Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен - Михаил Давидович Харит
Он не ощущал времени, поэтому, когда услышал «Грозное Слово», не понял, было ли это вначале или спустя тысячи лет его жизни. Чужой, незнакомый голос страшно прорёк нечто непонятное. Что происходит? Он в ужасе сжался в комок, стремясь спрятаться, исчезнуть, чтобы не оказаться заживо погребенным под руинами своей, всегда такой безопасной вселенной.
Самым страшным было чувство беспомощности. Бесполезно сопротивляться, бежать, кричать, звать на помощь. Чужая безжалостная сила сжала его жизнь в грубых объятиях, и он каким-то внутренним инстинктом осознал, что вряд ли выживет в этой передряге. В какой-то момент показалось, что пространство вокруг уменьшилось. Так и есть. Стены неумолимо двигались навстречу друг другу. Вот они сжали его хрупкое тело. Он задохнулся, понимая, что еще мгновение, и кости не выдержат.
Но вдруг давление ослабло. Страх сменился надеждой. Затем пришло недоумение. Что случилось? Его жизненный опыт подсказывал, что комнаты не нападают на своих жильцов, потолок не норовит треснуть по макушке, а пол не ходит ходуном.
И тут кто-то далекий сказал, нет, скорее, вновь выкрикнул это слово. Он сразу понял, что это команда. Страшные рычащие звуки, складывающиеся в загадочный приказ: «Тужься!!!!»
Стены, словно только этого и ждали, набросились на него, обхватили, сжали, скрутили. И потащили головой вперед сквозь пространство, вдруг ставшее безжалостно враждебным. Вдруг объятия ослабли. И вновь: «Ещё тужься!!!!»
Вновь спелёнат, схвачен путами. Его тащат, рука подвернулась, сейчас будет вывихнуто плечо. И вдруг пространство расступилось, и он выскользнул куда-то.
Жизнь в этом мире начинается с изгнания из рая.
Внезапно, не предупредив, его скручивают в бараний рог и выталкивают прочь. На холод, за порог, с глаз долой — из-под сердца вон. За что? Так уж заведено в непостижимой логике Всевышнего. И некому объяснять, что ничего плохого не сделал. Молчат ангелы небесные в белых врачебных халатах, лишь знай себе режут пуповину, мол, нет обратного пути.
Я же ни в чем не виноват. Яблока не ел. Сидел тихо. Не высовывался. Простите, Ваша Честь!
Возможно, именно эту речь пытается произнести каждый новорожденный, но захлёбывается горьким плачем. Уж очень всё обидно, несправедливо и не по-людски.
Зато сразу понятно, жизнь — не блюдце с малиновым вареньем.
Родился не по своей воле, теперь и живи! А если можешь, то радуйся и веселись!
Чему? Силе тяготения и давлению атмосферного столба? Они сплющивают слабое тело, тащат куда-то вниз, выкручивают суставы.
А воздух, который надо заталкивать в легкие?
Первое ощущение — холод. Жуткий мороз. Страх и боль, потому что дышать нечем. Затем кто-то хватает его за ноги, переворачивает головой вниз, держит на весу, как тушку, и больно шлёпает по заднице. Становится ясным, что следует ожидать от жизни. Он орет и слышит, как кто-то радостно вскрикивает:
— Поздравляю! София, Максим! У вас мальчик, сын.
— Здравствуй, Адам, — ясно услышал он знакомый тихий голос.
Конец.
Москва — Марсель. 2014–2018.
