Майк Гелприн - Давай поженимся

– Смир-р-рна!

Это Полковник, он нами командует. По правде говоря, толку от его команд мало. Но я терплю, от моих труб толку ещё меньше – Эксперимент.

– За время вашего отсутствия решительно ничего не произошло, – доложил я.

– Вольно, – пробормотал Полковник. – Готовы к приёму пищи?

– Само собой.

– Надо отвечать «так точно», – упрекнул меня Полковник. – Ладно, ступайте в столовую.

Приём пищи – лучшее, что в Эксперименте есть. Даже бассейн не так хорошо, как приём. После пищи чувствуешь себя прекрасно, и вообще принимать её вкусно. Пища бывает разная – жидкая называется супом, твёрдая – кашей, в ней иногда прячутся куски мяса. Полковник говорил, что раньше была и рыба, но потом Рыбачка едва не сошла с ума, когда ей сказали. Поэтому рыбу мы больше не принимаем, зато вместо неё иногда появляется самое вкусное: жидкая и сладкая пища названием компот. Я, наверное, могу выпить ведро этого компота, но достаётся мне всего два стакана. Второй оттого, что Рыбачка знает, как я люблю компот, и отдаёт мне свой.

Кто доставляет в столовую пищу, нам неизвестно. Полковник говорил, что её готовят автоматы, но что такое автоматы, он не помнит. Я, разумеется, не помню тоже, но думаю, что это хорошие вещи, полезные.

Я, как обычно, прибежал в столовую первым и с минуту приплясывал от нетерпения у входной двери, поджидая остальных. Дверь эта почему-то открывается, только если все в сборе.

Последним, как всегда, прибыл полковник. Скомандовал строиться, рассчитаться на первый-второй, и дверь, наконец, отворилась.

Я ступил на порог и ахнул. За столом, где мы всегда принимаем пищу, сидел человек. И молча смотрел на нас.

Книжница

Был этот человек плешив и губаст, а на глазах носил очки, как доктор Пилюлькин из сказки про Незнайку и его друзей. Одет он был не в зеленоватую неказистую робу, как все мы, а в костюм с галстуком, но не оранжевый, как на Незнайке рубаха, а тёмно-серый.

– Садитесь, – хмуро предложил человек в тёмно-сером костюме, по очереди нас оглядев. – Меня можете звать Исполнителем. Я какое-то время поживу с вами.

Мы не стронулись с места, очень уж всё это было необычно.

– Есть! – первым пришёл в себя Полковник. – Сесть на места! – скомандовал он и двинулся к столу.

Я уселась на своё место, но мне кусок не шёл в горло. Я знала, чувствовала, что человек этот к беде и теперь всё у нас будет не так, как раньше. Он сидел молча и пялился на нас из-под очков, переводя взгляд с одного на другого, и мы молчали тоже.

– Что значит «Исполнитель»? – нарушил, наконец, тишину Полковник.

Незваный гость побарабанил пальцами по столу.

– Договоримся так, – сказал он, – вопросы здесь задаю я. С каждым из вас я побеседую лично, а потом будем решать, что с вами делать.

– Здесь, если ты не знаешь, проходит Эксперимент, – рассердился Грубиян. – Вопросы, видите ли, он будет задавать. Да пошёл ты в жопу со своими вопросами.

– Мы тут уже десять лет, – поддержала Грубияна я. – Сегодня три тысячи шестьсот пятьдесят второй день, как мы здесь живём. Я это знаю точно, потому что дни считаю и записываю их на стене. Так вот, десять лет мы сами решали, что делать. Мы…

– Это вам кажется, – прервал Исполнитель. – Вы своё право решать потеряли. Так или иначе, заканчивайте обедать, а потом побеседуем. С вами с первой, – обернулся он ко мне…

Он сидел напротив меня, плешивый, губастый, в очках и, казалось, меня изучал, словно я насекомое или редкий цветок.

– Что вам нужно? – не выдержала я, наконец.

Исполнитель снял очки и упрятал их в нагрудный карман.

– Скажите, как вы относитесь к Эксперименту? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Эксперимент есть Эксперимент. Я согласилась в нём участвовать, что тут говорить. Меня спросили, что я хочу делать, я сказала: читать и считать. Я каждый день читаю и подсчитываю дни, всё по-честному.

– По-честному, значит, – покивал Исполнитель. – Ну, допустим. А что вы думаете о своих товарищах? Расскажите мне про каждого.

– Я горжусь, что они у меня есть, – не стала скрывать я. – Мне не очень-то нравится Трубочист, но я дружна с остальными. Они добрые, заботятся друг о друге и обо мне. Трубочист тоже заботится, но эти его трубы, как их, бр-р…

– Фаллопиевы, – подсказал Исполнитель. – Трубочиста можно понять, когда-то он был в них специалистом. Значит, жизнью своей вы довольны. А скажите, когда вы последний раз смотрелись в зеркало?

