Наталья Точильникова - Иные
— Я хотел двух вещей: умереть достойно и не играть по вашим правилам! Ах, Игорь! Как жаль, что мы не встретились с тобой раньше, когда ты еще был настоящим!
— Я и сейчас настоящий.
— Нет! Ты Высший. Ладно, я устал. После последнего Тимкиного сканирования у меня часто болит голова. Ты проводишь меня завтра?
— Да, разумеется.
— «Разумеется»! Во сколько это случится?
— Серж сказал, в два. Тебя во столько арестовали. Ровно трое суток.
— Какой он пунктуальный! Хорошо. Забегай без пятнадцати.
Наступило завтра с ярким весенним солнцем и еще двумя распустившимися багровыми розами. Когда Игорь входил в сад, Костя, улыбаясь, смотрел на них.
— Знаешь, Игорь, почему я живу? — спросил он. — Нет, не потому, что это разумно. Я живу, потому что хочу жить! Уже без пятнадцати?
— Да.
— Спасибо, что сохранили мои розы. Передай Тиму мою благодарность. Да-да, конечно. Не мои. Розы Тима. Низшие не имеют права ничем владеть. Мы — квартиранты на этой Земле. Только вносим арендную плату страданиями да покорностью. А если задержал взнос — извините, освободите помещение! Игорь, вон там бутон. На том кусте. Нельзя подождать, когда он распустится? Я так хотел узнать, какого он цвета!
Игорь отрицательно покачал головой.
— Ну, нельзя, так нельзя. Тимка бы разрешил… Игорь, иди сюда. Сядь рядом. Дай мне руку. Сколько там на твоих?
— Костя, ты лучше не думай об этом.
— Сколько осталось?
— Пять минут.
— Так много…
Вдруг Костя покачнулся и схватился за край скамейки. Вопросительно взглянул на Игоря.
— Что? — спросил Высший.
— Слабость какая-то и легкость. Значит, так и действует морфий?
— Приляг ко мне на плечо и закрой глаза.
— Сколько времени?
— Ровно.
Высший встал со скамейки, а человек остался лежать, бессильно откинувшись на спинку и закрыв глаза, словно спасаясь от полуденного солнца. Потом пришли другие люди и отнесли тело в маленькую белую комнату, где Сергей сделал вскрытие. Ничего нового не обнаружили. Homo naturalis.
Костю похоронили на городском кладбище, и вначале низшие забрасывали могилу цветами и даже скинулись на памятник. Очень безвкусный. Разбившаяся связанная птица. Игоря на могилу не допускали как убийцу брата. Нас с Тимом тоже держали на расстоянии. Мы этому не противились, зная, что впереди у нас еще много времени. И не ошиблись. Лет через пять низшие забыли своего кумира. У homo naturalis короткая память. Могила пустовала. Только Игорь и Тим теперь навещали Костю. И я, когда бывал на Сейби. Это не слишком разумно — посещать могилы. Мертвым не нужны наши визиты. Но, возможно, они нужны нам.
Здесь надо заметить, что Игорь не убивал своего брата. Он только проводил его. Все остальное сделал Тим. Так, как просил Костя, сымитировав симптомы отравления морфием. Но это неважно. Если бы Игорь был его товаби, как хотел с детства, он бы убил Костю, и никакие родственные связи не были бы тому препятствием. Поэтому Игорь никогда не отрицал своей вины, хотя и не подтверждал ее. Высшему безразлично мнение homo naturalis.
Костин диск «Homo liberalis» попытались изъять, но без особого успеха. Низшие прятали его, как могли. Но не останавливать же за это сердце, в конце концов! К тому же остались другие диски. Костина музыка пережила не только его, но и, как ни странно, память о нем самом. Знаменитый музыкант в забытой могиле. Его музыка существовала сама по себе. Его диски копировали и переписывали, почти не интересуясь автором. Но я думаю, что и сейчас, в этот момент, кто-нибудь из низших ставит Костин диск и погружается в транс, забыв обо всем и выйдя из-под нашей власти.
После второго Костиного восстания все представители подвида homo passionaris были сочтены крайне опасными, и активно обсуждался вопрос об их тотальном уничтожении. Тим чудом спас свой экспериментальный материал. Но это было, пожалуй, единственное, что осталось. В остальных резервациях их ликвидировали. Так что современные homo passionaris, играющие в обществе столь заметную роль, в основном потомки Тимкиных «подопытных кроликов».
Вот уже двести лет никто больше не говорит ни о какой политике тотального уничтожения. Мы наконец поняли, что homo naturalis, Иные и Высшие — лишь три части целого, осколки, не способные существовать друг без друга, необходимые друг другу, как части одного тела. И homo passionaris среди них малая, но очень важная часть.
Я поднял голову от магнитной карточки. Рядом со мной стоял Алеша, мой слуга, и протягивал мне кружку.
— Ваше молоко, ваби.
