да, доктор Ялова, у меня нет никаких сомнений в этом, — твёрдо произнёс Орест.

— Если таково ваше решение, значит, мы приступаем. Инженер Тирвин, укладывайтесь в прибор.

Прибором оказалась яйцевидная установка с комфортным креслом, в котором Орест едва не утонул. На его голову мягко опустились металлические щупальца. Стало чуть тепло в районе висков, а вот лоб и затылок оказались схвачены мягкой гелевой губкой, сквозь которую шли слабые электромагнитные волны. Перед глазами вдруг появились стальные пластины, мерцающие неестественным голубым цветом. Они легли на глаза Ореста и тот перестал видеть.

Ему представилось, что он плывёт на одинокой лодке по реке Стикс, а на его глазах лежат золотые монеты для перевозчика душ Харона. Вот только в мифе так перевозили мёртвых, а сейчас Орест, наоборот, должен был вернуться в мир живых.

— Вы меня слышите, инженер Тирвин? — у Харона оказался голос доктора Яловы.

— Да, отчётливо… — прошептал Орест. Ему казалось, что если он начнёт говорить громко, то наваждение исчезнет и магии нет будет.

— Представьте следующую картину: кот лежит на полу в высокой комнате с большими окнами. Представили?

Орест увидел перед собой рыжего пушистого кота, лежащего на боку на старинном паркете, потемневшим от времени. Вокруг стояли стулья с гнутыми ножками и мягкими, продавленными сиденьями. На стенах висели багровые с золотом обои, изображающие ангелов, летящих вниз. Рамы окон были из дерева. Несколько стёкол оказались треснутыми. Одна из трещин была заклеена коричневым клеем. Форточка дальнего окна была открыта и слабый ветер трепал её из стороны в сторону.

— Представил, доктор Ялова.

— А теперь посмотрите на лучи солнца, как они медленно ползут по полу.

Картинка мигнула, и Орест увидел яркое солнце за пыльными стёклами, покрытыми следами от капель весеннего дождя.

— Как действует кот?

Орест увидел, что рыжий пострел с тёмными тигриными полосками на хвосте и белыми лапками-носочками ложится в середину пятна света, но то смещается в сторону и вот кот укладывается на новое место лишь бы оставаться на солнечной стороне. Орест хотел рассказать о том, что он видит, но вдруг онемел.

Голос исчез. Он больше не сидел в приборе в клинике. Кресла не существовало. Ничего больше не существовало. Он стоял посреди комнаты, которую сам же и вообразил. Орест увидел мелкую взвесь в воздухе, паутину на осыпающейся лепнине, на стене виднелись следы ржавчины от старой проводки. Он почувствовал кисловатый запах в воздухе, принюхался и понял, что тут не обошлось без кошачьей мочи.

— Это всё твоих лап дело? — ласково спросил Орест у кота, лежащего кверху пузом в солнечном пятне.

У того были пронзительные зелёные глаза.

— Мяу! — лениво ответил кот и стал подметать хвостом паркетный рисунок.

— Неужели, это всё я выдумал? — Орест посмотрел на стену напротив окон и увидел шкафы с книгами. Они вдруг показались ему смутно знакомыми. Он видел их прежде, но никак не мог понять, где и при каких обстоятельствах. Он был здесь раньше, как будто? Но как Орест мог быть в этой комнате? Так уже давно не строят… Он коснулся гнутой спинки кресла и кожу кольнуло смутным воспоминанием, которого никогда не случалось. В этой комнате происходили события, свидетелем которых Орест не был, но мог воссоздать в голове. И, похоже, что не только в голове. Образы вспыхивали один за другим, даже не нужно было представлять их.

Сперва это были тени, как будто блики, игра периферического зрения, не более, но потом тени обрели ясность. Это были люди, берущие с полок книги, листающие их и возвращающие на место. Орест понял, что находился внутри библиотеки. Она оказалась куда больше, чем ему представлялось сперва. В углу появилась большая, выложенная плиткой печь, на стенах появились картины с морскими пейзажами. Почему-то море жило. Орест чувствовал вкус соли на губах.

В противоположной стороне стояло пианино. Зачем оно в библиотеке? Ответ пришёл: инструмент был сломан. Оно стояло на втором этаже и как-то зимой, в один из морозных дней старое стекло не выдержало и лопнуло. Всю ночь злой ветер играл на нём свою музыку и под утро тонкий механизм не выдержал напора. Пианино продрогло и нуждалось в лечении.

Орест коснулся кончиками пальцев корешка книги и увидел сюжет книги. Он стоял посреди тропического острова, а на отмели застрял тяжёлый галеон. Над мачтами реяли золотистые флаги. Побережье было усеяно кольями, а на них торчали черепа в кожаных треуголках. Это был экипаж корабля, приставшего не к тому острову.

Орест усмехнулся от мысли, как бы страшно ему было, если бы он попал сюда в реальности, а не в воображении.

Среди пальм мелькнул опасный силуэт, и Орест поспешил покинуть сюжет книги. Умирать сегодня он явно не стремился, пусть даже и в голове.

Он хотел тронуть следующий корешок, но тут услышал тихий скрип половиц и обернулся. Кот поднялся на лапы, чтобы перелечь на другое место. Солнце опять переменилось. Орест улыбнулся, когда рыжий снова плюхнулся в центр светлого квадрата.

И тут он проснулся.

— Инженер Тирвин, вы слышите меня? — издалека донёсся голос доктора Яловы, а чуть позже он увидел и её саму, когда металлические пластины поднялись с глаз.

— Да, доктор Ялова, я вас слышу, — Орест чувствовал странное покалывание на висках, словно ему пощекотали черепную коробку изнутри. Он вспомнил о головах на берегу и вдруг понял, что вспомнить не получается. Картинка не предстала перед глазами.

— Вы видите кота? Что он делает?

— Я его не вижу… Я больше не вижу… — Орест моргнул, но перед глазами была лишь комната клиники и ничего больше.

Доктор Ялова улыбнулась и откинулась в сторону.

— Процедура прошла успешно, поздравляю вас, инженер Тирвин, теперь ваше воображение разделено. Вы больше не будете видеть образы, которые мешали вам жить.

— Спасибо, доктор… — Орест не знал, как к этому относится, а потом понял: да он же этого хотел! А теперь… Что дальше? Ему нужен был план.

В голове вспыхнули строки букв. Они складывались в действия. Следующий шаг: выйти из кабинета.

— Спасибо, доктор Ялова! Вы очень помогли мне!

Следующий шаг: выйти из клиники.

Перед ним предстали лица тех, кому ещё только предстояло разделение. Они были напуганы