Владимир Хлумов - Санаторий
— Это деловое знакомство, — плакатным тоном ответила Кэтрин.
— Кто бы сомневался, — Варгин не отступал. — Но, все же, согласись, парадоксально: простая школьная учительница и, можно сказать, — он принялся подбирать подходящее слово, — этакий столп нации, — выкрутился Варгин.
— Удивительная история. Однажды, четыре года назад, меня пригласили на заседание комиссии УНП по реорганизации системы обучения. Я сама не понимаю, почему именно меня. Ведь я тогда понятия не имела, что такое УНП, вообще, был отвратительный период. Мама умерла от ужасной болезни, начавшейся еще в молодости, когда она работала на резиновой фабрике. Брат куда-то исчез. Он даже не был на похоронах, — Кэтрин удивилась своим словам. — Странно, почему его не было на похоронах? Каким бы он ни был, он должен был прийти, правда?
— Конечно. Но, может быть, он не знал?
— Нет, тут что-то не так, — Кэтрин стала совсем серьезной, — здесь определенно что-то не так. Ведь Ремо приходил за несколько недель до того, как мама… — она на мгновение прервалась. — Да, именно тогда он и принес свои бумаги. Кстати, что же в них было?
Варгин, словно провинившийся школьник, потупил взор.
— Ну, говорите же, — настаивала Кэтрин. — А то в угол поставлю, троечник.
Варгин молчал.
— Та-а-ак, не выучил урок.
— Я учил, — промямлил землянин.
Они рассмеялись.
— Нет, серьезно, вы что, потеряли пакет?
— Да-да, потерял, — подхватил Варгин.
— Хватит врать. Вы — несчастный, бессовестный лгун. Споткнулся он о ступеньку — еле ходит, калека. Говорите же все, как было, или я ухожу. — Таков был ее ультиматум.
— Понимаешь, тогда ночью, когда я возвращался пешком, на меня наехал автомобиль, небольшой такой, серый или черный…
— Ночью все автомобили серые или черные, — перебила его Кэтрин.
— Да, черный, серия САМ, номер 16-03. Двое впереди, один в кепочке с пистолетом — сзади. У водителя родимое пятно на правой щеке, вот здесь размером с вишню.
Кэтрин с восхищением обнаружила в его глазах бесовский огонек.
— И вы все это успели увидеть?
— Я пошутил, — разочаровал Варгин. — В общем, переехала она меня. Через три дня я вернулся на то место. Естественно, ничего не осталось, одни сухие листья.
— Значит, все действительно так плохо, — сказала Кэтрин.
— Что плохо?
— Сначала кто-то рылся у меня дома, а потом они напали на вас. Бедный Варгин…
Они подошли к большому зданию с колоннами. Здание напоминало ларец. Вверху на фасаде было написано: «Главный Театр Санаториума».
— Без пяти семь, — сказала Кэтрин. — Может быть, не пойдем?
— А что, хорошая идея, — поддержал Варгин. — Давай не пойдем. Как это я сам не догадался предложить?
Кэтрин погрозила ему пальцем. В этот момент к ним подошел отдыхающий с воспаленными глазами и спросил:
— Лишнего нету?
— Нету, — ответил Варгин.
Когда огорченный отдыхающий отошел, Варгин спросил:
— Какой это такой — лишний?
Она рассмеялась.
— Билет лишний, билет в театр.
— Что, так много желающих?
— Да, конечно, у нас очень высокий уровень культуры.
— Ну, так пусть идет в другой театр.
— А в другом то же самое, — возразила Кэтрин.
— Так сколько же у вас театров? — спросил ничего не понимающий землянин.
— Больше десяти, — гордо сказала Кэтрин.
— Больше десяти? — удивленно переспросил Варгин. — У-у-у…
— Что, много?
— Много, — соврал Варгин и добавил: — Кстати, а как ты собиралась меня вести в театр?
— У меня с этим проблем нет, — ответила она.
— Это почему же?
— Мне, как правило, приносят билеты.
— Неплохо. Но вернемся к нашим баранам, — предложил Варгин. — Больше у тебя дома никто не роется?
— Кажется, нет. Ко мне вообще теперь никто не ходит и не звонит.
