Лагерь «Зеро» - Мишель Мин Стерлинг
Роза усаживается за стол и кивает.
– …Известная как Роза, согласна ли ты пройти процедуру удаления Флика на три месяца, – Юдифь бросает взгляд на свои цифровые наручные часы, – начиная с тринадцати часов двенадцати минут 21 декабря 2049 года?
Роза знает, что выбора у нее нет.
– Да.
– Можешь ко мне наклониться?
Юдифь расстегивает кожаную сумку и натягивает латексные перчатки.
Роза перекидывает волосы через плечо:
– Будет больно?
– Не больнее, чем при установке. – Юдифь собирает волосы Розы в резинку и щупает за левым ухом, пока не находит характерную шишечку. – Ты была среди первых, кому поставили имплант, верно?
– Откуда вы знаете?
– У тебя Флик первого поколения, его легче обнаружить.
Роза получила Флик в пять лет. Пока его установка при рождении не стала обычным делом, каждый ребенок получал его перед тем, как пойти в детский сад. По программе «Один ребенок – один Флик». Местная медсестра просканировала глаза и отпечатки пальцев Розы, затем зафиксировала данные ее лица с помощью флеш-фотографии, следом попросила Розу помахать роботу-имплантатору с улыбчивым лицом и жутковатыми немигающими глазами. Тот помахал в ответ, а потом сделал три крошечных прокола вдоль макушки Розы, переплетая нити электродов через синапсы ее мозга. Когда ей за левым ухом сделали двухмиллиметровый надрез, Роза ощутила нажим и маленькую вспышку боли. После того как робот вставил туда отливающий цветами радуги чип, по щеке Розы скатилась одинокая слезинка.
Юдифь надавливает снова, теперь сильнее.
– Вот ты где. – Она отмечает место ручкой. – Считаю до трех. Как комарик укусит.
Юдифь снимает колпачок с металлического поршня, плотно прижимает его к коже. Роза прикрывает глаза. Сосущий звук, нарастающее давление, а потом отчетливый «чпок».
– Вот и все. – Юдифь убирает Флик в пробирку с помощью пинцета.
– Можно посмотреть? – спрашивает Роза, когда женщина запечатывает пробирку.
Юдифь пожимает плечами, протягивает маленький сосуд:
– Конечно, он же твой.
Роза никогда не видела свой Флик, хотя он пробыл в ее теле целых двадцать лет. Он объемнее применяемых сейчас, размером примерно с ноготь ее мизинца, и почти прозрачный. А когда Роза наклоняет пробирку из стороны в сторону, Флик мерцает и переливается биолюминесцентными цветами: коралловым, зеленым и топазовым.
– Новые ощущения? – интересуется Юдифь.
Роза смотрит в верхний левый угол кухни, моргает: раз, другой, третий – ничего. Канал не отображается. Как будто что-то умерло. Нет, не просто умерло, а вымерло, окончательно и бесповоротно.
Последняя история, которую Роза видела через Флик, была о тигре Самсоне, который умер от теплового удара в Бронксском зоопарке. Достойный появиться в канале заголовок, ведь речь идет об одном из последних тигров на планете, обычно триггерит бурный поток историй: статья в энциклопедии о тиграх в неволе; старинные кадры, на которых тигрята катаются в грязи; лекция, которую биолог читает о проблемах выращивания крупных кошек в условиях потепления климата; тигровые полоски; тигровое мороженое; плюшевые тигры; люди в тигриных костюмах.
Роза, сосредоточившись, снова думает: «Тигр». Канала все нет.
Вместо этого Роза вспоминает тигра, которого однажды увидела в зоопарке «Франклин-Парк» в Бостоне, когда тот был еще открыт для посещения, а местный тигр – жив. Мама отвела Розу туда отметить ее шестой день рождения, что случалось не часто в их жизни на полуострове. Воспоминание размыто, но если закрыть глаза, то оно становится более отчетливым: мама, непривычно молодая, ест дорогое мороженое, сидя на обжигающе-горячей стальной скамейке. Вот она передает рожок Розе и держит под ее подбородком салфетку, пока та облизывает лакомство. А потом, когда от мороженого не остается ни крошки, она поднимает Розу, чтобы та посмотрела на зверя за решеткой, и между матерью и дочерью расцветает счастье, которое на ее родном языке звучит очень необычно.
«Хоранги», – говорит мать и указывает на тигра.
Роза виснет на ее руках, пытаясь привлечь внимание потрясающего полосатого зверя и повторяя слово на корейском. Запинается на втором слоге, и щеки начинают гореть от смущения. Тигру плевать на ее плохое произношение. Он сидит совершенно неподвижно, словно застыл в янтаре, лишь моргает, когда муха садится на темную складку глаза.
