Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)

— Да. Но не карманница. Очень уж у тебя встревоженный вид! И все же как тебя зовут?

— Иньянна Форлана.

— Красивое имя. Я никогда еще не встречала ни одной Иньянны. И ты проехала аж от Велатиса до самой Ни-мойи? Зачем?

— Чтобы получить наследство, — прямо ответила Иньянна. — Собственность внука сестры моей бабушки. Поместье на северном берегу, известное как Ниссиморнский окоем…

Лилойв захихикала, попыталась сдержать смех, отчего ее щеки раздулись, закашлялась и хлопнула себя ладонью по губам в приступе неудержимого смеха. Но она все же смогла почти сразу же пересилить себя, и насмешка на ее лице сменилась жалостью.

— Если это так, то, значит, ты принадлежишь к семейству герцога, и я должна просить у тебя прощения за то, что так нахально разговаривала с тобой.

— Семейству герцога? Нет, конечно нет. С чего ты это взяла?

— Ниссиморнский окоем принадлежит Калейну, младшему брату герцога.

Иньянна покачала головой.

— Нет. Сестре моей бабушки…

— Бедняжка, да шарить по твоим карманам нет никакого смысла. Кто-то уже успел их обчистить!

Иньянна прижала к груди чемоданчик.

— Нет, — заметив ее смятение, поправилась Лилойв. — Вероятнее, что ты тронутая, раз считаешь, что унаследовала Ниссиморнский окоем.

— Я видела бумаги с печатью администрации понтифекса. Два человека из Ни-мойи лично доставили их в Велатис. Я, возможно, не слишком прыткая деревенская девчонка, но все же не дура, чтобы решиться на такую поездку, не имея серьезных доказательств. Да, у меня были подозрения, но я видела документы. Я уплатила пошлину за право наследования титула! Это стоило двадцать реалов, но бумаги были в полном порядке!

— И куда ты собираешься идти, когда попадешь в Стрелейн?

— Я не думала об этом… Наверное, в гостиницу…

— Побереги свои кроны. Они тебе еще потребуются. Устроишься у нас, на базаре. А утром поговори с имперскими прокторами. А вдруг они смогут помочь тебе вернуть хотя бы часть потерянного?

Глава 4

Мысль о том, что она оказалась жертвой мошенников, с самого начала жила в сознании Иньянны, словно басовитый гул, чуть слышно пробивающийся сквозь звуки прекрасной музыки, но она не желала слышать этот гул, и даже теперь, когда он сменился оглушительным ревом, она заставила себя верить в свое счастье. Эта невзрачная маленькая базарная девчонка, по ее собственному признанию, профессиональная воровка, несомненно обладала чрезмерно развитой недоверчивостью, как это и должно быть свойственно тому, кто живет, противопоставляя свой ум враждебной вселенной, и потому видела мошенничество и недоброжелательность повсюду, возможно даже там, где их и близко не было. Иньянна знала, легковерие могло вовлечь ее в ужасную ошибку, но было бессмысленно начинать жаловаться, когда еще ничего не началось. Ведь могло же в конце концов оказаться, что она все-таки имела какое-то отношение к фамилии герцога, а может быть, Лилойв напутала насчет владельцев Ниссиморнского окоема. Ну а если она и в самом деле прибыла в Ни-мойю, поддавшись на обман и все ее последние кроны истрачены без толку, то, по крайней мере, она находилась теперь в Ни-мойе, а не в Велатисе, и это само по себе было причиной для радости.

Когда паром приблизился к причалу Стрелейна, Иньянна смогла получить первое представление о центре Ни-мойи вблизи. Ослепительно белые башни стояли почти у самого края воды, поднимаясь к небу так резко и круто, что казались неустойчивыми, и было трудно понять, почему они не сваливались в реку. Начало темнеть. Повсюду зажигались огни. Иньянна взирала на великолепие города со спокойствием лунатика. Я пришла домой, раз за разом повторяла она себе. Я дома, этот город — мой дом, я чувствую, что попала домой. И все равно она следила за тем, чтобы не отстать от Лилойв, когда они через толпу местных жителей пробирались с пристани на улицу.

У ворот речного вокзала стояли три огромных металлических птицы со сверкавшими — наверное, из драгоценных камней — глазами: гихорн с распахнутыми широкими крыльями, большой глупый длинноногий хазенмарл и еще одна (Иньянна такой не знала) с огромным, изогнутым наподобие серпа клювом, под которым свисала кожистая сумка. Механические фигуры медленно двигались, покачивая головами, взмахивая крыльями.

— Эмблемы города, — не дожидаясь вопроса, объяснила Лилойв. — Ты будешь встречать этих дурацких истуканов повсюду! И у всех вместо глаз будут драгоценные камни.

— И никто их не украдет?

— Хотела бы я набраться смелости на это. Я могла бы легко забраться туда и выковырять их. Но говорят, что за этим последует тысяча лет непрерывных бедствий. Метаморфы снова восстанут и прогонят нас, башни обрушатся, ну и тому подобная чепуха.

— Но раз ты не веришь в эти легенды, то почему бы не украсть камни?

