Александр Розов - Одиссея креативной королевы
- Благодарю за честность, - сказала Боудис, - но, наверное, можно найти какой-то более человеческий метод мирной политики, иной, чем держать палец на атомной кнопке.
- Какой, например? - подал голос Вендиго, - Мне как-то ничего не приходит в голову.
Королева покрутила в руке стакан с крюшоном, и сделала глоток – просто чтобы как-то обосновать свое молчание - ведь пауза затягивалась. Конечно, у блестящей выпускницы Оксфорда, практиковавшейся, затем, при Foreign office, хранилось в памяти множество дипломатических рецептов. Но увы – ни один из них не подходил к случаю, когда есть маленькая страна (всего несколько сотен тысяч жителей), размазанная по величайшему океану планеты, воспринимаемая всеми влиятельными структурами власти в мире, как отвратительная язва на теле единственно правильного глобального миропорядка. И чем больше королева думала на эту тему, тем яснее понимала: никакие договоры, и никакие гарантии не будут действенными в таком случае. Глобальный миропорядок никогда не примирится с существованием «Тихоокеанской черной дыры», живущей по своей анти-системной Хартии с анти-системной культурой Tiki. Лидеры глобального миропорядка спасовали перед страшной атомной кнопкой, уже однажды нажатой в январе, а сейчас - остающейся наготове. Благодаря этому, Меганезия получила в среде большого бизнеса репутацию стабильного региона. И что теперь с этим можно сделать?
- Ничего, - сказал Вендиго, угадав основной вопрос ее внутреннего монолога, - ничего нельзя с этим сделать. Но вы не беспокойтесь, миледи. Это, по ходу, нормально.
- Вы так думаете? Но какая нормальность в балансировании на грани атомной войны?
- Уж какая есть, - он улыбнулся, - я к чему это говорю. Вы же видите, что мы простые, дружелюбные ребята, без заумной философии. Если на нас наезжают колесами, то мы нажимаем кнопку, и allez. Проверенно. Мы в этом смысле абсолютно предсказуемы, и поэтому вряд ли кто захочет еще раз проверять. А со временем дело как-то утрясется.
…
*57. Студенты, любовь и таблоиды.
Утро 1 июня. Острова Кука, атолл Тинтунг. Плавучий мини-отель «Sweet Shark».
Бывают в жизни моменты ослепительной радости – это например: встреча со старыми надежными друзьями после долгой разлуки (общение по видеосвязи не в счет). Такой момент радости захлестнул королеву Боудис, когда самолет-амфибия «Buccaneer» под управлением Кюгю Фирин приводнился у плавучего мини-отеля.
Боудис утратила основательность, приличествующую королеве, едва увидев в центре «комитета по встрече» двух своих секретарей - Петера Маккэлха и Эндрю Ирсона. На секунду в сознании мелькнула фраза рассудка: «чертовски хорошо, что в море Нези не принято придавать значение архаичному этикету коронованных персон». И после этой «разрешающей» внутренней фразы, Боудис бросилась обниматься с Петером и Эндрю. Королевская свита обменялась молчаливыми понимающими взглядами, и доктор Тью высказал общее мнение:
- Я думаю, миледи, будет правильно, если мы начнем устраиваться и разбираться, а вы пообщаетесь со старыми друзьями втроем, без посторонних.
- Вы все не посторонние для меня! – импульсивно возразила Боудис.
- Мы знаем, - сказал майор Стид, - но ведь старые друзья это совсем другое дело. Тут, согласно экспликации, должен быть маленький кафе-салон…
- …О, черт! – восхищенно заявил Маккэлх, - Вот это я понимаю: разведка: он уже все исследовал, и знает самое уютное место для маленькой компании.
- Работа такая, – скромно ответил бывший майор MI-6.
…
Маленький кафе-салон (или кофе-бар самообслуживания с одним столиком) в точности подходил к формату такой встречи.
- Боудис, ты выглядишь просто обалдеть, как! - без церемоний заявил Ирсон, смешивая кофейно-ромовый коктейль для всей компании.
- Абсолютно точное определение, - поддержал Маккэлх, - мне вспоминается период твоего бурного предсвадебного романа с тогда еще будущим принцем Гарри…
- …Петер! - возмущенно перебила она, - Черт побери! Если ты еще раз так бестактно напомнишь о моем возрасте, то я врежу тебе по уху!
- Но я не напоминал о твоем возрасте! Я наоборот, имел в виду, что…
- …Петер, - перебил на этот раз Ирсон, - ты нарываешься на нокаут. Не забудь, что Ее величество освоилась среди диких рпонге – людоедов-номадов востока Ниуэ, и среди апокалипсических обитателей Токелау-Атафу: военно-атомных ученых-иммигрантов, кроманьонских ведьм, флибустьеров-киллеров с прозвищами мифических монстров, и мурлакатамов, жестокость которых лежит за пределами всего человеческого.