Пыльная картинка из прошлого, явившаяся из тонкого эфира. Дэмиен предупреждал, что без Флика память может неожиданно преподносить сюрпризы, но Роза не ожидала, что воспоминания будут казаться такими недавними. Она закрывает глаза – мать все еще там, звучит ее смех, который Роза совсем позабыла.
– Не могу открыть канал, – говорит Роза и возвращает Флик Юдифи.
Мадам убирает пробирку в деревянную шкатулку.
– Привыкнешь. Мейер хочет, чтобы Цветы были чисты, не испорчены технологиями.
Роза машинально трогает себя за ухом. Там нет ничего, кроме синей чернильной точки.
* * *
В свое первое утро в лагере Цветы собираются на завтрак в кухне, на каблуках, под флуоресцентным светом щеки блестят от пудры, губы сияют блеском. Снаружи пока царит кромешная тьма. Цветы изящно сидят за пластиковым столом, но без Фликов, отвлекающих внимание; пальцы постукивают по столешнице, рассеянно теребят браслеты на запястьях, тонкую золотую нить на шее. Взгляд то и дело по привычке направляется к углам комнаты, но развлекательный канал все не появляется. И девушки продолжают смотреть друг на друга.
Юдифь говорит, что они – первые Цветы в лагере и должны гордиться тем, что предпочтение отдано им.
– Мы рассматривали многих девиц, – произносит она, прицепляя каждой из них над сердцем бирку. – Отобрали только вас, шестерых.
Они быстро запоминают свои новые имена: Ирис, Жасмин, Фиалка, Флёр, Ива и Роза. Звучат довольно красиво. Как для королев школьного выпускного. Роза, представляясь, внимательно изучает каждую.
Та, которую зовут Ирис, пахнет душистым инжиром. У нее низкий, чувственный голос, и когда она улыбается всем Цветам по очереди, в уголках ее глаз на мгновение появляются морщинки. Ее рыжие волосы собраны в тугой пучок, она одета в белую шелковую блузку с большим бантом на вороте. В клубе у Авалон в «Петле» зрелым хостес, таким как Ирис, поручали изучение святой троицы: политики, путешествий, гольфа – тем, которые любили обсуждать за ужином пожилые клиенты определенного происхождения, прежде чем удалиться в номер на сеанс легкой щекотки или порки.
Волосы Жасмин подстрижены в виде прямого каре, и у нее длинные, изящные пальцы человека, искусного в игре на пианино или составлении букетов. То, что Авалон назвала бы «классической красоткой»: ясные глаза, чистая кожа и прелестная шейка. Таких Роза тоже видела в «Петле»: шлюха голубых кровей родом из Новой Англии, получившая образование в одном из последних элитных женских колледжей, где приобрела строгие манеры и эрудицию бостонского бизнес-класса. Девица, что носит дизайнерский жакет и жемчуга как вторую кожу, умеет обращаться с вилкой для салата и говорит на трех языках. Девушка на контракте. Спутница в путешествии. Отдых на частных яхтах и покрытых дюнами островах под охраной хорошо оплачиваемых головорезов в дешевых костюмах.
Фиалка – из Нового Орлеана, из исконно коренных жителей. Она рассказывает, что ее отец-креол был музыкантом и научил ее играть на полудюжине инструментов. Потом она получила частичную стипендию в известном музыкальном колледже Нью-Йорка, но вскоре бюджет сократили, и деньги кончились. Бросив учебу, Фиалка начала выступать с концертами в небольших клубах и встречаться с клиентами в кондоминиуме, который делила с четырьмя индивидуалками. На ней красный комбинезон, волосы заплетены в длинные косы.
Флёр – типичная блондинка и оправдывает сей факт тем, что она из Калифорнии. Она жила в прибрежном городке к северу от Сан-Хосе до того, как всех оттуда эвакуировали во время лесного пожара, а после свалила все свои вещи в машину и сбежала вглубь страны. Она нашла работу в «Доме голубой леди», одном из последних легальных борделей, все еще действующих в пустыне Невада, где с облегчением обнаружила бесплодную и безлесную землю. В свободное от обслуживания игроков и военных время она создавала скульптуры из разноцветного стекла и глины. После этой работы Флёр хочет больше заниматься искусством и надеется открыть свою первую выставку на неработающей заправке на окраине Лас-Вегаса, где установит скульптуры рядом с давно заброшенными топливными насосами. На Флёр покрашенная методом шибори туника, на запястьях позвякивают браслеты, когда она теребит именной бейдж на груди.
Цветок по имени Ива – единственная в повседневной одежде. Стройная девушка с бритой головой, в заляпанной спецовке, с подтянутым, гибким телом кикбоксера. В отличие от остальных Цветов она не объясняет ни откуда родом, ни почему здесь оказалась. Листает роман, покусывая ноготь, пока Юдифь не просит
