Джей Эм - Там, где начинается вселенная
Джулиус прошёлся от одной стены до другой, остановился возле ребёнка. Наверное, ему холодно лежать на голом бетонном полу. Замёрз, оттого и ревёт так. Ничего хотя бы отдалённо похожего на мебель в камере не было.
Джулиус снял пыльную, провонявшую гарью камуфлированную куртку и накрыл младенца. Снаружи осталось только сморщенное, покрасневшее от натуги личико.
Бесполезно. Ребёнок надрывался по-прежнему. Джулиус потянулся к нему, решившись взять на руки. Но передумал. Скорее всего, младенец давно мокрый и грязный, вот и не унимается. Или проголодался.
«Здесь я тебе уж точно ничем не помогу», – покачал головой Джулиус.
Он раздумывал, как поступить с ребёнком, когда дверь со скрежетом распахнулась. На пороге возникли двое тюремщиков в военной форме. Дикие Псы Химено. Шавки блохастые…
– Ты, погань, на выход!
Джулиус подчинился. С голыми руками против двоих вооружённых – никаких шансов.
В тускло освещённом коридоре на запястьях Джулиуса защёлкнули наручники.
– Вперёд, пошёл!
Куда его ведут, тюремщики, естественно, сообщать не собирались. Одному из них, с тупым выражением лица и мутными глазами, всё, похоже, было до лампочки – сгори хоть целый свет синим пламенем. Зато другой попался нервный. Всю дорогу он то и дело толкал Джулиуса в спину стволом лучемёта и орал:
– Живее, скотина, мать твою! Шевели своей продажной задницей!
– А-а, никак пожаловал Джулиус Тринадцать! – притворно удивился Однорукий и сделал тюремщикам знак выйти.
– Но, генерал… – начал было «нервный».
– За дверь! – рявкнул Однорукий и хватил по столу кулаком. Не своим собственным. Искусственной киберруки.
Солдаты поспешили ретироваться.
«Выбрал модель протеза, не замаскированную под настоящее тело. Да ещё неидентичную, усиленную. Пижонство…» – отметил про себя Джулиус.
– Присаживайтесь, легионер.
– Благодарю, сеньор Химено.
– Генерал Химено, – поправил Однорукий. – Знаете меня в лицо? Польщён.
«Скорее не в лицо, а в твою отсутствующую руку» – подумал Джулиус, а вслух сказал:
– То же могу сказать и о вас. И – вы покинули свою резиденцию, чтобы лично увидеться со мной…
– Ну, не только ради вас. Но, конечно, сам Джулиус Тринадцать… Кстати, это правда, насчёт тринадцати?
– Правда, – подтвердил Джулиус.
Спокойный тон, видимо, ободрил Химено, и он расплылся в улыбке. Насквозь фальшивой, разумеется.
– Думаю, мы с вами договоримся.
Прежде чем продолжить, Однорукий сделал театральную паузу.
– Итак, сотник… Военнопленные для нас – не люди, следовательно, никакие законы на них не распространяются. Может, на поле боя вы и вправду такой страшный противник, как рассказывают, но здесь… Уверен, вы понимаете, в каком положении оказались. С другой стороны, у вас есть то, что меня интересует. Информация. Я хочу знать о дальнейших планах Макерелло. Тогда, возможно, возьму ваше дело под личный контроль.
Химено замолчал. Молчал и Джулиус. Речь генерала он слушал, прикрыв глаза, словно задремал от скуки.
– Ну, так что же?.. – Однорукий старался скрыть нетерпеливую интонацию.
– Макерелло может и поменять свои планы.
– Я не требую ясновидения. Всего лишь прошу поделиться тем, что вам известно.
– Видите ли, сеньор… Той «горелкой» мне здорово отшибло память.
– Ну да, – Однорукий снова улыбнулся. – Для вас, легионеров, слова ничего не значат. Их надо чем-то подкрепить. Скажем, десять тысяч хименейро?
– На кой они сдались мне в вашей яме?
– Я же сказал, что возьму ваше дело под личный контроль, – начиная раздражаться, буркнул Химено. – Не понимаете намёков?
Джулиусу действительно наскучила эта тягомотина. Пора заканчивать.
– Затолкайте свои деньги себе в глотку. Через неделю ваша диктатура лопнет, как мыльный пузырь. А ещё через три дня о ней никто не вспомнит. И вашими хименейро останется только подтереться в сортире.
Наконец-то с лица Однорукого полностью сошло притворство. Его перекосило от злости. Химено вскочил, молниеносно обкружил стол, одновременно выхватив из поясной кобуры пистолет, и навис над Джулиусом.
Ствол упёрся под подбородок. Пальцы киберруки рванули ворот рубашки легионера. Плотная ткань расползлась, как марля. Ярко блеснула светлая гравировка на чернёном серебре – тройной зигзаг молнии. На шее Джулиуса висела цепочка со знаком Адского легиона.