Лилойв фыркнула.

— А кто их купит? Любой барыга сразу же поймет, откуда они, и, раз уж всем известно, что на них наложено проклятие, то вора будет ждать бездна неприятностей, а Король Снов примется терзать твою голову до тех пор, пока ты не взвоешь. Пусть лучше у меня будет полный карман осколков цветного стакана, чем глаза птиц Ни-мойи. Ну вот, садись! — Она открыла дверь маленькой летающей лодки-такси, стоявшей неподалеку от вокзала, подтолкнула Иньянну на сиденье, сама шлепнулась рядом, бойко отстучала код на клавиатуре, и машина тронулась с места. — Мы можем поблагодарить твоего благородного родственника за эту поездку, — заявила она.

— Что-что?

— Калейна, брата герцога. Я указала его платежный код. Его номер выкрали месяц назад, и многие из нас теперь ездят бесплатно, то есть за его счет. Конечно, когда придут счета, канцлер изменит код, но до тех пор… понимаешь?

— Я, наверное, очень наивна, — сказала Иньянна. — Я все еще верю в то, что Повелительница и Король видят наши грехи, когда мы спим, и посылают сновидения помешать таким вещам.

— На такую веру все и рассчитано, — ответила Лилойв. — Вот убей кого-нибудь, и наверняка получишь послание от Короля Снов; в этом не может быть сомнений. Но сколько народу живет на Маджипуре? Восемнадцать миллиардов? Тридцать? Пятьдесят? И что, у Короля найдется время, чтобы насылать карающие сны на каждого, кто обманом бесплатно проедется в летающей лодке? Думаешь, это возможно?

— Ну…

— Или даже на тех, кто выманивает деньги, взимая пошлину за не принадлежащие людям дворцы?

Щеки Иньянны вспыхнули, и она отвернулась.

— Куда мы едем? — глухим голосом спросила она.

— Уже приехали. Остановка Большой базар. Прошу на выход!

Иньянна следом за Лилойв вышла на широкую площадь, ограниченную с трех сторон высокими башнями, а с четвертой — приземистым зданием, к которому вело множество длинных низеньких ступеней. Сотни, а может быть, и тысячи людей в изящных белых нимойских туниках поспешно проходили туда и сюда через широкую пасть здания, арку которого украшал резной горельеф — те же самые три символические птицы с драгоценными камнями в глазах.

— Это Пидруидские врата, — сказала Лилойв, — один из тринадцати входов. Сам базар занимает пятнадцать квадратных миль. Знаешь, он немного похож на Лабиринт, хотя, конечно, не уходит так глубоко под землю, разве что ниже уровня улиц. Он пронизывает весь город, его части соединяются через разные дома, через проходы под улицами; можно сказать, что это город в городе. Мои предки жили здесь сотни лет. Мы потомственные воры. Без нас у владельцев лавок было бы много неприятностей.

— Я была в Велатисе хозяйкой лавки. У нас там нет воров, и, по-моему, никто и никогда не желал, чтобы они появились, — сухо заметила Иньянна, когда они влились в толпу, продвигавшуюся по широким низким ступеням к воротам Великого базара.

— Здесь все по-другому, — возразила Лилойв.

Базар простирался во все стороны — сложнейший лабиринт ярко освещенных узких галерей, проходов, туннелей и галерей, разделявшихся и подразделявшихся на бесчисленное множество крошечных кабинок. Над головами тянулось цельное полотнище желтой ткани, испускавшей яркое сияние, благодаря собственному люминесцентному свечению. Это зрелище изумляло Иньянну больше, чем все остальное, что она успела увидеть в Ни-мойе, так как она в своем магазине иногда торговала такой тканью — по три реала за рулон, а одного рулона хватало для того, чтобы украсить разве что небольшую комнату; ее душа пришла в смятение от мысли о пятнадцати квадратных милях светящейся ткани, и Иньянна, несмотря на свои навыки, никак не могла вычислить в уме ее стоимость. Ай да Ни-мойя! Такие крайности можно было выдержать, только имея хорошее чувство юмора.

Они все дальше углублялись в базар. Каждый закоулок казался Иньянне неотличимым от другого; везде было одинаково шумно, независимо от того, чем там торговали. По сторонам теснились одна к другой лавки с фарфором, тканями, столовыми приборами, одеждой, фруктами, мясом, овощами, деликатесами; где-то сконцентрировались винные лавки, в другом месте остро пахло пряностями, потом по сторонам заблестели в многочисленных витринах драгоценные камни, и повсюду стояли торговцы с жареными сосисками, и торговцы с жареной рыбой, и торговцы иной едой и лакомствами. Ну а Лилойв, похоже, всегда точно знала, куда идти от той или иной развилки и в который из неисчислимых совершенно одинаковых переулков нужно сворачивать, чтобы попасть к известной ей одной цели. Она двигалась стремительно и уверенно, и лишь несколько раз приостановилась, чтобы раздобыть себе обед, ловко прихватив балыковое полено с одного прилавка да бутылку вина с другого. Несколько продавцов заметили ее действия, но лишь улыбнулись и промолчали.