Василий Егоров - Стратегия на доверии
Ласковое утреннее солнце накрыло кровать невесомым покрывалом, сотканным из тонких нежных лучиков. Чистый утренний воздух щедро наполнил просторы комнаты. Пение птиц за окном, создало иллюзию покоя и умиротворенности.
Маленькая принцесса, с негой потянувшись, открыла глаза и улыбнулась новому дню…
Восемь слов мата и два нейтральных в качестве дополнения — чтобы вновь почувствовать себя человеком.
Глупая сказка до абсурда напоминает ожившую реальность, где главным действующим лицом, вместо изнеженной девчушки королевских кровей, является она, Настя, "поднадзорная N7324ПРЖ", жительница специнтерната "Надежда" созданного специально для "отбросов поколения", носителей гена насилия, людей признанных патологическими преступниками в самом раннем детстве.
— Куда я попала? — вслед за вопросом, произнесенным вслух, следует поток бессильно-яростной брани. Настя хронически не переносит того, что не в силах понять.
Комната размером едва не в половину привычной спальни на сто человек. Мебель, создающая вокруг некое подобие домашнего уюта. Что совершенно не согласуется с принципами "святых" братьев опекающих будущих преступников.
По мнению монахов, любая роскошь развращает, будь то дорогое украшение, змеей искушения обвившее шею ничего не подозревающего агнца, или личный ящик в тумбочке, как первый шаг к противопоставлению себя обществу.
Цветастые ковры с хитроумными узорами на деревянном полу.
Ступня касается мягкого ворса. Хочется, скорее, убедится в реальности увиденного. Ощущения необычные, но приятные, по коже словно пробегает микроскопический электрический разряд, почти неощутимый и нежный.
И это, вместо такого полезного для скорейшего воссоединения с Богом бетона!
Феерия картин в клочья разрывает внимание. Хочется кричать, разрывая связки.
Объемное полотно прямо над изголовьем кровати заставляет помимо воли задержать взгляд.
Кусочки сознания постепенно складываются в единый ряд.
"Голая тетка у ручья, вполне в духе "святых" братьев. — Девушка приподнимает уголки губ, обозначив улыбку, — хотя нет, пикантные места прикрыты".
— Итак, щипать себя не буду. Я, ведь, не дура! — реплика, произнесенная вслух, раскрепощает. Вслед за резким движением головы волосы хаотичными волнами струятся по плечам.
Большие окна без решеток. Обилие света и красок. Вместо серых, темных, мрачных, сырых, унылых и чтобы прервать поток прилагательных — ненавистных помещений интерната.
— Кажется, я начинаю понимать "святых" братьев, возлюбивших серый цвет. Если перед глазами все пестрит, мозги выпадают в осадок. Как у меня! Разговариваю вслух, как полная идиотка.
Настя, потянувшись, встает с кровати, и, не особо удивляясь, осматривает себя с плеч до кончиков пальцев. Вместо привычного демисезонного и многофункционального комбинезона, тело облегает невесомая полупрозрачная ночная рубашка, приятная на ощупь и благоухающая ландышами. Цветочный запах, знаком со времен беззаботного доинтернатовского детства. Ландыши обожала мама.
"Так, без истерик и лишних эмоций. Как я здесь оказалась? И где это "здесь" находится?"
Девушка в очередной раз встряхивает головой, надеясь, выстроить мысли в нужном порядке. Солнечный свет слепит глаза, приходится, зажмурившись, отвернуться от окна.
"Будем рассуждать логически. Каким способом из вонючих бараков "Надежды" реально попасть в шикарную спальню, ту, что в пору королеве?"
Пара секунд на раздумье сменяются пятью словами брани и одним нейтральным, произнесенными вслух. Вариантов просматривается крайне мало.
"Неужели богатый дядик решил приобрести очередную "подстилку" для постельных утех?
Пусть это не совсем законно, но, черт возьми, мы не дети. Если верить слухам, как минимум троих девчонок приобрели за последние два года богатые кобели. И это не считая трех десятков тех, кого на вполне законных основаниях отправили в бордели отрабатывать провинности перед "святыми" братьями".
Настя помимо воли злорадно усмехается.
"Что ж, по крайней мере, это мало похоже на бордель. Уже плюс".
Иногда бордели возвращали "отработанный материал" обратно и в интернате неплохо знали, что собой представляют подобные заведения.
