Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)

— Хочу? Чего я хочу? — Глаза Глейма, маленькие, темные и сверкающие, такие же, как и у его давно погибшего отца, в упор смотрели на Халигома. — Чего я хочу? Расскажите мне, что случилось в Вугеле.

— Давайте прогуляемся, — предложил Халигом.

Они прошли сквозь свежеподстриженную живую изгородь из сине-зеленых кустов в сад цветущих алабандинов; Халигом постоянно прореживал их саженцы, чтобы цветы были крупнее. И здесь, среди благоухающих клумб, Халигом спокойным, ровным голосом описал те события, о которых не говорил никогда и никому и которые стали уже почти нереальными для него самого: встреча, ссора, окно, река… Во время этого рассказа лицо Говирана Глейма не отражало ровным счетом ничего, хотя Халигом не сводил с него глаз, пытаясь отгадать намерения этого человека.

Завершив свой тяжелый рассказ, Халигом замер в ожидании реакции. Но реакции не последовало.

— И что же случилось с вами потом? — спросил Глейм после долгой паузы. — Почему вы исчезли?

— Король Снов истерзал мою душу жестокими посланиями и довел до таких мучений, что я спрятался в Норморке, а когда он отыскал меня там, я продолжал скрываться, перебегая с места на место, и наконец в качестве паломника прибыл на Остров.

— И Король все еще преследует вас?

— Время от времени меня посещают послания, — ответил Халигом и покачал головой. — Но они бесполезны. Я страдал, я принес покаяние, но все бессмысленно, поскольку я не чувствую никакой вины за свое преступление. Это был момент безумия, и я тысячи и тысячи раз желал, чтобы этого никогда не случилось, но я не могу принять на себя никакой ответственности за смерть вашего отца: он довел меня до безумия, я толкнул его, и он упал, но этот поступок не имел ни малейшей связи со всеми остальными перипетиями моей жизни и потому это не было моим действием.

— Значит, случившееся вы воспринимаете именно так?

— Да, именно так. И все эти годы мучительных снов — что хорошего они принесли? Если бы я воздержался от убийства, боясь мщения Короля, вся система наказания была бы оправдана; но я не думал ни о чем, и уж конечно, не о Короле Снов, и потому считаю кодекс, согласно которому был наказан, бесполезным. Точно так же было и с моим паломничеством: я прибыл сюда не столько для того, чтобы искупить вину, сколько для того, чтобы скрыться от Короля и его посланий, и, предполагаю, это мне почти что удалось. Но ни мое искупление, ни мои страдания не возвратят к жизни вашего отца, так что вся эта головоломка, как оказалось, не имеет решения. Действуйте! Прикончите меня, и покончим с этим.

— Прикончить вас? — удивился Глейм.

— А разве не таково ваше намерение?

— Я был совсем мальчишкой, когда мой отец исчез. Сейчас я уже немолод, а вы совсем старик, и вся эта история давно осталась в прошлом. Я хотел лишь узнать правду о его смерти, и теперь я ее знаю. Зачем мне убивать вас? Если бы это возвратило моего отца к жизни, то, возможно, был бы какой-то смысл… Но, как вы сами только что сказали, это невозможно. Я не испытываю никакого гнева по отношению к вам и не имею ни малейшего желания терпеть мучения по вине Короля. Для меня эта система является действенным средством устрашения.

— Вы действительно не собираетесь меня убивать? — Халигом остолбенел от изумления.

— Нисколько.

— Ну да, конечно же, я понимаю. Зачем вам убивать меня? Смерть могла бы избавить меня от жизни, которая превратилась в бесконечное наказание.

— Неужели вы это так воспринимаете? — снова удивился Глейм.

— Да, вы приговариваете меня к жизни.

— Но ваше наказание давно закончилось! Теперь на вас лежит благодать Повелительницы. Через смерть моего отца вы нашли свой путь к ней!

Халигом не мог понять, то ли собеседник дразнил его, то ли говорил серьезно.

— Вы видите на мне благодать? — растерянно спросил он.

— Да.

Халигом потряс головой.

— Остров и все, что на нем есть, ничего не значат для меня. Я прибыл сюда только для того, чтобы удрать от преследования Короля. Я наконец нашел укрытие, и это все, что мне нужно.

Глейм не мигая смотрел ему в лицо.

— Вы обманываете себя, — возразил он секунду спустя и сразу же ушел, оставив Халигома обескураженным и растерянным.

