Сергей Трищенко - Каменный век деревянных людей
– Справились! – лицо Вурча также блестело мелкими капельками. – Теперь надо разрубить её на части и вытащить из пещеры. Чес! Беги в часть и передай трофистам, чтобы немедленно выезжали. Покажешь дорогу.
– На узких волокушах! – добавил Чер.
– А остальные змеи не проснутся? – осторожно спросил Виш.
– Кто его знает… – пробурчал Вурч. – Будем надеяться, что нет.
Чесу очень не хотелось покидать остальных, но приказ есть приказ.
Кровь из разрубленной змеи вытекала вяло, но все перепачкались ею с головы до ступней, пока рубили туловище на куски.
До прибытия трофической команды змею успели разрубить на множество померных кусков, чтобы грузить по двое-четверо.
Все настороженно оглядывались на высящиеся рядом неподвижные клубки спящих змей. Ну-ка хоть одна проснётся и задумает отомстить за товарку! Пожалуй, позабудет, что люрасы не входят в её рацион.
Подоспели «трофейщики». Из пасти ящериц при каждом выдохе вырывался пар. Виш попробовал выпустить хоть одно подобное красивое облачко, но у него ничего не получилось.
Вытаскивать куски наружу поручили свежим работникам, причём работать тем пришлось на ощупь, в кромешной темноте: Эфр тоже выдохся.
– В следующий раз возьмём плошки с салом, – заметил Вурч, глядя на него. – Расточительно использовать Эфра в качестве светильника.
– Причём со змеиным! – произнёс Чер, оглядывая здоровенные куски мяса с толстой прослойкой подкожного жира.
– Ну, теперь мы провизией обеспечены! – радовался начальник трофической команды, подгоняя подчинённых, хлюпающих по кровавой жиже.
– А мало будет – ещё приедем! – резюмировал Чер.
Справившись со змеёй, он чувствовал себя на высоте.
Чер ходил героем. Ещё бы! Придумать, а затем осуществить дерзкий план по захвату врасплох и уничтожению громадного чудовища – это выдающееся действо.
Многие упрашивали Вурча отправить новую экспедицию в Змеиную пещеру и привезти ещё хотя бы одну змею. Но Вурч медлил. Хранилища забили мясом под завязку, а в спящем состоянии змеи сохранялись лучше, чем в разрубленном.
Но под каждодневным напором Вурч не выдержал и сдался – когда запасы мяса малость истаяли. Но на этот раз возглавил поход самостоятельно. В добровольцах недостатка не было. Хотя не все изначально стремились к схватке, а многие струхнули в пещере, завидев зловещие клубки.
Но и желающих сразиться нашлось столько, что они обступили двух змей со всех сторон и принялись сразу рубить на куски.
И всё бы ничего, да конвульсивно дёрнувшийся хвост змеи припечатал Гиа к стенке пещеры так, что тот хрустнул. Но то была единственная серьёзная травма. Остальные – ушибы, падения – в счёт не принимались.
– Придётся поделиться с местными, – произнёс Вурч, оглядывая горы мяса. – Нам нужны мастера по пошиву бурдюков для будущих плотов и лодок.
– Лучше продадим излишки на ярмарке! – заявил Ков. – А бурдюки пошьём сами!
– Кто его купит? – возразил Од.
– Мясо всегда в цене, – авторитетно продолжал Ков.
– Да, мясо есть мясо, – Вурч задумался.
– Жир, кости, – перечислял Ков.
– Из костей лучше сделать пики, – заметил Чер. – Они не такие тяжёлые, как каменные.
– Точно! – ахнул Виш.
– И луки, – добавил Чер. – Вон какие кривые ребра, готовый лук.
– Наконец-то и я сделаю себе хороший лук! – обрадовался Виш.
Вечерами в казармах наступало время воспоминаний. Старослужащие рассказывали молодым о былых схватках, о местах, которые повидали, когда служили, или где работали до службы.
Гигант Бао раньше трудился в селитряной шахте.
– А там хорошо? – заискивающе спрашивал его почему-то вечно голодный зимой Люц. – Вкусно?
– Вкусно! – усмехался Бао, поводя широкими плечами. – Особенно когда пойдут проливные дожди и шахту начинает заливать. Тогда все плавают словно в бульоне. То-то нахлебаешься!
Люц завистливо вздохнул:
– Эх, мне бы так!
– Да, – кивнул Бао, – еды там вдоволь. Но не забывай, что в шахте нет света, поэтому некоторые задыхаются. И хлорофилл пропадает. Долго находиться в шахте нельзя, – он покачал головой. – Никакой селитры не захочешь.
– Селитра хороша как приправа, – подтвердил Гач. – А для еды нет ничего лучше естественной почвы. Вот в неё-то и нужно добавить селитры. Так она приобретает особый вкус!
– Но главное – не переборщить! – заговорщицки подмигнул Чер. – А то ногокорни слипнутся!
– Командир! – набрался смелости Од. – Расскажи что-нибудь!
– Что же тебе рассказать, одуванчик ты мой! – усмехнулся Вурч.
