Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Происходящее напоминает какой-то бред, но Диего уверен, что должен остаться рядом, и что с ним ничего не будет. Его хватают под руки, забирают стик с аппаратурой и ведут к парню в армейской форме. На лице у незнакомца гнев, руки и налысо бритая голова покрыты татуировками.
— Пендос проклятый! — плюётся он. — Выродок, ты что сделал с моей сестрой!
— Сестрой⁈ — Диего начинает понимать.
— Все меня слышат? — обращается дембель к толпе. — От вас скрывают правду. Все беженцы из Америки опасны. Это уроды, сбежавшие из ада. Осенью свойства Аномалии на них не действуют!
— Ты хочешь сказать…
— Да! Я слышал о подобных случаях в прошлом году. Вы впустили в дом убийцу, настоящий убийцу, он может убить любого из вас! Их надо выгнать из страны, или бросить в безлюдной местности, чтобы они сами подохли где-нибудь…
— Ты лжёшь! — кричат ему.
Диего оборачивается на Марию, она смотрит на него остекленевшим взглядом.
— Я не знаю. Я… слышала об этом. Возможно, это правда. Я хотела это проверить на себе.
— Сейчас есть только один способ это проверить! — кричит брат. — Я вызываю эту тварь на поединок. Если один из нас исчезнет, значит, я был не прав. Если погибну я, или погибнет он, то люди узнают правду.
Дружинники волокут их обоих обратно на площадь. Мария следует рядом, к толпе присоединяются новые зеваки. Кто-то говорит, что музыканта надо оставить живым, но большинство сменило милость на гнев. Толпе интересны разные развлечения. Когда поединщики поднимаются на помост, брат Марии говорит дружиннику-глашатаю, дежурящему неподалёку:
— Дайте нам ножи. Я хочу, чтобы всё было наверняка.
— Я не хочу тебя убивать, — говорит Диего. — У нас ничего не выйдет.
— Выйдет, — злобно усмехается брат в ответ. — Поверь мне.
Глашатай, этот мрачный хранитель Правосудия, протягивает им два длинных и острых ножа. Диего сначала держит его в руках, потом бросает на пол.
— Скажи мне хотя бы своё имя, чтобы я забрал его в ад.
— Меня зовут Денис. Твоё имя мне безразлично, — брат снимает с себя армейский ремень и скидывает куртку. — Подними нож и дай сюда руки.
Диего не сопротивляется — он знает, что когда проявляешь агрессию, Аномалия чувствует это. Денис крепко связывает ремнём свою правую руку с запястьем Диего так, что ножи направлены друг другу в грудь.
— Это нечестно! — кричит Мария, пытаясь пробиться на помост, но её не пускают, грубо отталкивая от лестницы. — Это будет самоубийством!
— Всё честно, сестрёнка, — отвечает брат, улыбнувшись, потом поворачивается к Диего. — Мы должны стереть остатки этого дерьма с лица Земли. Иначе оно, как опухоль, снова разрастётся по Планете.
— Я не хочу тебя убивать. Я никого не хочу убивать, — повторяет Диего. — Тот, кто был опасен для мира, давно погребён под пеплом Йеллоустоуна. А простых американцев осталась пара сотен тысяч во всём мире.
Денис не слушает его, и начинает идти навстречу ножу, в его глазах горит огонь гнева и безумия. Диего понимает, что перед ним параноик, он вынужден отступать, чтобы не острие ножей не воткнулось в грудь одному из них.
— И половина из них — на наших границах! Расскажи всем, скажи, чем ты занимался у Периметра? Я был там, я видел, что вы делаете. Американцев специально оставляют там, как злых стервятников, оставляют, чтобы убивать невинных… Возможно, вся эта Аномалия — ваших рук дело, какая-нибудь разработка Теслы!
Он продолжает говорить что-то ещё. Диего много чего хочет сказать в ответ — что всё это ложь, что Периметр находится за границами Аномалии, и там может убивать любой. Что он охранял чужую страну и сам хочет забыть эти годы, как страшный сон. Что он почти забыл английский язык и обрусел, что он действительно любит Марию. Что создать Аномалию мог кто угодно — природа, ноосфера, Бог или Дьявол, злобные инопланетяне, в конце концов… Он понимает, что не успеет всё это сказать, и что Денис всё равно не будет всё это слушать.
Возникает безумная мысль, и, поддавшись ей, Диего тянет смертельную связку ножей на себя.
Сознание гаснет.
5.
Спустя секунду опустевшая рука ударяет в грудь. Диего по инерции пошатывается, но удерживает равновесие.
Сначала приходит мысль, что это — ад. Он стоит на красно-чёрной земле, холмами уходящей в бесконечность, пыльный ветер дует в лицо, и в глаза быстро набивается песок. Когда он протирает слезящиеся глаза, становятся заметны детали — кое-где из трещин пробивается трава и тонкие побеги деревьев, за спиной слышится шум волн. Диего оборачивается и видит в сотне метров от себя, за чередой обрывов и обвалов, море и гребни темнеющих волн. Это море он даже сейчас не спутает ни с одним другим.
Он ищет солнце за пеленой туч, прикидывает разницу во времени и понимает, что сейчас обед, а Майами — или то, что от него осталось — находится где-то на юге. Затем он несколько часов поднимается на самый верх по конусам затвердевшего пепла и обнаруживает небольшую пальмовую рощу и вспаханное поле у ручья в километре к западу, внизу.
Диего продолжает упрямо шагать на юг, понимая, что ему уже нечего терять. В голове крутятся разные мысли — горечь от потери дома и любимой, страх перед неизвестностью, злоба на самого себя. Наружу лезут воспоминания, которые все семь лет тщательно прятались и втаптывались глубоко в подсознание — воспоминания о погибших родных, о жизни и мире, которые навсегда потеряны. Он понимает, что в новом мире не осталось ни абсолютного добра, ни абсолютного зла — что эти пафосные категории стары и не отражают суровой и простой реальности, в которой приходится выживать.
Когда верхушки небоскрёбов Майами-сити показываются на горизонте, все сомнения развеиваются, и Диего начинает смотреть на вещи более трезво. Он понимает, что в городе, если там кто-то выжил, наверняка нечего есть и полная анархия, что туда не добраться засветло, а голод всё ещё напоминает о себе. Диего поворачивает на запад и осторожно идёт в сторону фермы.
Ферма огорожена шатким деревянным забором, к которому изнутри примостился длинный сарай. Он слышит лай собаки и останавливается.
На северо-востоке, откуда он пришёл, Диего замечает крохотную фигурку, бегущую вниз с гряды конических холмов. Он отмахивается от неё, как от голодной галлюцинации, трёт глаза и собирается продолжить идти в сторону фермы. Спустя мгновение он понимает, что собака, привязанная на верёвке снаружи, лает не на него, а на фигуру на севере.
Следующие пара минут, когда он бежит навстречу Марии, растягиваются в часы.
Они падают на колени,