– Ненавижу наёмную падаль! – прошипел Однорукий. – Для вас не существует ничего, никаких принципов! Вы хуже последней подзаборной шлюхи! А таких, как ты, ненавижу в особенности. Грёбаные мутанты!
Лицо Джулиуса сохраняло абсолютное бесстрастие.
– С каким удовольствием я прострелил бы тебе башку!
– Так прострели.
Химено с трудом сдерживал дрожь в руке – настоящей руке, – сжимавшей пистолет.
Джулиус знал, что он не выстрелит. Видимо, все остальные пленные оказались обычными солдатами, и выжатые из них сведения стоили слишком мало.
– Почему ты отказываешься говорить? Ведь тебе плевать на Макерелло. Тебе важны деньги. Я заплачу в любой валюте…
Джулиус молча покачал головой.
– Почему?!
– Считай, Макерелло обещал мне больше.
– Обещал? Чёрта с два он заплатит! Мы отбросили их далеко на восток…
– Отчего же тогда сеньор генерал так дорожит сведениями, которые известны простому сотнику? – Джулиус намеренно сделал ударение на «простому». Оба прекрасно знали, какую роль легионеры, пусть и командующие всего лишь сотней, играют в войске Макерелло. – Может, ваши силы на исходе, сеньор генерал? А успех – случайность, сработал фактор внезапности?
Химено ударил почти без замаха и в кровь разбил Джулиусу губы.
– Ты будешь гнить здесь до конца своих дней! Будешь подыхать медленно! А что надо, из тебя всё равно выбьют! Увести! – последнее относилось к тюремщикам, которые тут же ввалились и поволокли Джулиуса прочь.
Когда его водворили обратно в камеру, ребёнка там уже не было.
Химено ошибся. «Выбить» не удалось ровным счётом ничего. Пытки оказались бесполезны. Легионер понижал восприимчивость к боли практически до полного бесчувствия. Конечно, всё время оставаться в таком состоянии даже для него невозможно, потом раны жестоко болели. Но из-за несовпадения во времени самой пытки и реакции на неё эффект терялся. В результате всё, чего добились хименовские палачи – несколько новых шрамов на теле Джулиуса. Пробовали морить голодом, но и здесь не добились успеха.
В конце концов на него как будто махнули рукой, оставив «гнить до конца дней». Но однажды у Химено выдалось особенно плохое настроение. Он вспомнил о пленном легионере и отдал распоряжение расстрелять.
В день, когда приказ должны были привести в исполнение, войска Макерелло атаковали городишко, который Дикие гордо именовали своей столицей. Через пару часов оборона хименос была сломлена.
Макерелло велел обшарить все тюрьмы – их в городе оказалось едва ли не больше, чем жилых домов. К полудню Джулиус был среди своих. Люди из его сотни с нескрываемой радостью приветствовали командира. Товарищи-легионеры дружески хлопали по плечу.
Вечером, сытый и отмывшийся от тюремной грязи, Джулиус сидел напротив Макерелло.
– Нашли ещё кого-нибудь из наших парней, полковник?
– Выжил ты один. Остальные были моими солдатами. Обычному человеку в яме долго не продержаться.
Джулиус мрачно кивнул. Помолчали.
– Что теперь?
– Двинемся к Приччио. Химено сейчас там. Успел смыться.
– Мой контракт…
– Продолжается.
– Несмотря на яму?
– Я знаю, что ты нас не сдал. И если я откажусь от твоих услуг, уйдёт весь легион. Такого я себе позволить не могу.
Химено ошибся во всём. А Джулиус оказался прав: диктатура Однорукого ушла в небытие. Как, впрочем, спустя некоторое время и правление Макерелло, что Джулиус тоже предвидел. Он достаточно перевидал таких мелких разборок. Войны, столкновения, конфликты… Везде и всегда – почти одинаковый сценарий. Меняются только действующие лица, местность, оружие, да названия – «революционеры», «ополчение», «сопротивление», борцы за то, борцы за сё. Но суть одна и та же. И всё те же они сами, Адский легион. Конечно, время от времени перемены бывают и у них. Кто-то гибнет в боях, кто-то стареет – ведь не все они одинаковы. Изредка появляются новые. Но основной состав, несколько десятков таких, как Джулиус, постоянен.
Бывает, они сражаются простыми солдатами. Иногда каждому дают отряд в подчинение. Но они всегда остаются Адским легионом. Теми, кто носит знак молнии. Умеют молниеносно убивать. Сражаются без лишних раздумий. Война – их жизнь.
Порой кажется, что так оно и есть на самом деле.
2. Разрушенный мир
Гай Юлий вернулся мыслями к настоящему. На улице начинало смеркаться.
«Бейсболки» в купе не было. Видно, всё-таки решил сходить поесть. Не было и парня, который ехал устраиваться на работу. Ну, этот наверняка до сих пор торчит в коридоре.
