Сергей Елис - Разбитая призма
Так, например, ощущение холода было присуще всевозможным демоническим сущностям, когда они проникали в людскую плоть. Кошмарные сны так же были признаком того, что нечто пытается воздействовать на разум человека. Ну и, естественно, всё это можно объединить в понятие того, что существует и носитель этой потусторонней субстанции. В данной ситуации это была Сяомин. Но вот что именно поселилось в ней, и каковы его цели? Пока это было тайной. И чтобы узнать истину, следовало войти в физический контакт с девушкой. А это было опасно не только для неё самой, но и для Номина. Тем не менее, он готов был рискнуть. И спрашивать – ради чего, было бессмысленно.
– Я начинаю понимать, что происходит с Небесным морем. Но для того, чтобы помочь ей, мне потребуется твоё разрешение и поддержка. Один я слишком слаб и могу не справиться, – глядя прямо на Вячеслава, произнёс монах.
Ни секунды не сомневаясь, Фиолетовый подтвердил, что готов сделать всё необходимое для спасения своей любимой.
– Ну что ж, тогда не будем тянуть. Дай мне ещё полчаса, чтобы собраться с мыслями, а после сопроводи в ваши покои. Нашей легендой будет твоё желание узнать ваше будущее. А я возьмусь погадать. Для этого вы дадите мне свои руки, и тогда будь готов – может произойти всё что угодно, – произнёс Зелёный Глас.
* * *Шёл уже третий час ожидания. Вначале Дьор бессмысленно слонялся по роскошному номеру, после плотно пообедал в ресторане, затем принял ванну, заказал себе массаж, и вот вновь томительное ощущение бессилия настигло его. Сейчас он ничего не мог поделать, кроме как довериться решению другого человека. Привыкший делать все собственными руками и добиваться требуемого, сейчас он буквально не находил себе места. И время, как назло, тянулось чудовищно медленно. Уже не зная, что делать и чем себя занять, Жан стал развлекаться, жонглируя монетками, вытащенными из кармана.
Подвластные его воле, они взмывали в воздух и послушно делали крутое пике, бросая в штопор и вновь взмывая вверх. Возможно, это детское ребячество и спасло ему жизнь, когда в комнату ворвались какие-то мужчины.
Были они настроены агрессивно, и с ходу направили оружие на Золотого, намереваясь быстро его пристрелить. Но отточенные тренировками рефлексы сработали мгновенно. Секунду назад монеты мирно порхали в воздухе, словно фантастические бабочки из металла, как вдруг превратились в пронзающие воздух миниатюрные диски, несущие боль и страдания.
Не успел никто из нападавших не то что нажать спусковой крючок, но даже и моргнуть, как раздавшиеся мокрые шлепки ознаменовали попадание импровизированных снарядов в глазницы каждого из противников. Грохот падающих тел будто запустил цепную реакцию, и вскочивший Жан сразу же метнулся прочь из номера. Он пока не думал, кто организовал нападение, и виновна ли в этом Всеобщая Мать. Главное для него сейчас – было выжить, и уж только потом разбираться с причинами произошедшего.
Выскочив в коридор, он бегом помчался в сторону лифта. Но было бы глупо считать, что там не будет какой-нибудь группы прикрытия. Собственно, так и оказалось. Выглянув из-за угла, Дьор сразу же заприметил настороженно озиравшихся бойцов. Эти парни были всё в той же стандартной полувоенной форме тёмных тонов, и сразу же почти синхронно повернули головы в его сторону.
Понимая, что здесь ему ничего не светит, Жан отпрыгнул обратно и направился к лестнице служебного входа. К его счастью, дверь была не заперта. Оказавшись на ступеньках, он взглянул между пролетами вниз. Как и стоило ожидать, там также находились какие-то вооруженные люди, уже поднимавшиеся наверх.
Теперь все, что ему оставалось – это бежать на крышу. Неизвестно, что его ожидало там, но другого выбора сейчас не было. Так что он мчался, перепрыгивая через три-четыре ступеньки, на ходу стараясь вызвать по коммуникатору помощь. Сигнал постоянно кем-то глушился, и на тревожном канале были сильные помехи. Видимо, нападавшие хорошо продумали свой план.
Отбросив бесполезные попытки связаться со своими, Золотой, уже задыхаясь от быстрого бега, выскочил на залитую солнцем вершину здания. Оглядевшись, он понял, что здесь не спрятаться. Взгляду предстала идеально ровная поверхность без каких-либо выступов, все коммуникации спрятаны в стенах отеля. Подбежав к краю крыши, он взглянул вниз, надеясь спрыгнуть на какой-нибудь балкон, но ближайшая кровля была мало того, что стеклянной, так еще и под наклоном. Итак, вариантов больше нет.