ГЛАВА 5
Выбор
Иной с отвращением смотрел на эту парочку. Высокий широкоплечий парень. Блондин. И светловолосая девица с короткой стрижкой. Одеты оба вызывающе, несдержанно. Джинсы, джинсовые куртки нараспашку, цветные. У него — голубая, под джинсы, у нее — бирюзовая. Рубашки навыпуск с расстегнутым воротом. У девицы на руке тяжелый золотой браслет с изумрудами. Балует господин! На куртках — нашивки. У нее — красная полоска ткани слева на груди, у него — красная с тонкой белой полосой. Наполовину Высший. Этого еще не хватало! На голове — лента для волос. У него — красная с белой полосой, у нее — красная. Нет, нашивки, ленты — это положено. Но рубашки навыпуск! Но цветные джинсовки! Глаза бы не видели!
— Дери, ваши магнитные карточки! — приказал Иной и взглянул в окно. Там, на маленьком горном аэродроме, стоял только что прибывший вертолет.
— Возьмите, ваби.
Парень протягивал ему магнитные карточки. Сразу две. Так. Екатерина Поплавская и Николай Поплавский. Сервенты. Носят фамилию господина. Интересно, кто из Поплавских? Иному было известно двести четырнадцать Иных с такой фамилией и сорок три Высших. Иные отпадали, у них не бывает сервентов. Значит, кто-то из Высших пожаловал.
— Дери, как зовут вашего товаби?
Девица вздрогнула и побледнела. Наглый, злой взгляд. Конечно, господин, наверное, не называет ее «дери». Все ласково да по имени. И сажает с собой за один стол. Бывает такое. Сам видел. Все равно что крысу пустить по столу гулять. Он бы еще слугу посадил рядом с собой! Ладно, дери, придет господин — будет Катенькой величать.
— Христиан. Христиан Поплавский, ваби, — вежливо сказал парень. Ну, хоть этот поспокойнее!
Иной еще раз взглянул на его повязку. Наполовину Высший. Обманчивое, значит, спокойствие. Ты за этим и обязан красную с белым ленту носить, чтобы тебя каждый патруль останавливал. И не воображай, что это Орден Золотого Руна. Homo passionaris, и к тому же с примесью крови Высших, — зверь очень опасный и совершенно неуправляемый. Наверняка шляется без разрешения. Хотя если со знаками отличия — значит, и с разрешением. Повязку ведь и снять можно. Чтобы приняли за homo naturalis. Да только кто же тебя спутает? Этот наглый взгляд и резкость манер!
Иной вновь посмотрел на карточку. Да, указано имя хозяина. Теперь стали указывать. Христиан. Очень молодой Высший. Младше пятидесяти лет. Причем Высший от рождения. От этого всего можно ожидать. Тоже, наверное, по поводу самолета. С тех пор, как несколько месяцев назад в горах пропал самолет, Иного не оставляли в покое визитеры. Все надеялись найти. Одним из пассажиров был Высший, и, даже если он погиб, его тело представляет большую научную ценность. До сих пор не было случаев смерти Высших с активизированными генами, и их физиология до сих пор оставалась плохо изученной.
Так. Дальше. Разрешение на передвижение. Северная Америка. Ничего себе! Совсем с ума сошел этот Христиан! Хотя, конечно, Высшие с рождения все чокнутые. То бишь дальновидные. Мыслят на двести лет вперед. А несчастному Иному придется ждать двести лет, чтобы убедиться, что приказ его господина двухсотлетней давности вовсе не был абсурдным, а наоборот — очень разумным. Но все же, все же… Распустил ты своих сервентов, ваби Христиан. Они мне всех homo naturalis испортят!
Иной внимательно посмотрел на сервентов и начал сканирование. Они застыли перед ним в послушной готовности. Уж слишком послушной для homo passionaris. Эти терпеть не могут сканирования. Особенно от чужого. От своего товаби еще могут вытерпеть. Раз в месяц. По расписанию…
Точно! Стенка. Защита от сканирования. Товаби поставил. Сам homo passionaris этого сделать не в состоянии. Ну, это уж слишком! Интересно, что у них здесь за дело…
Но додумать Иному не дали. На пороге появился Высший и решительно вошел в комнату. Сервенты повернулись к нему и одновременно поклонились. Резко. Импульсивно. Иной последовал их примеру со всей возможной сдержанностью и почтительностью.
— Рад приветствовать в моем доме Христиана Поплавского. Добро пожаловать, ваби.
Высший быстро и весьма поверхностно проскани-ровал его сознание.
— Садись, Дик. И вы, ребята, садитесь.
Сервенты плюхнулись на кожаный диван, и девица развязно положила голову на плечо парню. Высший сел рядом с ними. И тут Иной заметил, что Христиан очень похож на своего сервента, только, пожалуй, чуть ниже и волосы еще светлее. Точнее, сервент похож на него. Сын, значит.
