Благодать - Пол Линч
Думает, Уилсон этот чары на них накладывает. Теперь-то меня точно разоблачат.
Саундпост глазеет на нее. Свят-свят. Страстотерпие! Я-то думал, ты со скотиной умеешь.
После дождя блестящие макушки деревьев. Незлобивая сияющая зима, словно мир наблюдаем сквозь стекло. Равнины остаются позади, работа это неспешная – вести стадо вверх по холмистым дорогам, эк желают животные бродить среди елей или щипать мох. Она смотрит на Клэктона, видит, когда тот повертывается выдать указания Уилсону, шрам, что сечет угол его рта. Клэктон средних размеров, чисто выбрит, с легкими кулаками. Рядом с ним Саундпост смотрится мужем-мальчиком, каковой он на деле и есть. Никакого интереса разговаривать с ней Клэктон не выказывает. По ходу движения иногда кратко отхлебывает из фляжки.
Колли хочет знать, почему они гонят этих животных по прозимающим краям, когда пастись скоту есть мало на чем. Наглости спросить у нее нету. Целый час уходит в сумерках на то, чтобы найти хижину були, скрытую в дроке на холме. Саундпост отчитывает Клэктона. Это всё вы виноваты, задержали нас в городе так допоздна.
Хижина вполне крепкая, из камня, с дверью, что врезается в землю, когда ее открываешь. Склон огорожен каменной кладкой, чтоб удержать скотину. На отдых животные располагаются с пустыми глазами, изможденные. Саундпост таращится на нее и упирает руки в боки. Свят милуй! Страстотерпие! Она озирается по сторонам, ищет, чем бы заняться, и Уилсон показывает на корову, которую держат ради молока, и подмигивает.
Это твоя работа, подпасок.
Она отвязывает ведро со спины мула, смотрит, как мужики выходят из хижины, и пускает в дело пальцы. Уилсон встает у нее за спиной. Садится на корточки и перебирает траву, затем подается вперед и шепчет тихонько. Ох уж этот Саундпост! Будь здоров торопится пригнать этих мясных полукровок обратно в Ньютаун-Макнахер, или откуда он там родом. Некоторые беременные. До весны погодить не хочет. Вроде подумаешь, что крепкий крестьянин он был, если судить по тому, как держится, да вот только я слыхал, что он учится на стряпчего. Добыл этих коров за полшиша у какого бедолаги. Клятый он богатый хапуга, да и все.
Не упомнит, ела ли она когда-нибудь так хорошо. Оловянная кружка молока и толоконные лепешки, зажаренные до хрустящей черноты, за них Саундпост упрекает Клэктона. Свят милуй! Милуй! Вы ж не торф жарите, мистер Клэктон.
Клэктон оборачивается, черты лица его неподвижны. Наконец позвольте спросить, мистер Саундпост, говорит он, вам сколько лет от роду?
Мне восемнадцать и три четверти в этом месяце.
Колли говорит, а так-то вроде старый нескладеха.
Клэктон говорит, я вам так скажу, мистер Саундпост. Я эти толоконные лепешки жарил еще в ту пору, когда вы питались тугой титькой вашей кормилицы.
Она смотрит, как захлопывается рот и как затем втягивают верхнюю губу. Уилсон пытается задавить смешок. Вид у Саундпоста до того беспомощный, думает она, как у разозленного ребенка. Хватает фонарь, топает наружу и захлопывает дверь, оставляет их сиянью огня. Слышно, как он пересчитывает скотину, умолкает ненадолго, начинает заново. Клэктон и Уилсон обмениваются смешливыми взглядами.
Она кивает на дверь, говорит, он чудной или как?
Клэктон перестает улыбаться и уставляется на нее.
Она сидит довольная под одеялом, опершись о стену хижины, смакует послевкусие толоконной лепешки. Даже если они ее сейчас разоблачат, шепчет она, даже если объявится настоящий Тим, оно каждый миг стоило того.
Колли шепчет, как они разоблачат-то? Это ж Ослолицый тебя не за того принял, они тут дураки все – Уилсон этот с красными руками своими попросту гобдо[23], ему что хочешь скажи – и он поверит, а Клэктон этот – пьянчуга, потягивает джин, когда, как ему кажется, никто не смотрит, мы из-за него чуть не заблудились, вот как есть. Короче, если б я был главный, я б рисовал карты и учитывал бы…
Никак не может она перестать думать об Эмбери Саундпосте. Лицо доброе, если б не стыдный этот зуб. То, как он странно смотрит на нее. Не привыкла она, чтоб на нее смотрели.
Говорит, чудной он тип, Саундпост этот.
Колли ей, он в голове своей потерянный вечно, с этими его пометками да расчетами, он и не заподозрит…
В углу деревянной кровати Саундпост прекращает бормотать и поднимает взгляд. Клэктон и Уилсон спят на полу. На миг она видит очерк Саундпоста, фонарь на кровати накренен, чтоб подсветить ему тетрадку. Теперь тень его взлезает на стену, темная мерцающая другая ипостась, самость его более настоящая, думает она, сторона, которую он таит от остальных. Думает о байке, которую слыхала, о человеке, проигравшем свою тень лукавому, и какого лиха он потом натерпелся. Быстро повертывается, чтоб глянуть на свою тень, устроившуюся на стене. Ты свою тень потеряла давным-давно, думает она. Эта тень принадлежит Тиму.
Продолжает разглядывать Саундпоста в полутьме, взгляд его уперт в тетрадку. Без сомненья, каждую минуту описывает в подробностях. Он каждое животное в своем стаде уже знает до последнего копыта. Когда какая-нибудь корова забредала в заросли в близких потемках, он знал об этом первым. Стоял, глядя в сумерки, стискивая руки. Теперь она понимает, почему они вооружены. Саундпост мушкетоном, Клэктон ружьем, Уилсон помахивает дубиной, какая способна пролить свет человеку во тьму черепа. До чего весь напрягся Саундпост, когда Клэктон чуть было не повел их через большую деревню. Как прямиком двинул он к Клэктону. Мы договорились держаться подальше, идти проселками. Не надо нам оказываться на виду. Клэктон непроницаем, маслит руку о желто-белые волосы, глаза говорят одно, а рот другое. Никак не попасть нам туда, куда мы идем, в обход жилья. Времена «Белых ребят»[24], что прячутся по изгородям, давно миновали.
Прямо сейчас Клэктон не то что храпит, рычит. Словно во сне сменил он обличье, обернулся чудищем и пытается с этим освоиться. Саундпост погружает хижину во тьму. Она слышит его долгий покойный вздох. Возится, пока не устраивается удобно. Она пытается уснуть, но не может, прислушивается к звукам мира после дождя, деревья медленно высвобождают капли свои, как оно похоже на ливень, который премного замедлили. Плюх каждой бусины дождя, когда падает она на спящих коров, и на камни, и на землю, звон каждой бусины неповторим. А если слушать достаточно внимательно, можно едва ли не расчислить расстояние между любыми двумя каплями.
Колли шепчет, этот Клэктон – есть
