Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)

Иньянна, которая уже давно поняла, к чему клонится весь этот рассказ, не могла оправиться от изумления. Ее ноги подкосились, губы пересохли; в замешательстве она взмахнула рукой и опрокинула дорогую алханроэльскую вазу, которая упала на пол и разбилась.

— И что же, предполагается, я должна унаследовать? — чрезмерно сухо спросила она, смущенная тем, что утратила контроль над собой.

— Огромный дом, известный как Ниссиморнский окоем, на северном берегу Зимра в Ни-мойе и три поместья в долине Стейч; все сданы в аренду и приносят доход, — ответил Стейг.

— Мы поздравляем вас, — сказал Везан Ормус.

— А я поздравляю вас, — ответила Иньянна. — У вас получилась прекрасная шутка. Спасибо за то, что вы развлекли меня, а теперь, если вы не пожелаете что-либо купить, то прошу вас позволить мне вернуться к моей бухгалтерии, поскольку налоги…

— Вы не доверяете нам, — заметил Везан Ормус, — и, конечно, совершенно правы. Мы явились, рассказали историю, которая может показаться фантастической, и вам, естественно, трудно воспринять наши слова. Но вот, смотрите: мы из Ни-мойи. Неужели мы потащились бы в Велатис, за тысячи миль, ради того, чтобы подшутить над хозяйкой магазина? Вот… посмотрите сюда… — Он взмахнул пачкой бумаг и положил их на прилавок перед Иньянной. Та дрожащими руками принялась перебирать их. Рисунок особняка — потрясающе! — множество документов с титулами, генеалогическими таблицами и бумаги с печатями понтифекса, на которых написано ее имя…

Она подняла глаза; голова кружилась, мысли смешались.

— И что я должна теперь делать? — проговорила она слабым дрожащим голосом.

— Выполнить ряд обычных в таких случаях процедур, — ответил Стейг, — Вы должны предъявить официальное подтверждение того, что вы на самом деле являетесь Иньянной Форланой, а затем подписать документы о том, что согласны уплатить прогрессивные налоги с накопленных за эти годы доходов, как только вступите во владение, уплатить пошлину за передачу титула и кое-что еще. Мы можем сделать все это за вас.

— И какова же пошлина?

— Несколько реалов.

Ее глаза широко раскрылись. Это была изрядная сумма.

— Я смогу ее заплатить, когда вступлю во владение?

— К сожалению, нет, — сказал Везан Ормус, — Вы не сможете получить титул до уплаты пошлины, а доступ к доходам от имения получите только после того, как примете титул, так что…

— Неприятная формальность, — сказал Стейг, — но в общем-то пустяковая в свете открывающихся перспектив.

Глава 2

Оказалось, что пошлина составляет около двадцати реалов. Это была огромная сумма для Иньянны, почти все ее сбережения. Но из документов она узнала, что одни только сельскохозяйственные угодья приносят до девятисот реалов в год, а помимо них имелись еще и другие источники доходов: арендная плата за использование помещений особняка, платежи за причалы на набережной…

Везан Ормус и Стейг оказали ей чрезвычайно полезную помощь. Она закрыла магазин — торговля все равно шла неважно, — и до самого вечера они сидели втроем за небольшим столиком наверху, и она заполняла формы, подписывала какие-то обязательства, а они скрепляли ее подпись внушительного вида печатями администрации понтифекса. А потом она устроила праздник: отвела своих посетителей в таверну, находившуюся и подножия холма, чтобы выпить вина. Стейг настаивал, что должен заплатить первым, отодвинул ее руку, бросил на стойку полкроны и потребовал большую бутылку лучшего пидруидского пальмового вина. У Иньянны захватило дух при виде такой расточительности — обычно она пила что-нибудь попроще, — но сразу же вспомнила, насколько она разбогатела, и, когда бутылка опустела, сама заказала еще одну.

В таверне было много народу; в основном хьорты да несколько гэйрогов. Бюрократы с севера, судя по всему, чувствовали себя неловко среди всех этих так не похожих на людей существ и время от времени глубокомысленно прикрывали пальцами носы, словно хотели загородиться от запаха чуждой плоти. Иньянна, чтобы вернуть их в непринужденное настроение, снова и снова принималась благодарить их за то, что они, несмотря на бесчисленные трудности, все же разыскали ее в такой дыре, как Велатис.

