Александр Розов - Чужая в чужом море
— Но как вы там живете, если его заливает?
— Платформа на ножках, как тут — объяснил Снэп, — но тут пол–дома на ножках, а у нас — весь. Вокруг только море и такие же платформы, где–то через пол–мили друг от друга.
Он толкнул чашечку кофе к изумленной этим сообщением канадке, и подмигнул ей.
— Такие дела, гло. Au oone aha miti. Наша земля это море.
— Mauru, — поблагодарила Жанна, — А если кто–то швартуется к вашему островку без приглашения, и начинает по нему бродить, вы можете влепить в него пулю?
— Можем, — подтвердила Оюю, — но тогда сразу должны вызвать копов. Это Хартия.
— Значит, — подвела неутешнительный итог канадка, — Если я пришвартуюсь к Такутеа и сделаю хотя бы шаг по берегу, меня могут пристрелить, вызвать копов и умыть руки?
— Верно, — сказал Снэп, — Поэтому ты не должна швартоваться.
— Тогда какого черта мы тут планируем!!!
Оюю хихикнула и толкнула Снэпа плечом.
— Прикинь, она не врубается.
— Ага, — согласился он и тоже хихикнул.
— Хватит издеваться! Объясните по человечески!
— 30–й артикул Хартии, — сказала Оюю, — Нельзя отказывать в помощи на море людям, находящимся в бедствии. Отсюда – грязный репортерский прием, которым кое–кто в Меганезии пользуется, чтобы разнюхивать что–то на частных территориях.
— Предлагаешь мне потерпеть кораблекрушение вблизи Такутеа и добраться вплавь?
— Нет, это дорого и слишком заметно. Я предлагаю тебе выпасть из флайки.
— Что?! – переспросила канадка.
— Выпасть из флайки с малой высоты на низкой скорости, — уточнил Снэп, — ночью это можно сделать незаметно, и так же незаметно выбраться на берег. Но даже если тебя сцапают, то шлепнуть не могут. Ты без плавсредства, без оружия, без признаков какой–либо спецподготовки, короче — типичная жертва опасной ситуации на море.
— Не бери с собой профи–оборудование, — добавила Оюю, — Эти вещи похожи на оружие, кроме того, это явное указание, что ты жульничаешь. Возьми только мобайл с хорошей камерой. Оденься, чтобы удобно было плыть. Шортики и маечка. Обувь не надевай.
Канадка, в задумчивости, прикурила еще одну сигарку.
— Интересно, а как я оттуда вернусь?
— Легко, — сказал Снэп, — Пилот сядет на воду где–нибудь в полумиле, а ты отплывешь от острова и дашь ему сигнал. Только надо сообразить, какой. Дальше, он тебя подберет, и дело в шляпе…. Разумеется, если тебя не сцапают.
— А если сцапают?
— Ну, сдадут копам, целую и невредимую. А там – наплетешь что–нибудь. Отделаешься штрафом за нарушение частного владения, или небольшим сроком на каторге.
— Небольшим – это сколько? – подозрительно спросила Жанна.
— Ну, может быть, год или что–то вроде того. Надо посмотреть в интернет.
— Мда… Как–то не оптимистично получается.
Снэп отхлебнул кофе и пожал плечами.
— Ну, да… Может, тебе лучше забить на это дело? Давай лучше полетаем над ними и закошмарим с воздуха? Приватная зона только до 1000 футов, а выше – имеем право летать, сколько хотим. Утром подобьем еще кого–нибудь из ребят. Можно взять тех самоанских студентов, которым забетонировали шатер, и обеих vahine док–Мака.
— Точно! – поддержала Оюю, — Купим в китайской лавке световые и дымовые шашки…
— Нет, ребята. Спасибо – но нет. Понимаете, есть подозрение, что там концлагерь. Если спугнуть, то заключенных убьют, а потом мы ничего не докажем.
— Ты что, серьезно? – спросил Снэп.
— Более, чем. Есть косвенные свидетельства… Кое–что вызывает недоверие, но…
— А как копы могли это не заметить? – перебил он.
— Не знаю. Может быть, заключенных держат под землей, в бункере.
— Реально, — поддержала Оюю, — Снэп, помнишь, мы лазали в бункеры, которые строили японские оффи на Гуадалканале?
— … Так что, я пойду сама и постараюсь без шума, — заключила Жанна, — Кстати, что мне надо сделать, чтобы их накрыли? Допустим, все правда, я нашла подтверждение…
— Сразу звони в INDEMI, — перебил Снэп, — Можешь набрать «indemi» по своему pentoki, это выделенный адрес, его ловят в радиусе пол–ста миль от любой островной сети. Они мигом устроят на Такутеа такую Хиросиму, что Сталинград покажется ромашкой. Но я никак не могу поверить, что это правда. Ну, нереально, понимаешь? Меганезия – самое херовое место в мире для тех, кто решил заняться таким говном. Может, в Америке или Европе они как–то могли бы отмазаться, но здесь это – вилы!