Быстро охлопав себя по карманам дорого костюма, Жан убедился, что ничего хоть отдаленно напоминающего оружия у него нет. Пистолет он сдал ещё при первом визите к Всеобщей Матери, и ничего жёлтого или оранжевого у него также не имелось. И вот тогда он чуть было не запаниковал.
С трудом удерживая себя от необдуманных поступков, Дьор попытался прагматично оценить любые возможности для своего спасения. Капля пота попала ему в глаз, и только сейчас он ощутил, какая вокруг дикая жара. Находясь внутри помещений, охлаждаемых общим климат-контролем, совсем забываешь, что может твориться снаружи. Солнце жгло немилосердно, и казалось, всё вокруг тонет в его слепящем сиянии. Вот оно! Дикая и с первого взгляда абсурдная идея пришла Золотому в голову, но другого выхода не оставалось. Он сделал резкий вдох и, разбежавшись, прыгнул с крыши.
Порыв ветра рванул одежду и взлохматил волосы, на секунду стало даже прохладно. Чуть изменив положение тела и кувыркнувшись, Жан теперь падал спиной вниз. Он широко расставил руки и ноги, став похожим на непропорциональную «морскую звезду». Смотреть вверх было сложно – яростное светило будто окутало все огненной пеленой. И именно на этом ощущении сосредоточился Дьор. Казалось, глазные яблоки высохли и покрылись трещинами, а кожа на лице стала старым пергаментом. Но он упрямо не отводил взгляда от пылающего ока, что стало для него настоящим центром Вселенной. Купаясь в этих потоках энергии солнечного света, Жан начал чувствовать их плотность и материальность. Воспринимая всем своим естеством этот поистине «золотой океан», он будто пловец стал делать мощные гребки, словно собираясь всплыть на поверхность. И реальность подчинилась его желанию. Теперь его падение превратилось в парение. И он, точно поддерживаемый в воздухе невидимыми крыльями, стал скользить по пологой дуге, огибая встречные здания.
Раздались запоздалые выстрелы. Это выскочившие на крышу преследователи открыли огонь. Но их цель уже была слишком далеко. Волнующее чувство полета захватило все существо Жана Батиста О’Ри Дьора, и он наслаждался каждым его мгновением. Куда-то ушли боль и остальные глупости окружающего мира, оставив мужчину наедине с бескрайним пространством, подвластным его воле. Он хотел кричать и смеяться, сообщить всем, как ему хорошо. Сейчас его жизнь наполнилась смыслом, и он был счастлив. Но всё хорошее когда-нибудь кончается. И чуть отошедшая на задний план эйфория уступила место тревожным мыслям о близких ему людях. Поэтому чуть сориентировавшись на местности, Золотой подправил свою траекторию полёта в сторону аэропорта, где его ожидали личный самолет и охрана.
Конечно, он блаженствовал от каждой секунды своего нахождения в воздухе, но большие расстояния лучше преодолевать по старинке: в чреве «стальной птицы» и под надёжной защитой своих бойцов. Так что, опустившись почти у трапа своего джета под изумленными взглядами пилотов и охранников, он сразу же отдал команду на экстренный взлёт. На вопрос капитана самолёта, куда лететь, он устало потер виски и тихо произнес – Домой. Мы летим домой.
* * *Хрупкие и изломанные ветви стеклянных деревьев окружали одинокую фигуру в тёмно-оранжевой тоге. В воздухе звенели высокие атональные ноты каждый раз, когда порывы колючего ветра бросали осколки этих сюрреалистичных растений на землю. Пахло солью, и чувствовалась близость к морю. Так оно и было: вместо привычного небосвода в этом непривычном месте до самого горизонта простиралась колеблющаяся масса тёмной воды.
Изредка над горизонтом пробегали эфемерные всполохи, но основное освещение исходило от самой почвы. Правда, назвать это полноценным светом можно было лишь с большой натяжкой. Скорее, было похоже на мерцание тысяч светлячков, что каким-то образом оказались под землей и стремились вырваться наружу. Но тонкая туманно-тёмная пелена держала их в каких-то миллиметрах от свободы. Вокруг царила атмосфера мрачности, но в тоже время и своеобразной извращенной красоты.
Номин стоял посреди всей этой фантасмагории и пытался найти «искру» духа Сяомин. Это было сложно сделать, хотя он и находился внутри её разума. Точнее, самой обширной и одновременно закрытой его части – подсознания. И сейчас максимально открывшись, он старался оповестить «владельца» этого мира выйти к нему и поговорить. Но пока ответом ему была тишина. Лишь изредка окружающее молчание нарушал звон прозрачных деревьев и визгливый вой проносящихся сквозь них воздушных потоков.