Все заржали. Белый пух на щёках Ода как нельзя лучше напоминал белые пушинки на голове одноименного Неподвижного Собрата. Од позеленел, но вытерпел: сам нарвался. И его порыв оказался удачным:
– Ну, слушайте, – согласился Вурч после небольшого раздумья. – Бывал я в краях на той стороне империи. Там жарко. Очень жарко – вроде как у Бао на родине.
Бао, услышав своё имя, широко осклабился.
– Но живут там краснокожурые люрасы, – продолжал Вурч.
– Краснокожурые? – послышались удивлённые возгласы.
– Да. Не красно-коричневые, как Виш (взоры всех обратились к Вишу, и он покраснел, хоть был ни при чём), а красно-красные…
– А Перворостка они чтят? – подал голос Подс.
– Чтят, – кивнул Вурч. – Но ещё больше, чем Перворостка, они чтят Солнце.
– Ну, Солнце и Перворосток чтил, – заметил Подс.
– Да, – согласился Вурч. – Но они чтят его по-особенному. Они строят высокие-превысокие ступенчатые пирамиды, на которые ведут крутые-прекрутые лестницы…
Вурч замолчал, словно вспоминая. Все безмолвно замерли.
– И на устроенных на самой вершине алтарях они приносят Солнцу жертву: взрезают обсидиановыми ножами грудь молодому люрасу – на которого загодя пал жребий – и вынимают сердце…
– Варвары! – выразился Подс.
– Зачем они это делают? – прошептал Виш, представивший себя на месте молодого люраса.
– У них бедные почвы, – пояснил Вурч. – И таким образом они пытаются хоть как-то обеспечить себе пропитание.
– У нас тоже бедные почвы, – подал голос Топ, – однако своих не режем!
– А император об этом знает? – спросил Вар.
– Император обо всём знает, – кивнул Вурч, и, чтобы сменить воцарившееся среди воинов унылое настроение, произнёс: – А ещё вместо «ногокорни» они говорят «корненоги», а вместо «ветверуки» – «руковетви».
– Корненоги! – прыснул Сирн. – Это надо же!
– Руковетви! – подхватил Ланд. – Смешно!
– А чем ногокорни и ветверуки лучше? – пожал плечами Вурч. – Главное – понимать друг друга, а как называть то или иное – неважно.
– Нет, руковетви как-то не звучит, – попытался объяснить Ланд. – Получается, для них ветви главнее, а не руки. Но руки-то у люрасов, а ветви… у Неподвижных Собратьев.
– А ногокорни? – возразил Вурч. – Выходит, корни главнее?
– Нет, – нерешительно протянул Ланд. – Корни… тоже важны, через корни мы иногда питаемся. Но руки… Они – главное отличие люрасов от Неподвижных Собратьев.
– Люраса сделали руки, – неожиданно процитировал Берз высказывание известного философа, Негельса. Его учение, называемое «негнилизм», недавно вошло в моду.
– Да? – притворно удивился Вурч. – А я думал – голова главнее!
Ланд смутился.
– Да, головы у Неподвижных Собратьев нет, – сознался он. А Берз решил оправдаться:
– Я имел в виду, что голова развивалась одновременно с развитием ветверуки.
– Я слышал Негельса, – кивнул Вурч. – И разговаривал с ним. Но для молодых твоё пояснение правильное. Пусть не забывают про голову.
Слушая разговор Ланда с Вурчем, Сирн не решился вступить в дискуссию, иллюстрируя собой принцип исключённого третьего. Самоисключённого.
Он лишь пробубнил себе под нос:
– А ногокорни – лучше!
– Командир! – изумился Вар. – Ты разговаривал с Негельсом?
– Да. Когда учился в офицерской школе. Он приходил к нам и знакомил с основами своего учения.
В один из вечеров Вурч предложил новобранцам рассказать о родных местах. Первым начал Кув.
– Я жил в далёкой болотистой местности, в краю, где много воды, а Неподвижные Собратья вырастают кривыми и чахлыми. В наших местах не водится ящериц, поэтому жители издавна приручили лягушек. Они похожи на ящериц, но без хвостов, и более медлительные – если не прыгают. Но на прыгающей лягушке мало кто удержится.
Лягушки в упряжи спокойны. Они не прыгают, а переползают. Прыгают одни верховые, но таких немного. Для верховых нужна специальная упряжь и сёдла. Но до чего же здорово на них скакать! Дух захватывает.
Лягушки забавно охотятся: сидят на месте и поджидают, пока кто-нибудь из насекомых подлетит поближе, а затем выстреливают в них длинными языками, к которым насекомые прилипают. Но в остальное время лягушки исправно поедают личинок мух, которыми их кормят.
За лягушками охотиться тяжело и опасно. Они предпочитают селиться в глухих труднопроходимых местах, подальше от поселений люрасов. И приручать их очень сложно. Лучше всего отлавливать их, пока они почти головастики. То есть ноги у них уже появились, но хвостик ещё не отпал. Они такие забавные! Или отлавливать самых маленьких лягушат. Но когда вырастают, лягушки всё равно убегают, метать икру. После этого иногда возвращаются – те, с которыми хорошо обращались и ласкали. Лягушкам нравится, когда им чешут горлышко.