- Эндрю, - с упреком, сказала королева, - прекрати цитировать таблоиды.
- Ладно, я больше не буду. Хотя, я думал, что тебе нравится быть героиней таблоидов. Здоровое женское тщеславие. Тебе же интересно, разве нет?
Королева задумалась на секунду, а затем махнула рукой.
- Ладно, Эндрю. Ты выиграл. Хотя, это не тщеславие, а любопытство. И что там?
- О! Самый свежий хит, это японский иероглиф «fuku» - «удача», который ты красиво начертила фломастером на стене комнаты Танигути Назуми, подружки кэпа Балрога.
- Да! - поддержал Маккэлх, - Это бешеный эпатаж. Боудис! Во всемирной истории ты – первая не японка, ставшая политическим идолом в Стране Восходящего Солнца!
- Стоп, парни! Стоп! Назуми - это хрупкая стеснительная девушка – хикикомори. Мы с Надзуми очень мило посидели за чаем в ее комнате. Она показала мне свою картинную галерею. Я оставила ей иероглифический автограф на память. При чем тут идолы?
- Ты знаешь, что Танигути Назуми – герой Декадной войны? - спросил Ирсон.
- М-м… - королева задумалась, - …Я видела у нее наградной самурайский меч.
- Так, - продолжил Маккэлх, - а она говорила тебе, за что получена награда?
- Нет. А я не стала расспрашивать из чувства такта.
Петер Маккэлх и Эндрю Ирсон переглянулись и Ирсон сообщил:
- Говорят, что Танигути Назуми и кэп Балрог были операторами «шока 5 января». Так называется удар летающей атомной миной-роботом по эскадре ВМФ Японии в районе Каролинских островов. Это разумное объяснение наградного меча от Демона Войны, и почетного места среди авторов ультиматума Итосуво, премьер-министру Японии.
- …Это, - добавил Маккэлх, - неформально. А формально 7 января Итосуво, заявляя об отставке, не сказал об ультиматуме организации «Tensei-Ryu», давшей ему 50 часов на отставку под угрозой стереть центр Токио с лица земли. Но примечательно, что новый премьер-министр Окадзаки легализовал «Tensei-Ryu», считавшуюся экстремистской.
- «Tensei-Ryu»? – переспросила королева, переводя в уме, - «Реинкарнация Дракона»?
- Да, - Маккэлх кивнул, - это японская молодежно-эмигрантская организация, которая выступает против глобализации, урбанизации и криминально-финансового диктата, за интеллектуальную японскую самобытность в деревенском натуралистическом стиле.
Королева сделала глоток коктейля, и негромко постучала стаканом по столу.
- Парни! Все это чертовски интересно, но при чем тут один мой иероглиф «fuku»?
- Дело не в одном иероглифе, - ответил Ирсон, - дело в том, что Танигути Назуми тебя попросила дополнить ее приватное пространство. Это знак огромного доверия.
- Но почему? – удивилась королева.
- Сложный вопрос, Боудис. Загадочная японская душа.
- В любом случае, - заключил Маккэлх, - уже вчера на Кюсю в Фукуока весьма бойко продавались футболки с коллажем из твоего портрета и твоего иероглифа «fuku». Это верный признак, что ты вошла в число идолов, и не случайно на твоем выступлении в кампусе будут две японские TV-команды: официозная NHK и курортная «Wo-Jomo».
- Черт! Еще и японская политика… Ладно, парни. А какая самая плохая новость?
- Самая плохая, - ответил Ирсон, - что будет TV-команда Джефа Риппа из «KP».
- М-м… Это тот знаменитый моральный урод, которого называют «имидж-киллер»?
- К сожалению, да, Боудис.
- Вот, дерьмо, - грустно сказала она, - только этого дрянного таблоида «Klaxon-Post» с Джефом Риппом мне здесь не хватало для полного счастья.
- В этом, - заметил Маккэлх, - есть и некоторый плюс. Незийский формат таких пресс-конференций не дает никакой форы репортеру, задающему вопросы. Понимаешь?
- Пока не очень, - призналась королева.
- Это довольно просто, - сказал он, - если в США или Британии этот урод Рипп мог бы швырять в тебя гнилыми помидорами, а ты не могла бы ответить ему тем же, и только закрывала бы голову руками, то тут ты можешь швырнуть полновесную бочку тухлой селедки прямо в его свинскую морду. Незийская публика нормально это воспримет. А главный трюк в том, что Рипп не знает этих местных традиций. Редакция «KP» подала заявку на аккредитацию здесь, предполагая, что будет отказ, очередное основание для публикации: «Меганезия - гнездо фашизма». KP попалась на пропаганду CNN. Ведь на самом деле, нези практически никаким СМИ не отказывают в аккредитации. Теперь, в результате, «Klaxon-Post» во главе с Риппом приехали играть, не зная правил. Точнее, приехали, зная только одну сторону здешней свободы СМИ, но не зная другую.
