Александр Смирнов - Чернокнижник
– Обложили, гады! – выругался водитель.
Он резко направил машину в переулок, надеясь там выскочить и убежать, но не справился с управлением и врезался в телефонную будку. Послышался звон стекла. Что-то большое упало на капот. Мотор заглох, из радиатора тёк кипяток и тут же превращался в пар. К автомобилю подбежали два милиционера. Они открыли дверцу водителя и грубо выволокли оттуда Петра.
– Жив, ковбой? – спросил водителя сержант.
– Да, – виновато ответил Пётр.
– Фу, да ты пьян в доску! – сморщился второй подошедший милиционер.
– Машину, конечно, угнал? – спросил первый.
– Нет, это моя. – Петя протянул документы.
– А права?
– Права ещё не получил.
Ноги несчастного водителя задрожали, он сел на поребрик и вдруг заплакал.
– Слава богу, что ты никого не убил, – сказал сержант.
– Утри сопли, будь мужчиной, – раздался голос второго гаишника, – криминала никакого нет. Заплатишь штраф, да новую будку купишь.
Сержант оценивающе окинул взглядом разбитый Москвич и добавил:
– Если продать этот хлам, как раз на всё и хватит.
* * *Девчонки читали сочинение Чернокнижника и не могли скрыть своего восхищения.
– Вот это да! – говорила Наташа. – Надо же так всё придумать!
– А что это там за девушка была? – спрашивала Катя.
– Какая девушка?
– Та, что водку не захотела пить.
– Я не знаю. Просто я так придумал, и всё.
– А как её звали? – словно не слыша Петю, снова спросила Катя.
– Я же говорю, не знаю. Мне была поставлена задача написать про будку.
– А как мы проверим? – вдруг забеспокоилась Наташа.
– Очень просто: одна пойдёт проверит будку, а вторая гараж, где стоит Москвич.
– А ты знаешь, где гараж?
– Конечно, ведь этот Москвич, как и гараж, совсем недавно принадлежали моему отцу.
– Я побегу проверять будку, – предложила Наташа.
– А я, стало быть, должна проверить гараж, – сказала Катя, – показывай, где он?
– А что будет, если я окажусь прав? – спросил Пётр.
– Мы поцелуем тебя, – хором ответили девушки.
– А если ты не прав? – спросила Катя.
– Такого не может быть, – ответил Пётр. – Встретимся через два часа под нашей лампочкой.
Наташа убежала, а Пётр с Катей пошли к гаражу.
Не доходя метров двести до гаража, Пётр остановился.
– Я дальше не пойду, – сказал он. – Иди одна.
– Куда? – не поняла Катя.
Пётр указал пальцем в сторону гаражей.
– Вон тот, видишь? С распахнутыми воротами. Я пойду в институт, приходи туда.
Когда Катя подошла к политеху, то увидела парочку, стоящую под лампочкой и целующуюся. Вероятно, парочка слилась в поцелуе достаточно давно, потому что вокруг них собралась небольшая группа парней и с любопытством наблюдала эту процедуру.
– А можно я следующий? – не выдержал один из зрителей.
Девушка испугалась и выскользнула из объятий кавалера.
– Я, я, я, – хотела она что-то сказать, но не могла собраться с мыслями, – я домой пойду.
Пойду, это мягко сказано, потому что девушка, как молния, юркнула в переулок и скрылась. Парни посмеялись и тоже ушли. К Петру подошла Катя.
– Насколько я понимаю, телефонная будка разбита? – шутливо сказала девушка.
– А что в гараже?
– В гараже тоже всё в порядке.
– Тогда…
– Здесь очень много зрителей, – не дала договорить Катя. – Пойдём ко мне домой. У меня никого нет, и не будет.
– А ты не боишься? Одна и с мужчиной…
– Главное, чтобы ты не испугался, – улыбнулась девушка.
Она хитро посмотрела на Сапожникова и подмигнула ему.
– Ну, что же ты? Или уже испугался?
Парочка ушла, и лампочка снова осталось одна.
Когда Пётр зашёл в Катину квартиру, он словно очутился в эдемском саду: и запах, и обстановка, и полумрак, – всё располагало к блаженству. Молодой человек сел в кресло и утонул в нём.
– Что-нибудь будешь пить? – послышался с кухни голос хозяйки.
У Петра почему-то вдруг пересохло в горле.
– Чайку? – Катя звонко рассмеялась. – Я видела, как она тебя целовала. Это не поцелуй, а халтура!
Хозяйка вышла с подносом к своему гостю. На ней был халатик без застёжек, полы которого удерживались тоненьким пояском, узелок которого обещал вот-вот развязаться. На подносе было два фужера и бутылка вина.
– Ну как, не испугался ещё? – хихикнула она. – Извини, но чая у меня нет. Вино тебя устроит?