Могло ли это быть? Он получил очищение от своего преступления и не понял этого? Он решил, что если этой ночью к нему придет послание от Короля, а это могло быть, так как страшные видения не посещали его уже почти год, то он пойдет на край террасы Оценки и бросится в море. Он действительно получил послание, но оно пришло от Повелительницы — успокоительная нежная греза, в которой его призывали перейти выше, на террасу Зеркал. Он думал, что неверно понял послание, сомневался в том, что вообще может получить такое предложение, но толковательница снов утром велела ему не медля отправляться на расположенную на следующем уступе светлую террасу, ибо наступило время следующей стадии его паломничества.

Часть 8. Среди толкователей снов

Хиссун все чаще обнаруживает, что одно приключение требует разъяснений, которые можно найти в других. Покончив с мрачным но поучительным рассказом убийцы Сигмара Халигома, он намного лучше представляет себе деяния Короля Снов, но о толкователях снов — посредниках между мирами сновидений и бодрствования — он знает крайне мало. Ему еще не приходилось иметь с ними дела; он воспринимает посещающие его сновидения скорее как театральные представления, нежели как руководство в жизни. Он знает, что это находится в противоречии с одной из главных традиций духовного существования мира, но многое из того, что он делает и думает, точно так же вступает в противоречие с многими из подобных традиций. Он таков, каков есть: уличный мальчишка из Лабиринта, хорошо знающий этот мир, но не испытывающий большого желания следовать по проторенным путям.

В Зимроэле жила или живет известная толковательница снов по имени Тизана; Хиссун видел ее во время посещения второй коронации лорда Валентина. Эта жирная старуха из города Фалкинкипа, вероятно, сыграла какую-то роль в восстановлении истинной сущности лорда Валентина. Хиссун ничего не знает об этом, но до сих пор испытывает некоторое беспокойство при воспоминании о пронизывающем взгляде старухи, ее мощной и исполненной жизненной силы индивидуальности. Почему-то она заинтересовалась мальчишкой: он не забыл, как стоял рядом с нею, ощущая себя придавленным близостью этой огромной фигуры, и надеялся, что ей не придет в голову фантазия обнять его и прижать к своей необъятной груди, так как в этом случае она, несомненно, раздавит бедного ребенка. «А вот и еще один маленький заблудший принц!» — воскликнула она тогда. Что это могло означать? Толкователи снов могли бы разъяснить Хиссуну эти слова, но он не идет к ним. А не могла ли Тизана оставить свою запись в Регистре памяти душ? Он проверяет архив. Есть! Он вызывает капсулу и почти сразу же обнаруживает, что запись была сделана около пятидесяти лет назад, когда Тизана только-только начала познавать свое ремесло, и других, более поздних, воспоминаний она не оставила. Хиссун уже готов отправить запись обратно. Но какая-то эманация души Тизаны все же успевает коснуться его разума. От нее все же можно будет что-то узнать, решает он, вновь надевает шлем, который отложил было в сторону, и позволяет неистовой душе молодой Тизаны войти в свое сознание.

В день накануне Испытания Тизаны с самого утра внезапно начался дождь, и все выбежали из общинного дома, чтобы посмотреть на него: и новички, и послушники, и выпускники, и наставники, и даже старая Верховная толковательница Инуэльда собственной персоной. Здесь, в пустыне, занимавшей почти всю Велализиерскую равнину, дожди были большой редкостью. Тизана выскочила вместе с остальными и стояла, глядя на огромные кристально чистые капли, косо слетавшие к земле из единственного темно-серого облака, обрамленного черной каймой, которое парило, как привязанное, над высоким шпилем общинного дома. Капли с отчетливым звуком ударялись о пересохшую песчаную почву, оставляя на бледно-красноватой поверхности темные пятна, разделенные между собой странно большими промежутками. Новички, послушники, выпускники и даже наставники, отбросив плащи, резвились под дождем.

— Первый более чем за год, — сказал кто-то.

— Предзнаменование, — пробормотала Фрейлис, выпускница и ближайшая подруга Тизаны в общинном доме. — Ты легко пройдешь Испытание.

— Ты на самом деле веришь в такие вещи?

— Я верю в то, что стоит всегда искать сначала хорошие предзнаменования и только потом плохие, — весело откликнулась Фрейлис.

— Полезное правило для толкователя снов, — воскликнула Тизана, и они обе рассмеялись.

Фрейлис дернула Тизану за руку.

— Пойдем со мной, потанцуем!