Умри, если сможешь (СИ) - Лучан Борисов
Но это было ещё не всё. В тот же день Лапочкин позвал их с Дашей в гости и во время ужина, под видом беззлобного подтрунивания, поведал дочери о его позорном провале. Это было даже хуже, чем устроенный ему экзамен. Во всяком случае, тогда над ним никто не смеялся.
Чувствуя себя болваном, Андрей поначалу улыбался и даже пытался поддержать застольный разговор, но потом плюнул на политес и уткнулся в тарелку.
Видимо, Лапочкин понял, что хватил через край, и по окончании ужина предложил ему место инженера-наладчика по станкам с ЧПУ, что соответствовало его специальности, указанной в дипломе. Зарплата была в полтора раза выше, чем на прежнем месте, но Андрей отказался. Взять подачку ему не позволяла гордость, хотя ради денег он был готов на многое. Впрочем, в его случае это была не жадность ради жадности. Просто он хотел иметь столько денег, чтобы вовсе о них не думать, — совершенно детское желание, примерно такое же, как мечта о волшебнике на вертолёте в известной детской песенке, но тогда он этого ещё не понимал.
В общем, Андрею пришлось унижаться, чтобы на прежней работе ему вернули заявление об уходе. Тем не менее он не оставил мечты о роскошной жизни. Ему казалось, что если подождать, то Лапочкин смирится с замужеством дочери и тогда он заживёт на полную катушку, то есть будет ему и богатый особняк, и красавица-яхта на рейде, и путешествия по райским местам, и остановки в пятизвёздочных отелях, и красавицы-блондинки. Впрочем, против красавиц-брюнеток он тоже не имел ничего против.
Увы. Когда кончились деньги, подаренные на свадьбу, и Даша отправилась к отцу за пополнением семейного кошелька, тот заявил, что ему иждивенцы не нужны и ей пора привыкать к жизни на зарплату мужа. В назидание он сказал, мол, она знала на что шла, когда из всех женихов выбрала себе парня, которого нельзя отнести даже к среднему классу.
Так что им пришлось покинуть роскошную Асторию и поселиться в скромной двушке, оставшейся Андрею после смерти матери.
После переезда отношения с женой резко испортились. Избалованная девчонка ничего не хотела делать и Андрею, помимо работы, пришлось взять на себя домашние хлопоты. В общем-то, ему не составляло большого труда убраться и приготовить еду, поскольку четыре последних года он жил один и привык хозяйствовать. Вот только Даша не ценила его труды и он, вернувшись домой, обнаруживал первозданный бардак: гору немытой посуды, заляпанную чем-то разноцветным ванну и кучу разбросанных вещей. Однажды он не выдержал и закатил ей скандал, после чего она вся в слезах убежала из дома и к ночи не вернулась. Андрей, уставший от такой семейной жизни, не стал ей звонить и пустил дело на самотёк. К тому времени ему стало казаться, что старый хрыч из тех, кто держит слово, а значит, нет смысла гоняться за капризной девчонкой, которая никогда ему особо не нравилась, хотя была довольно хорошенькой.
Спустя неделю Даша вернулась и как ни в чём не бывало повисла у него на шее. О том, где она пропадала, не было сказано ни слова. Вот только густой слой загара и довольный вид говорили сами за себя. Особенно взбесило Андрея то, что поутру она кинула ему банковскую карточку, мол, это тебе на мелкие расходы. Быть на содержании у собственной жены он посчитал оскорбительным для себя, поэтому первым его порывом было выбросить за окно — и подачку, и жену — но передумал: в то время ему загорелось купить автомобиль поприличней, чем его Рено Дастер.
С той поры так и пошло. Когда Даше надоедало «нищенское» существование с мужем, имеющим всего двести тысяч в месяц, она уходила к отцу. В личных расходах Лапочкин не препятствовал дочери и оплачивал всё, что бы она ни пожелала. Вернувшись к Андрею, Даша больше не скрывалась и весело щебетала о том, куда она ездила, что купила и с кем встречалась. Помимо денег она привозила ему подарки, как правило, совершенно дурацкие вещи, страшно дорогие по цене, но совершенно непрактичные. Даже деловые костюмы, которые она покупала по его просьбе, выглядели так, будто бы их нашли в мусорной корзине, причём где-нибудь в районе Рио де Жанейро. Андрей считал, что там им самое место, и выбрасывал такие подарки на помойку.
После года унизительной семейной жизни Андрей решил, что с него хватит. Тем более что Даша окончательно распоясалась и уже ни во что его не ставила. Случай, который окончательно переполнил чашу его терпения, произошёл в годовщину их свадьбы.
Праздновала Даша не с ним. Домой она вернулась поздно ночью, причём в хлам пьяная. Сначала, хихикая, она несла какую-то чушь, а потом порылась в сумочке и нахлобучила ему на голову шапочку с тряпичными оленьими рогами, мол, поздравляю, дорогой, и истерически расхохоталась. Что это означает, было ясней ясного. Впрочем, он и раньше подозревал, что она ему изменяет, но издёвка вывела его из себя. Андрей даже не помнил, как в его руке оказался кухонный нож. Если бы Даша издала хоть звук, он бы её убил. Видимо, она это понимала. Распластавшись по стене, она молча смотрела на него огромными глазами, пустыми и светлыми, будто их голубизна поблёкла от страха. Этот взгляд рыбы и привёл его в чувство. «Убирайся, тварь!» — рявкнул он и вмиг протрезвевшая девушка вылетела за дверь.
Наутро Даша вернулась и с виноватым видом вертелась вокруг него до тех пор, пока он не ушёл на работу. Вечером его ждал праздничный ужин и чрезвычайно покладистая жена, стремящаяся во всём ему угодить. Андрей не разговаривал с ней, но ему было приятно; в кои веки он чувствовал себя не мальчиком для утех, а мужем. Ну а когда Даша вышла из ванной в одном лишь прозрачном пеньюаре и соблазнительно потянулась, он не выдержал и сдался. Всё же ему было двадцать с небольшим, и гормоны перевешивали любые доводы рассудка.
Получив прощение, Даша взялась за ум. Она даже попыталась убирать и готовить. Андрей тоже проявил стойкость — давился, но ел безвкусную еду, которой побрезговала бы даже голодная дворняга.
Увы, через неделю их семейной идиллии пришёл конец.
Когда жена в очередной раз сбежала из дома с запиской, что ей жизненно необходимо отдохнуть в Эмиратах, Андрей тут же
