Дэн - Изоляция
Мозг БиоСинтов способен на большее.
Звуки, которые она воспринимала, не имели для нее никакого смысла, но звуки были постоянным, поэтому стали для нее приятными. Если бы она знала слова, она назвала бы их голосами, писками и звуком мягкого течения воды в своей капсуле. Доктора приходили и уходили, жизненно важные параметры сканировались и записывались. Аппараты жужжали, гудели, пищали и шуршали. Ее отцом был генный секвенсор[1], а матерью — трубка для подачи питательных веществ. Они были ее миром, она прислушивалась к ним с таким сознанием, о котором человеческий зародыш и помыслить не мог.
Потом у нее появилось зрение, сгусток светочувствительных клеток стремительно формировался с обратной стороны ее глаз. Она видела мир не красным, а голубым, прозрачные стенки ее капсулы пропускали достаточно света, чтобы она поняла, что такое темнота. Фигуры двигались по ту сторону от темно-синих стен, приходили и уходили, говорили, но она не знала, что или кто это был и зачем приходил. Вскоре после этого у нее развилась мускулатура и она поняла, что у нее есть руки, ступни и ноги и каждая из частей тела действовала сама по себе, независимо от ее собственных мыслей и команд. Со временем она научилась двигать ими — руки плавали взад-вперед в питательной жидкости, пальцы сгибались и разгибались. Руками она ощупала свое лицо; когда она случайно ткнула себе в глаз, она почувствовала боль. Тело становилось все более управляемым, она ткнула себе в глаз еще раз, просто, чтобы понять, сможет ли она это сделать. Было больно, ей не нравилась боль, но это было новое ощущение. В капсуле, которая была создана для нее и ради нее, это стало первым, что она сделала сама. Ее боль стала заявкой на становление личности.
Ее выращивали около трех месяцев. Ростом она была тридцать дюймов[2] и весила около двадцати фунтов[3]. Внутренняя оболочка ее капсулы расширялась и она продолжала расти.
Ее волосы и так уже были слишком длинными для младенца, но вскоре они выросли еще длиннее и плавали в капсуле перед ней, колыхаясь от ее движений. Руки вытянулись, ноги утолщились, грудь и живот заполняли пространство до тех пор, пока не упирались в стенки капсулы, окружающей ее. Это ощущение было новым, но не тревожило ее; такая плотность успокаивала, давая ощущение безопасности и защиты. Через шесть месяцев она была почти пять футов[4] ростом, если бы она стояла; когда тело достигало своего размера, оно также начинало менять и форму. То, что человеческая девушка назвала бы половой зрелостью, для нее же это было лишь очередной стадией лабораторного развития. Ее конечности стали длинными и тонкими; бедра раздались; грудь, вместо небольшой неровности, стала округлой, изогнутой. Позднее она узнает, что подобное происходит, когда у девочки начинается менструация, но она-то сама была стерильной, словно живая кукла. От этого она не видела никакой выгоды, но и беспокойства подобное тоже не вызывало, просто она не знала ничего другого.
Она перестала расти, когда в ней было уже пять футов восемь дюймов[5], ее скелет приобрел свою окончательную форму и размер: пластины черепа закрылись и срослись, зубы прорвались сквозь девственную плоть десен. Она росла в капсуле на протяжении девяти месяцев, но ее тело, по объективным оценкам, было как у девятнадцатилетней.
У нее был разум ребенка, а база знаний как у беспомощного младенца.
24 сентября 2058 года, человек в резиновом комбинезоне сорвал герметичную пломбу ее капсулы, поднял крышку и открыл разгрузочный клапан в нижней части. Теплая вода, в которой она выросла, с ревом уносилась прочь; мембрана, что держала ее, разорвалась и она вывались клубком со спутанными конечностями. Резиновый человек поймал ее и положил на пластиковую каталку, а толпа людей в комбинезонах и масках окружили ее, стягивая ее ремнями, ощупывая, подталкивая и тыча в нее. От внезапного холода ее пробрала дрожь; ее руки и ноги, уже выросшие до полного размера, не могли оказать сопротивления, поскольку никогда не использовались. Ее вырвало в последний раз остатками амниотической жидкости и она впервые сделала вдох, ощущение было новым, болезненным и ужасно иллюзорным. Люди говорили те же самые слова и на том же самом языке, который она слышала на протяжении месяцев, но без резервуара с водой слова звучали резко и пугающе.
— Эта — не пилот, — сказал голос.
Она понимала, что это слова, но не понимала их значения.
— Она создана для шпионажа, — сказал другой. — Группа Тета.
— Фигуристая, — сказал первый голос. — Будет весьма привлекательной, когда ее наполнят.
— Привлекательная или нет, будь осторожен, — сказал второй голос. — У Тета нет в комплекте такого чувства, как симпатия.
— Шутишь.
Мужчина покачал головой: — Такое тело и мозг как у змеи. Страшно, аж жуть как.