В ответ Пётр только сглотнул слюну, которая почему-то стала выделяться в большом количестве.
Хозяйка поставила поднос на журнальный столик и села на колени к своему гостю, при этом полы халатика раскинулись так, что открылись те части тела, при виде которых начинает кружиться голова.
– Я покажу тебе, как надо целовать, – приговаривала хозяйка.
При этих словах она взяла руку своего гостя и прижала к своей груди. Узелок всё же не выдержал и развязался. Халатик свалился с плеч хозяйки и упал на пол. Она обвила своими руками шею гостя и поцеловала его.
– Ну как, сладко? – спросила она.
– Да!
– Сейчас ещё слаще будет.
Катя встала с Петиных колен и подошла к журнальному столику, чтобы налить в фужеры вина.
От вида обнажённого девичьего тела Пётр на время потерял дар речи. Однако надо же было что-то говорить. Не сидеть же с открытым ртом.
– Какая интересная родинка, – сказал он, глядя на животик девушки. – Похоже на бабочку.
– Её зовут Жу-жу, – сказала Катя.
– Кого?
– Бабочку. Сейчас ты с ней познакомишься поближе. – Она подала молодому человеку бокал с вином и снова села к нему на колени.
Глава 7
Гараж, который без мотоцикла и автомобиля теперь использовался, как склад, выглядел весьма удручённо. На стенах не висели больше запасные колёса и камеры, на стеллажах не лежали аккуратно расставленные инструменты, запах бензина и моторного масла сменил запах плесени и сырости.
Везунчик и Катя стояли на коленях и рылись в каком-то хламе.
– Скорее, сейчас он придёт, – подгонял Везунчик свою подругу.
– Если бы ты не разбил машину, сейчас бы не пришлось торопиться.
– Так получилось. Я не виноват.
– Не надо было пить за рулём.
Пётр скрипнул зубами и промолчал.
– А то обиделся, как красна девица, на мента! А тот, может быть, совсем и не при чём!
– То есть как это не причём? Он бабки получил от всей группы.
– А кто тебе сказал, что твои бабки до него дошли? Ты же не ему лично их в руки дал?
– Староста! Вот сволочь! – Пётр в сердцах сплюнул. – Развёл, как последнего лоха!
Молодой человек вдруг подозрительно посмотрел на свою подругу.
– А откуда ты это знаешь?
– На, почитай на досуге. – Девушка вытащила из сумочки сложенные листы бумаги и отдала Петру.
– Чернокнижник? – спросил Пётр.
– Он самый.
– Ну, и как он?
– Пристёгнут ко мне намертво – не оторвёшь.
– Точно?
– Точно, точно.
– Чем же ты его так приворожила?
– Я его познакомила с Жу-жу.
В это время двери гаража открылись, и на пороге появился элегантный молодой человек с сигарой во рту.
– Ой, господин Смит! Проходите пожалуйста. – Пётр поставил на середину гаража единственный стул и накрыл его газетой.
Господин Смит, который, к слову сказать, господином стал совсем недавно, и всего год назад его можно было увидеть в обществе фарцовщиков, которые обращались к нему не иначе, как Серый, лениво сел на предложенный стул.
– Одну минуточку, мы сейчас всё подготовим, – извиняясь, сказал Пётр.
– Ничего, ничего, я подожду.
Смит посмотрел по сторонам, взял с бывшего верстака какие-то листы бумаги и стал читать их.
Наконец Пётр с подругой закончили свою работу и облегчённо вздохнули.
– У нас всё готово, господин Смит, – сказал Пётр.
Однако Смит не реагировал на их слова.
– Пожалуйста, посмотрите, – повторила Катя.
Но Смит так увлёкся чтением, что ничего не слышал. Просидев в полной тишине минут двадцать, он наконец оторвался от чтения и с удивлением посмотрел на хозяина гаража.
– Господин Смит, – опять сказал Пётр. – Мы всё достали, что вы заказывали.
Пётр рукой показал на расставленные иконы.
– Да, да, это потом, – сказал Смит. – Это чьё? – спросил он, показывая на листки.
– Моё, – непонимающе ответил Пётр.
– И ты с этим занимаешься продажей икон?
– Каждый делает деньги, как может.
– Вот деньги, причём, настоящие деньги, – гость указал на то, от чего не мог оторвать взгляда.
– Неужели это хоть чего-нибудь стоит?
– Сейчас идёт война двух идеологий, двух сверхдержав. За твоего Павку Корчагина такие деньги дадут!
– Кто? – не выдержала Катя.
– Да кто угодно! Хоть радиостанция «Свобода», хоть «Голос Америки», хоть «Немецкая волна»! – восхищался Смит. – Посмотри, ведь от их коммунистического идола живого места не осталось!
Смит вдруг подозрительно посмотрел на Петра.
– Так это ты написал?
Пётр, хотел сказать, что нет, но вместо этого сказал:
