Дэвид Митчелл - Простые смертные
– А что мы, собственно, теряем?
Я почувствовала, как моя «хозяйка», глубоко вздохнув, шагнула в пустоту…
…И мы оказались в узком коридоре, который был лишь чуть шире человеческих плеч и чуть выше человеческого роста; его освещал тусклый, умирающий свет Часовни и те лунные лучи, что проникали сквозь овальное отверстие. Позади еще слышался грохот разваливающихся стен Часовни, но казалось, будто это происходит где-то далеко, на расстоянии по крайней мере мили, а не в нескольких шагах у нас за спиной. Коридор вел куда-то вниз; сделав по нему шагов десять, мы уперлись в стену и стали искать новый проход, для чего сперва свернули влево, потом вправо. Здесь было теплее. Я коснулась стены. Она была примерно температуры человеческого тела и светилась красноватым светом, каким светится в небе планета Марс, а текстура ее напоминала кирпич-сырец. Но я опасалась, что если звук, свет и человеческая плоть оказались способны пройти сквозь мембрану в овальном отверстии, то и Мрак мог за нами последовать. Защитное поле, разумеется, скроет наши следы, тем более что где-то впереди, по всей видимости, трое Анахоретов, но запас психической энергии у Холли крайне мал, а мои силы тоже практически израсходованы, так что оставалось только идти по этому коридору до конца. Он оказался недлинным. Собственно, и правый, и левый коридоры, чуть изгибаясь, вели куда-то во тьму. Такое ощущение, словно мы попали в некрополис, – мысленно сказала я Холли, – однако…
– Но ведь Слепой Катар, кажется, не утруждал себя заботой о телах своих жертв?
Нет. Их, как и труп Садаката, попросту выбрасывали в окно.
Я оглянулась. Овал, еще видимый в конце коридора, уже начинал меркнуть, поскольку Часовня была практически мертва. Я мысленно спросила у Холли: Как ты думаешь, лучше направо или налево?
– Маринус, я, по-моему, только что видела на стене какие-то буквы. Примерно на высоте половины человеческого роста.
Я посмотрела туда и увидела выбитые в камне буквы: JS.
– JS? – каким-то странным тоном повторила Холли. – Может быть, это Жако? Маринус, он всегда именно так подписывал свои…
Она не договорила. Снова раздался знакомый шум, похожий на удары колокола; но на этот раз «колокола» звучали как бы из-под воды. Было ясно, что Мрак преследует нас; даже воздух вокруг несколько изменился.
– Налево, Маринус! – приказала Холли. – Теперь свернем налево!
Не было времени спрашивать, почему она так в этом уверена, и я просто подчинилась. Мы поспешно продвигались по узкому, вызывающему приступы клаустрофобии извилистому коридору с графитно-черными стенами. Сердце пятидесятишестилетней Холли тяжело билось; я вспомнила, что, скорее всего, устроила ей растяжение на ноге во время последнего броска через Часовню. Все-таки она была на десять лет старше Айрис, и мне следовало об этом не забывать.
– Проведите моими пальцами по стене, – шепотом попросила она.
Если хотите, я полностью передам вам контроль над телом, и вы сможете вести нас обеих.
– Да, пожалуйста! Сделайте так! – Холли на мгновение прислонилась к стене, чтобы унять легкое головокружение, вызванное напряжением и усталостью. – Господи, как все-таки это странно!
Я могла бы зажечь небольшой «волшебный» огонек, но это может привлечь ненужное внимание.
– Если моя дикая догадка справедлива, то свет мне и не понадобится. Если же я ошибаюсь, то свет мне не поможет. И мы это узнаем очень скоро. Этот проход, по-моему, все еще куда-то изгибается, да?
Да. Там, впереди, наверняка какая-то арка. До нее, думаю, еще шагов сто.
Холли остановилась. Я слышала ее хриплое дыхание, тяжелые удары сердца и настигающий нас обеих шепот Мрака. Холли оглянулась, и в темноте коридора разлилось слабое монохромное сияние. Она подняла руку, и в темноте стал виден слабый блеск ее обручального кольца. Этот Мрак, – сказала я ей, – обладает фосфоресцирующей способностью. Этот слабый свет будет сопровождать нас, пока мы будем двигаться вперед, так что не останавливайтесь.
– Дьявольщина какая! – сказала Холли и снова пошла вперед.
Я подчинилась, несмотря на терзавшее меня искушение просканировать ее напряженную душу и узнать, что у нее на уме. Еще пятьдесят шагов – и Холли снова остановилась; ей не хватало воздуха. Однако я чувствовала, что ее страх теперь смешан с надеждой.
– Может, мне все это только кажется? Скажи, Маринус, чего я касаюсь пальцами правой руки?
Я проверила, потом проверила еще раз. Ничего.
Она повернулась направо и словно приложила ладони к черной пустоте. Потом нащупала ее края, и мы обе поняли, что это вход в какой-то узкий лаз.
– Теперь немного света, пожалуйста. Если можно. Хотя бы как от горящей спички.
Я буквально наполовину вылезла из ее «третьего глаза», вызвав слабое свечение. Моя «хозяйка» сегодня видела уже так много, что совсем не удивилась свету, льющемуся у нее изо лба. Прямо перед нами был короткий и узкий соединительный проход, заканчивавшийся уже в шагах пяти, а дальше виднелся очередной поворот основного туннеля. Справа от нас совсем недалеко, за поворотом, стеной стоял Мрак.
– Мы уже внутри, – прошептала Холли. – Погасите, пожалуйста, свет. Теперь мне лучше довериться собственной памяти, чем глазам.
Если вы можете идти и одновременно рассказывать, – сказала я, – то объясните, пожалуйста, что значит «внутри»; я просто сгораю от любопытства.
Холли сделала несколько шагов по соединительному проходу до того перекрестка, который она нащупала, упершись ладонями в стену, и свернула направо.
– В последний раз я видела Жако, – начала рассказывать она по-прежнему почти шепотом, – когда паковала рюкзак, собираясь сбежать из дома. Кси Ло когда-нибудь вам об этом рассказывал?
Возможно… я не помню. Это было так давно.
Мы сделали в полной темноте еще шагов десять, и Холли левой рукой снова нащупала пустоту. Это был еще один соединительный проход. Она смело вошла туда, сделала пять шагов до следующего перекрестка и теперь повернула налево. Эти коридоры, похоже, являли собой некие концентрические круги.
– Ну так вот, – продолжала она, – когда я паковала вещи, вдруг появился Жако и подарил мне… один лабиринт. Он обожал рисовать всякие сложные лабиринты-головоломки – просто так, для развлечения… Теперь должен быть еще один короткий проход…
И действительно, через десять шагов за поворотом туннеля Холли отыскала проход – на этот раз справа от себя – и вошла в него. Опасаясь, что мои разговоры ее собьют, я не стала ничего рассказывать о лабиринте, который Кси Ло однажды создал для короля Вильгельма Оранского[266].
За аркой начинался очередной коридор, а чуть дальше очередная развилка. Холли свернула направо и продолжила свой рассказ:
– Но лабиринт, который в тот день подарил мне Жако, был довольно простым. Девять концентрических кругов и между ними в разных местах – соединительные проходы. Однако Жако взял с меня слово, что я непременно выучу этот лабиринт наизусть. Выучу так хорошо, чтобы если мне это когда-либо понадобится, я смогла бы безошибочно найти выход из этого лабиринта даже в кромешной тьме…
Значит, сейчас мы находимся внутри этого лабиринта?
– Да, мы внутри его. И мне кажется, что для нас это важно. Я права?
Да. Скорее всего, это явление некой транссубстантивности. Душа Слепого Катара слилась с материей, из которой создана Часовня Мрака, а душа Кси Ло, как мне представляется, также слившись с этой материей еще во время нашей Первой Миссии, превратилась в этот лабиринт, в нечто вроде доброкачественной опухоли на этой структуре.
Холли тут же спросила:
– Но зачем он это сделал?
Для того, чтобы после Второй Миссии существовал запасной путь обратно, в наш мир. Но по этому пути можете пройти только вы, Холли. Любой другой… Мы обе одновременно подумали о тех Анахоретах, которые вошли в лабиринт раньше нас и вскоре окажутся пойманными в ловушку в его тупиковом конце, а сзади на них будет неумолимо надвигаться стена Мрака.
– Неужели Жако знает, что мы здесь?
Явление транссубстантивности – это колдовской, могущественный акт. Я, например, на такое не способна, и модус его мне неизвестен. Кси Ло никогда не говорил мне, что изучает проблему транссубстантивности. Слепой Катар, впрочем, сразу узнал, что мы находимся в Часовне, так что вполне логично предположить, что и Кси Ло – или Жако – знает, что вы здесь.
Холли отыскала справа от себя проход и вошла в него.
Если это действительно концентрические круги, – подсказала я, – то мы сейчас движемся в противоположную его центральной части сторону.
– Тут приходится то входить, то выходить, чтобы иметь возможность двигаться дальше. Теперь снова должен быть перекресток. Немножко света, пожалуйста. – Я немного посветила ей, и там действительно оказался перекресток. Холли выбрала левый коридор. Я снова спряталась и погасила свет.