"Хотя заранее утверждать, наверное, не стоит. Черт его знает, этого "покупателя". Не зря же выбрал ту девушку за смерть, которой не накажут даже при большом желании".
Настроение в очередной раз меняется, выходя из плюса в минус. Настя остро реагирует на перемены, и подобные метания в сложных ситуациях вполне в духе ее горячей натуры.
"Спокойно, дитя мое!"
Мысленный призыв, пародия на "святых" братьев приносит противоположный от задуманного эффект. Спокойствие остается лишь мечтой, рассыпавшись мириадами острых осколков. Ладони непроизвольно сжимаются, кровь приливает к лицу. Желание продать жизнь как можно дороже переполняет душу, грозя вырваться наружу вместе с неконтролируемым потоком агрессии. Настя машинально отмечает маркером взгляда, вещи, которые с приятным дребезгом можно расколошматить о стену. Две элегантных вазы, украшенные изящной росписью, фарфоровый сервиз в комплекте с подносом и на сладкое статуэтка многорукой богини. Все жутко красивое и наверняка баснословно дорогое.
— Вот зараза, — на кончик носа, варварски нарушив личное пространство, приземляется огромная, зеленого цвета, букашка. Крылатая мелочь без всякого умысла заставляет отвлечься и вновь сменить гнев на милость. Приходит вполне логичное решение отложить акцию превентивного устрашения, до появления зрителей.
Чтобы как-то заполнить образовавшийся в душе вакуум Настя, наконец, дает волю вполне естественному в столь нетривиальной ситуации любопытству, направив стопы к наиболее очевидному носителю информации, огромному окну арочной формы. Подобные, размером поменьше и с металлическими решетками, ставились и в интернате.
С некоторой поспешностью, вызванной нервным напряжением, Настя отдергивает шелковые занавески, и, не собираясь довольствоваться видом через идеальной прозрачности стекло, широко распахивает ставни. Комната и без того прекрасно освещенная, наполняется золотым сиянием невероятно массивного солнца.
Время от времени в стенах "Надежды" крутят старое плоское кино. Память Насти хранит один, показавшийся любопытным фильм, под названием "Окно в другие миры". Иногда, особенно по ночам, когда мысли о судьбе одолевали с наибольшей силой, так хотелось открыть первое попавшееся окно и переместится из стен опостылевшей "Надежды" в параллельную, счастливую вселенную!
Вот только девушка никогда не думала, что фантастические события из двухмерного киношедевра, могут найти воплощение в реальной жизни.
Настя ждала за окном необычных открытий, но не настолько. Воображению не хватило объема.
"Шагают нарядные люди,
в одежде из средних веков,
по улицам камнем мощенным…"
— Черт, — поэт из Насти никакой, потому порыва хватает лишь на первые строки.
Каменные домики на каменных улицах, смотрятся органично, охватившая их полукругом неприступная стена вызывает уважение коллосальным размером. Сторожевые башни перемежаются подвесными мостами, создавая ауру защищенности (незыблемости). Рыцари в кольчугах, волнорезами рассекают толпу старомодно одетых людей на широкой торговой площади…
Настя потирает висок, искривив губы в усмешке. Среди запряженных в повозки со всяческим барахлом лошадей, находится место грациозному белому жеребцу с нарядным наездником в пижонской шляпе.
— Прынц, блин, на белом коне, — приступ истерического смеха, внезапно начавшись, так же внезапно прекращается.
"Похоже на съемочную площадку, где снимают фильм о средневековье. Только замок, где я, судя по всему, нахожусь, не выглядит бутафорским".
Настя осторожно перегибается через перила небольшого балкончика.
"Метров тридцать, а то и больше"
После двенадцати лет на земле в одноэтажном бараке, высота выглядит головокружительной, девушка поспешно отступает вглубь комнаты.
— Ох-хо-хо.
"Судя по тому, что происходит внизу, идет съемка общих сцен с привлечением массовки".
Настя еще раз осматривает людей на улицах, пытаясь разглядеть оператора, но успеха не достигает. Вероятно, снимают сверху, может как раз из замка.
"Чем дальше, тем занятнее. Какого черта меня притащили на съемочную площадку. Неужели Зики (настоятель Надежды псевдосвятой отец Зикикакис) опять решил снять порнушку? — вопрос, обращенный в пустоту, не требует ответа. — Хотя… Сомнительно. Для киношек подобного рода особые затраты не нужны и строить средневековый город из настоящего камня… "
Настя для убедительности стучит по каменным перилам балкончика и усмехается.