Пробы и тесты были проведены. Мужчина взялся за каталку и покатил ее прочь. Внезапно, вся комната, казалось, начала двигаться вокруг нее, огромная и яркая. Остальные доктора остались позади. Когда она проехала мимо, они перешли к следующей капсуле, открывая клапан, сливая жидкость и распрямляя еще одно мокрое, дрожащее тело на низкой пластиковой каталке. Легкие девушки заработали, заставляя ее дышать, и она выдавила из себя протяжный рваный крик.
Мужчина, который вез ее, беззаботно что-то насвистывал.
ГОРОД ЗУОКВАН, ПРОВИНЦИЯ ШАНЬСИ, КИТАЙ
3 июня, 2060
«Безопасное соединение установлено», — высветилось на телефоне. Херон включила свой персональный шифратор (небольшой нагрудный значок, создающий помехи любому оборудованию поблизости, делая подслушивание невозможным) и сказала; — Агент номер Шесть на связи.
— Добрый вечер, Херон, — произнес знакомый голос. Ей никогда не говорили, кто был ее командиром, да она и не спрашивала, но по его голосу могла сказать, что он в возрасте и, что он несомненно — человек. Партиалы так сильно полагались на связь, что без соответствующей тренировки, какую получила Херон, их голоса несли в себе некую «бесчеловечность». То, что ее связной был человеком, говорило о том, что он стратег высокого уровня. Остальные человеческие солдаты и офицеры уже прошли Изоляционную Войну и уехали домой. Пехота Партиалов сражалась, генералы Партиалов их возглавляли, но люди по-прежнему играли здесь первую скрипку. Ее связной сказал с авторитетом: — Что у тебя есть доложить?
— Генералы и их свита, включая меня, благополучно отступили к фабрике по производству боеприпасов, как вы и планировали, — она на самом деле не знала, что был за план, но бросила фразу в качестве проверки. Ее связной подтвердил это тоном своего ответа.
— Превосходно, превосходно. Тебе будет вынесена благодарность за участие в операции.
— Боюсь, я до сих пор не понимаю, в чем состоит план операции, — сказала Херон. — В здании были наши солдаты, я могла бы задержать генералов, пока вы бы их не схватили. Если бы у меня был официальный приказ, я могла бы и сама их схватить. Вы бы получили и генералов, и спутниковый чемоданчик. Почему вы приказали мне не вмешиваться?
— В движение приведены большие колеса, — сказал голос. — Следуй своим приказам и эти колеса докатят до победы.
— Я с нетерпением этого жду, — сказала Херон. Голос никогда не говорил ей слишком много, но в последнее время он был еще загадочнее. — Есть хоть малейший шанс, что я стану ее частью?
— Мне очень нравится разговаривать с тобой, Херон, — сказал голос. — В отличии от других Партиалов, ты гораздо привлекательнее.
— Сочту это за комплимент.
— И правильно. У меня для тебя есть задание, поскольку уверен, ты достаточно умна, чтобы справиться с ним. Мне нужна карта заводского комплекса; все здания, все коридоры, все помещения, от крыши до подвалов и строительных лесов. Убедись, что на карте нанесены все ключевые места и оборонительные сооружения. Эта информация нужна мне как можно быстрее.
— Потому что вы планируете нападение, — сказала Херон.
— Слишком умная, — сказал голос. — Достань мне мою карту. Подтверждение.
— Подтверждено, — сказала Херон. Это не было кодовым словом, просто у офицера был протокол. «Он обращается со мной как с какой-то программой или дрессированной зверушкой», — ворвалась мысль, но она отмахнулась от нее. Так было всегда и у нее есть работа. Связь была прервана и она отключила шифратор. Она оправила юбку, одернула пиджак и вышла на территорию оживленной фабрики.
Заводской комплекс напоминал улей: пять зданий уже были заполнены рабочими и машинами, а теперь к ним прибавились еще и солдаты, пытающиеся организовать свой штаб. Основная часть обеих армий, Ву и Бао, находилась снаружи, рассредоточившись по городу, чтобы сделать из них менее привлекательную мишень для воздушных ударов Партиалов. Но даже несмотря на это, завод был заполонен мужчинами и женщинами в униформе, ассистентами, помощниками и посланниками двух генералов. Херон шла по коридору к основному этажу Здания № 3, где орды мужчин в толстых кожаных фартуках окружили огромную машину по переработке руды в пули. Китай отказался от использования интеллектуальных биотехнологий по этическим соображениям, если не по религиозным. Но, несмотря на то, что на заводе применялись определенные бактериологические культуры для очищения металла, это не шло ни в какое сравнение с БиоСинтами — ни с Партиалами, ни даже с Контролерами. С другой стороны их мастерство в области робототехники было впечатляющим, Херон смотрела с уважением на то, как полностью автоматизированные, самостоятельные чудища собирали руду, перерабатывали ее и спрессовывали в патроны любой формы и размера. В Зуокване была сосредоточена большая часть производства боеприпасов для китайской армии. Когда Партиалы захватят завод, они будут использовать его в тех же целях. От этого зависело вторжение в прямом смысле слова.