— Снэп! – окликнула его Оюю, — А вдруг это какая–то афера?
— Какая?
— Без понятия. Но, согласись, эсэсовцы – явный фэйк. Вот, поставь себя на место этого графа Дракулы. У тебя на острове концлагерь. Тут подъезжаем мы, такие красивые, и просим воды и фюэла. Твои действия?
— Налить, сколько влезет, и еще по чашке рома на удачу, — без колебаний ответил он.
— О! – меганезийка многозначительно подняла палец к небу, — А они устроили цирк.
— По ходу, мудаки, — предположил он.
— Если мудаки, то как они обвели копов вокруг рифа?
— Да, — согласился он, — фигня получается…
— А если?.. – спросила Жанна, — Если мы чего–то не понимаем?
Оюю задумчиво пощелкала ногтем по пустой пластиковой чашке.
— Может, и не понимаем. Утром будет 3d карта и тогда, может быть, что–то прояснится. Да, кстати, ты с флайки в море когда–нибудь прыгала?
— Нет. Но придется, раз нет других вариантов.
— Тогда сразу после завтрака будем тренироваться, — объявил Снэп.
— Стоп, — сказала Жанна, — Надо же еще найти пилота.
— Найдем пилота, — уверенно сказал он, — За деньги, разумеется.
— Это понятно. А можно будет сделать вылет с Аитутаки? Завтра я перееду туда…
— С Аитутаки еще проще. Большой постиндустриальный центр, меньше внимания. А сейчас, девчонки, давайте заканчивать военный совет. Все равно уже мозг не варит.
— ОК, — согласилась канадка, складывая свой ноутбук, — Куда мне приходить на тренинг?
— Так в бар, куда же еще? Deltiki у пирса, лагуна перед носом. Ничего больше не надо.
— Тогда – заранее спасибо и приятных сновидений.
…
Экстремальная сауна, кофе, сигарки и рискованные планы – это не лучшая прелюдия к спокойному сну. Жанна включила на слабый свет лампочку над лежбищем, улеглась поудобнее и снова раскрыла ноутбук. Из головы у нее не выходил клубок парадоксов, связанных с размещением (предположительным) в Меганезии концлагеря, где доктор (предположительно) Рашер продолжал (предположительно) преступные медицинские эксперименты над людьми, начатые еще в годы II мировой войны. Тинейджеры в один голос заявляют, что в Меганезии такое практически невозможно. Но, международные гуманитарные организации полагают, что именно в Меганезии такое наиболее вероятно. Обе позиции аргументированы. Первая – тем, что в Меганезии жесточайшим образом пресекаются любые формы принуждения, не установленные Хартией. Вторая — тем, что Меганезия не присоединилась ни к одному международному договору по ограничению биомедицинских экспериментов над людьми, человеческими эмбрионами и геномом человека. Более того, здесь преследуются группы, выступающие за такие ограничения.
Жанна помассировала виски (надеясь добиться интеллектуального подъема) и набрала в поисковой интернет–машине строчку:
«Преступные – медицинские — Меганезия»
Результатом явились несколько десятков тысяч гневных статей по поводу близнецов на Элаусестере. Сейчас Жанну интересовало не это, и она решительно сократила объем, исключив все материалы, содержащие слово «Элаусестере». Результат был совершенно неожиданным. Поисковая машина выдала ссылки на конгресс Всемирной Ассоциации Психиатров (WPA), который почтил минутой молчания память врачей–психиатров и медицинских работников, казненных преступным режимом Меганезии 15 лет назад.
Жанна уже достаточно разбиралась в здешней системе наказаний, и знала, что любые массовые репрессии (а речь на конгрессе, вне сомнений, шла именно о массовом акте) происходят по решению Верховного суда. Вычтя 15 лет из даты этого конгресса WPA, Жанна получила примерную дату, и через минуту нашла соответствующее решение, выдержанное в жанре своего времени – 4–го года от Алюминиевой революции.
*********************************
Верховный суд рассмотрел, в соответствие с Великой Хартией, по заявлению Микеле Карпини, гражданина с о. Футуна, деятельность организаций экологического, медико–биологического, биоэтического, морально–правового и педагогического характера (см. список в Приложении №1 – 108 наименований) и пришел к таким выводам:
1) Перечисленные организации действовали в акватории и на территории Меганезии с общей целью: принудить жителей к про–колониалистскому стилю жизни, без доступа к достижениям науки, техники, образования и искусства, без возможности сексуального, репродуктивного и экономического самовыражения, и культурного самоопределения.
