Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)
– Знаешь что, Максимыч, а давай мы тебя проведем на наш финал, – предложил я внаглую от лица всех собравшихся, которые, впрочем, тут же согласно закивали.
Старик подергал ус, хитро глядя на нас, а потом махнул рукой:
– А что, не откажусь. Куда и во сколько нужно подходить?
Прощались сердечно, напоследок Максимыч пожелал нам победить в финале, мы пообещали приложить к этому все силы. Что ни говори, а ребята были не только старику благодарны, но и мне, за то, что свел их с Максимычем, помог устроить такой шикарный отдых. Главное – не сильно расслабляться перед решающей игрой, которой в истории нашего футбола может больше и не случиться.
Глава 17
После легкой утренней тренировки в рамках культурной программы у нас была запланирована экскурсия по Лондону с привлечением местного экскурсовода. Для путешествия туристическая компания выделила свой 2-этажный «Routemaster» с открытым верхом. На втором этаже должна была восседать команда, а экскурсовод с микрофоном по пути станет рассказывать о главных достопримечательностях английской столицы. Обзорная экскурсия была рассчитана на несколько часов, с возвращением к обеду, то есть к 13.30.
– Николай Петрович, ну мне-то зачем с вами ехать? – взмолился я, глядя печальными глазами на Морозова. – Я этот Лондон знаю, как свои пять пальцев, меня уже ничем не удивишь. Ни музеем мадам Тюссо, ни домом на Бейкер-стрит, где якобы жил выдуманный Шерлок Холмс, ни Собором Святого Павла…
– Отрываешься от коллектива, – прошипел тренер. – Я собираюсь тебя ставить на финал, а ты опять включаешь единоличника. Хватит дурака валять, залезай в автобус со всеми. Тем более что Киселев едет с нами.
Делать нечего, пришлось грузиться в автобус. Место я занял в самом конце открытой ветрам и солнцу площадки второго этажа. Может, удастся там, вдалеке от сидевшего впереди начальства и воркующего на хреновом русском экскурсовода побыть с собой наедине.
Рядом со мной плюхнулся Воронин.
– Что, тоже неинтересно? – усмехнулся он. – Я-то прожил в Лондоне несколько месяцев, и то изучил его прилично, а ты вообще за полтора года, наверное, знаешь тут каждую подворотню… Интересно, как Твигги поживает?
– Взял бы и позвонил ей, – брякнул я, думая о своем.
Кто бы знал, к чему приведет мой необдуманный совет! По возвращении с экскурсии, как выяснилось позже, Воронин и впрямь откопал в своих блокнотах телефон красотки, набрав ей прямо из гостиничного номера. И ведь дозвонился с первого раза, и мало того, она согласилась провести с ним вечер в баре в паре кварталов от отеля, благо что у нас было свободное время.
Но и это бы ничего, однако, как и в моем случае, то ли по воле злого рока, то ли просто потому, что Твигги была личностью известной, рядом оказался какой-то папарацци, и на следующее утро уже набивавшая руку на скандалах с советскими футболистами «The Guardian» вышла с заголовком: «Звезда советской сборной развлекается с английской моделью!» Ну и фото соответствующее, где Валера и Твигги улыбаются прямо в камеру, сидя у барной стойки, на которой стоят бокалы с какой-то жидкостью и торчащими из них соломинками.
– Сука! – восклицал в нашем с Яшиным номере Воронин, потрясая свежим номером, который ему любезно принес приданный сборной Джордж Скенлан. – Ты представляешь, этот мудак сказал, что он просто поклонник советской сборной, и попросил разрешения сфотографировать нас на память. А теперь вот! Хорошо, хоть не написали, будто я с ней переспал! Ничего такого и не было, если что…
– Ох, наивный ты, Валера, человек, – покачал я головой. – Кто тебя вообще надоумил ей звонить?
– Как кто? – опешил наш полузащитник. – Так ты же и надоумил! Забыл, что ли? Когда на экскурсии были.
– Действительно, это я как-то облажался… И что теперь? Надеюсь, ты предупредил Скенлана, и до того же Киселева информация не дойдет? А то ведь, чего доброго, и над тобой судилище устроят.
– То-то и оно! Хрен бы с ним, с партбилетом, так ведь могут на финал не поставить… О-о-о, твою ж мать, за что мне это?!
– Ну ты не убивайся раньше времени, – закуривая, невозмутимо произнес Яшин. – Финал – вещь серьезная, я лично в случае чего попрошу, чтобы до финала тебя не трогали. Думаю, и ребята поддержат.
Воронин сел на край моей постели и уронил лицо в ладони. Упавшая на пол газета, словно в насмешку распахнувшись именно на этой странице, мозолила глаза снимком, с которого улыбались Воронин и худющая Твигги.
– Если что, представим это как провокацию англичан, – озвучил я пришедшую в голову идею. – Объяснишь, что Твигги сама тебе позвонила, попросила о встрече в тихом баре недалеко от отеля, сказав, что случилось что-то серьезное, хотя на деле она захотела с тобой просто встретиться как со старым другом. Ты просто шел с ней пообщаться, как к старой знакомой, ну, заказала она пару коктейлей, так ты и не пил, скажешь, если только чуть пригубил за компанию. А тут провокатор с камерой, представившийся поклонником сборной и твоим в частности. То есть это была специально подстроенная диверсия, чтобы лишить сборную перед финальной игрой одного из ее ведущих футболистов.
Воронин оторвал лицо от ладоней, с надеждой глянул на меня.
– А что, может и прокатить.
– Хорошо бы, – хмыкнул Яшин. – Только ты, Валерка, прежде чем пускаться во все тяжкие, лучше бы головой думал, а не тем, что между ног болтается.
– Знаешь что, Лева, хоть ты мне и друг…
– Товарищи, без паники! – осадил я приподнявшегося было Воронина, а Яшин так и сидел с сигаретой в зубах, глядя на товарища по сборной с хитрым прищуром. – Валер, ты извини, но и в самом деле, косяк твой. Да и я хорош, подал идею, не подумавши. Давайте пока не будем пороть горячку. Вот если начальство узнает об этой провокации – тогда и будем внедрять в жизнь предложенный мною вариант, раз у вас все равно ничего лучше нет.
На том и порешили. Воронин со скомканной газетой отправился к себе в номер, а мы с Яшиным решили перекинуться в «дурака».
– Удивляешь ты меня порой, Егор, – не поднимая взгляда от своих карт, неожиданно произнес Лев Иваныч. – Казалось бы, 20 лет, а зачастую ведешь себя так, словно чуть ли не старше меня. Выражения у тебя прямо-таки заумные случаются. И ведь из простой советской семьи, рос во дворе…
Яшин взглянул мне в глаза, и на какое-то мгновение я почувствовал себя словно на допросе у сотрудника НКВД. К счастью, в реальности судьба не сводила меня с этими товарищами, поскольку в обеих ипостасях я появился на свет позже, но видимо, подследственные в застенках НКВД испытывали нечто похожее. Впрочем, в следующий миг Яшин улыбнулся, и повисшая было в воздухе напряженность тут же куда-то испарилась.
– Ну, ту историю с оголенным проводом, наверное, не только вся наша страна, но и полмира уже знает, – сказал он. – Такой бы провод сунуть в руки каждому советскому подростку, глядишь – вундеркиндов и прибавилось бы. Согласен?
– Не уверен, что сработало бы, хотя… Черт его знает! Я ведь и сам иногда думаю, как так получилось, что из простого дворового оболтуса после кратковременной потери сознания получился композитор и футболист?.. Блин, проиграл! Моя очередь сдавать.
Этим же вечером 28 июля мы по телевизору в холле гостиницы смотрели матч за 3-е место между сборными ФРГ и Португалии. Немцы подтвердили выданные им авансы и, несмотря на гол Эйсебио, в свою очередь отгрузили португальцам сразу три. Причем последний на 90-й минуте матча, когда соперник все силы бросил на то, чтобы отыграться, и шустрый Шнелленгер убежал один на один с Перейрой, спокойно положив мяч под опорную ногу голкипера.
Как мы ни надеялись на то, что высер «The Guardian» не дойдет до руководства сборной – этим надеждам все же не суждено было сбыться. На следующий день, накануне финала, было объявлено командное собрание. Но тут уж мы включили все свои резервы. В дело пошла моя версия развития событий, озвученная на собрании самим Ворониным, ну и ребята впряглись за нашего полузащитника, напирая на то, что игрок нужен сборной в главном матче за всю историю советского футбола.
– Но пятно-то какое, пятно! – восклицал Киселев, потрясая свернутой в трубочку газетой. – Его уже не смоешь даже победой в финальной игре над англичанами! Вы понимаете, что мне в любом случае придется доложить по инстанции?
– Анатолий Ефремович, а может, не будем спешить раньше времени? – предложил Морозов. – Давайте мы финал отыграем, а там уже и сообщите кому надо.
– Легко вам говорить, Николай Петрович, а поставьте себя на мое место! В сборной такое творится, а я, получается, своим молчанием потворствую…
– Так вы и не молчите, просто скажете не сегодня, а, например, завтра вечером, после финальной игры. Если это вообще будет на тот момент актуально. Да что там, вы же в случае чего можете сказать, что не нянька футболистам, чтобы следить за каждым их шагом, и газеты на английском не читаете, что вообще для вас это все стало новостью.