— Но это наша работа! — возразил Везан Ормус. — Все мы, обитатели этого мира, должны служить Божеству, играя свои скромные роли в большой сложной пьесе повседневности. Земля лежала в праздности, большой дом стоял неиспользованный, наследница жила серой скучной жизнью, пребывая в неведении. Справедливость требовала, чтобы этот непорядок был устранен. А честь исправления положения выпала нам.

— Все равно, — не согласилась Иньянна. Она раскраснелась от вина и почти кокетливо склонялась то к одному, то к другому мужчине, словно заигрывала с ними. — Вы претерпели большие трудности ради меня, и я всегда буду в долгу перед вами. Могу я купить вам еще вина?

Когда они наконец покинули таверну, уже совсем стемнело. В небе висело несколько лун, и горы, окружавшие город — оскаленные клыки огромного Гонгарского хребта, — в холодном сиянии казались ледяными столпами. Иньянна увидела, что ее посетители повернули к направлении гостиницы, расположенной на площади Деккерета, и, не слишком хорошо соображая из-за выпитого, предложила им переночевать у нее. Но, по-видимому, предложение не вызвало у чиновников никакого восторга, они, похоже, даже немного насторожились и вежливо и бесстрастно попрощались с нею у дверей гостиницы. Чуть пошатываясь, Иньянна взобралась по круто поднимавшейся вверх длинной улице к своему дому и вышла на террасу, чтобы подышать ночным воздухом. У нее кружилась голова. Слишком много вина, слишком много разговоров, слишком много потрясающих новостей! Она смотрела сверху на свой город, на ряды маленьких обнесенных оштукатуренными стенами домиков с крышами из каменных плит, спускавшихся к чаше водохранилища, на неровные полосы чахлых скверов, на немногочисленные площади и особняки, на обветшавший замок герцога, оседлавший восточный отрог горного хребта, на шоссе, опоясывавшее город; сразу за ним вздымались высокие мрачные горы, на боках которых, как свежие раны, темнели провалы мраморных карьеров — все это она видела из своего гнезда на вершине холма. Прощайте! Она не думала ни о красоте своего города, ни о его уродстве. Это было всего лишь тихое, влажное, унылое, холодное — донельзя обыкновенное — место, известное своим прекрасным мрамором и умелыми каменщиками и, пожалуй, ничем больше; провинциальный город на провинциальном континенте. Она была уверена, что судьбой ей предназначено провести здесь всю жизнь. Но теперь, теперь, когда в эту жизнь внезапно вторглись чудеса, ей казалось невыносимым пробыть здесь хотя бы лишний час, когда ее ждет великолепная, блистательная Ни-мойя. Ни-мойя, Ни-мойя, Ни-мойя!

Она почти не спала этой ночью. Утром она встретилась с Веза-ном Ормусом и Стейгом в конторе нотариуса, прилепившейся к задней стене банка, и передала им небольшой мешок с затертыми монетами; большая часть их была старыми, некоторые очень старыми, с профилями Кинникена, Тимина и Оссиера, а одна монета относилась даже к царствованию великого Конфалюма, трудно было даже сказать, сколько ей сотен лет. Взамен ей она получила единственный лист бумаги: расписку в получении двадцати реалов, которые были предназначены для уплаты пошлины. Другие документы, как ей объяснили, они должны взять с собой, чтобы должным образом подписать и утвердить. Но они пришлют ей все, как только оформление будет завершено, и после этого она сможет отправиться в Ни-мойю, чтобы вступить во владение собственностью.

— Когда я поселюсь в своих владениях, — величественно вымолвила она, — прошу вас в первый же месяц приехать ко мне, поохотиться и отдохнуть.

— О нет, — мягко, но непреклонно возразил Везан Ормус. — Это было бы неприлично с нашей стороны: слишком разное у нас общественное положение с обитателями Ниссиморнского окоема. Но мы понимаем ваши чувства и благодарны вам за приглашение.

Иньянна предложила им пообедать.

— Нет, — ответил Стейг, — нам уже пора отправляться. — Он сказал, что они должны были установить контакт еще с несколькими наследниками, провести действия по утверждению завещаний в Нарабале, Тил-омоне и Пидруиде; что пройдет еще много месяцев, прежде чем они снова увидят свои дома и своих жен в Ни-мойе. Означало ли это, спросила она, внезапно встревожившись, что до окончания их поездки ее документы так и останутся лежать без движения.

— Ни в коей мере, — успокоил ее Стейг, — Мы отправим ваши документы в Ни-мойю с курьером сегодня же вечером. Оформление документов начнется безотлагательно. Вы должны получить известие из нашего департамента через… ну, пожалуй, семь, самое большее, девять недель.