Меня передёрнуло. Я знала, что выгляжу старой, я и была старой, только мне до сегодняшнего дня это было безразлично.

– Какая вам разница? – спросила я. – Меня моя внешность устраивает. Других тоже, Грубиян вон каждый день предлагает на мне жениться.

Исполнитель поднялся.

– Мне лично – никакой разницы, – сказал он. – Однако от вашей самооценки зависит, что с вами будет дальше. Первая стадия Эксперимента завершена. Поглядим, какова будет вторая.

Он ушёл, а я ещё долго смотрела ему вслед. Я чувствовала, что не нравлюсь ему, что он питает ко мне отвращение, возможно, меня ненавидит. Я только не знала почему.

Грубиян

– Пошёл-ка ты в жопу, – предложил я Исполнителю в ответ на вопрос, почему я ничего не пожелал для себя перед Экспериментом.

– В жопу, – задумчиво повторил за мной он. – Ты всех туда посылаешь?

– Всех.

– А зачем?

Я задумался. Действительно, зачем, до сих пор меня никто об этом не спрашивал.

– Куда же ещё посылать, – ответил я, наконец. – И потом, я ж не со зла.

– Ну, допустим. Скажи, тебе нравится Рыбачка?

– Да. Очень нравится, – я улыбнулся ему. – Она всем нравится. Я бы с удовольствием на ней женился.

– На Книжнице тоже?

Мне почему-то стало вдруг неприятно, хотя вроде бы ничего неприятного он не спросил.

– И на ней, – сказал я с вызовом. – Какая разница, с кем трахаться.

– Что ж, положим, разницы нет. С Полковником и Трубочистом ты тоже не прочь?

Мне неожиданно стало дурно, меня едва не вывернуло. На глазах против воли выступили слёзы.

– Это подло, – сказал я, когда пришёл в себя. – Подло задавать такие вопросы.

– А что в них такого? – бровью не повёл Исполнитель. – Ты же любишь потрахаться.

Я смотрел на него и молчал. Мне было тошно, так тошно, как только бывает. Я не знал, что такое трахаться, не помнил. Я знал лишь, что это самое приятное из всего, что один человек может сделать для другого. Но только если эти люди… Я не мог, не умел сформулировать. Если только…

– Ладно, – Исполнитель поднялся. – Я подумаю, как с тобой быть.

Полковник

Я вытянулся по стойке смирно и застыл, глядя Исполнителю в глаза. Наконец-то мои рапорты дошли. Я не знал, какое у него звание, но понимал всем своим существом, что этот человек мой начальник. И был готов подчиняться.

Я окинул беглым взглядом помещение по центру казармы. То, что никогда не отпиралось. Было оно круглым, с низким потолком и равнодушно уставившимися на меня со стен кинокамерами.

– Садитесь, – велел Исполнитель. – Скажите, вам нравится Эксперимент?

– Никак нет, – ответил я. – Мне кажется, со мной начальство поступило необдуманно. Я множество раз подавал рапорты по команде. Я…

– Я читал рапорты, – прервал он. – Вы недовольны разжалованием и отстранением от должности. Также недовольны контингентом. И помещением: вы считаете, что оно недостаточно подходит для вас. Вы, однако, перед Экспериментом попросили предоставить вам возможность командовать, и ваша просьба была удовлетворена. Так в чём же дело?

– У меня никуда не годные солдаты, – отрапортовал я. – Случись что, не знаю, как они себя поведут, у меня не было возможности их испытать.

– Никуда не годные, значит, – Исполнитель кивнул. – Если пришлось бы расстрелять женщину с детьми, ваши солдаты бы не справились?

Я почувствовал себя так, будто поймал пулю в живот. Я задохнулся, меня скрутило, боль прострелила грудь и взорвалась в висках.

– Что вам от меня нужно? – отчаянным усилием воли подавив боль, выдавил из себя я.

– Почти ничего, – услышал я сквозь затуманившее сознание марево. – Хочу лишь вам кое о чём напомнить.

Рыбачка

Утром я, как всегда, собрала удочки и отправилась к бассейну. Обычно я приходила первой, но на этот раз в воде уже кто-то был. Полковник, поняла я, разглядев аккуратно сложенную поодаль одежду. Я уселась на бортик, свесила вниз ноги и приготовилась закинуть лесу. Полковник купался, широко раскинув руки и опустив в воду лицо.

– Полковник, миленький, – позвала я.

Он не ответил, и мне стало вдруг страшно.

– Полковник, – крикнула я во весь голос. – Полко-о-о-о-овник!

Он опять не ответил. Я оттолкнулась от бортика, бросилась в воду и погребла к нему. Уже зная, уже понимая, что произошло. Я поднырнула под него, ухватила за плечи одеревеневшее, ставшее неподатливым мускулистое тело. Заорала, захлебнулась водой, извиваясь, пошла ко дну. Из последних сил оттолкнулась ногами, всплыла. Заходясь криком, заколотила руками по поверхности.