— Странно, — не заметив намека, сказал Варгин.
— Почему странно? Вы как будто даже расстроились, узнав, что мне ничего не угрожает. Боже, до чего я докатилась! Сама пришла к нему в отель, выгуливаю его тут, в театр чуть не сводила, а у меня, может быть, тетрадки непроверенные. Быстро давайте выкладывайте, что такое «странно», и вообще, что обо всем этом говорит Глоб? Вы ведь говорили с ним.
— Да, мы говорили с ним о твоем брате. Он утверждает, что твой брат был распоследним на Санатории бандитом и врагом всех отдыхающих, которые встали на путь нетривиального прогресса. В общем, у него все гладко получается. Брат твой хранил много такого, что не должно было попасть в руки властей. Наверно, бандиты и рылись у тебя. Потом и со мной невежливо обошлись.
— Чепуха!
— Так говорит министр.
— Министр? — Кэтрин заколебалась. — Все равно тут что-то не то.
Ого, подумал Варгин, да это бунт на корабле. В этом тихом болоте послушания настоящие черти водятся.
Кэтрин продолжала:
— Какие враги? Какие бандиты?
— Что же, тебе в Унии не объяснили про врагов нетривиального прогресса? По-твоему, владельцы монополий вот так вот, запросто, пошли на сворачивание производства, отказались от своего жирного куша? Да им глубоко наплевать на охрану окружающей среды!
— Я все понимаю, — сказала Кэтрин. — Но я не могу себе представить Ремо в роли бандита.
— Ты его плохо знала, — возразил Варгин.
— Да, я его плохо знала, но не настолько, чтобы поверить в эту чушь.
— По-моему, верить в чушь вполне в твоем стиле, — заметил он.
В этот воскресный вечер на улицах было особенно многолюдно. Отдыхающие чинно расхаживали по живописным улицам. На перекрестках работали киоски с минеральной водой. Воздух был наполнен каким-то здоровым ароматом. Так и хотелось сказать: жизнь бьет ключом. Да что там сказать, хотелось петь. Варгину вдруг показалось, что нужно как-то отвлечь спутницу от грустных мыслей. Он сказал:
— Кэтрин, не надо так расстраиваться, бывает и не такое. Ну, брат бандит, ты же здесь ни при чем.
— Дело не в этом, — возразила Кэтрин. — Ведь в пакете ничего такого бандитского не было.
— Вроде не было, — подтвердил Варгин.
— Тогда преступники должны продолжить свою охоту…
— Логично.
— Ну, а где она, охота, где стрельба, шантаж, похищения? Нет, мы гуляем, будто ничего не произошло.
Варгина приятно удивила ясность ее мышления.
— Накаркаешь, Жаркомба.
Кэтрин улыбнулась. Они прошли молча еще немного, и вдруг Кэтрин резко остановилась, будто что-то вспомнила:
— Дальше мы не пойдем. Остановите такси.
Варгин, ничего не понимая, выполнил ее просьбу. Когда они сели в машину, Кэтрин сказала водителю:
— Отель «Улыбка Фибоначчи».
— Как будто у нас есть другой отель, — огрызнулся таксист.
У отеля Варгина высадили.
— Идите отдыхайте, — посоветовала Кэтрин. — Позвоните мне сегодня вечером. Я все объясню.
Варгин безвольно заковылял в отель. Что-то неприятно щелкало в бедре. Ну и развалина, подумал он. Вот и в виске какое-то шебуршение началось.
На этаже его окликнул приятный женский голос.
— Мистер Варгин, это вы?
— Да, Лиза, это я.
Горничная покачала головой.
— Что с вами произошло?
Варгин махнул рукой.
— Эх, Лизавета. Советовали мне, предупреждали меня, не летай, Варгин, по ночам. Так нет, старый балбес, размахался крылами, словно летучая мышь, а зрение не то, что раньше. Ах, Лизавета, разве удержишься!
Горничная от страха прижалась к стене.
— Уберешь шасси, взмоешь над проводами, душой отдыхаешь. Сверху все видно как-то лучше. Не то, чтобы разборчивее, нет, даже наоборот, детали смазываются, одни пятна остаются. Так и воспринимаешь жизнь пятнами разноцветными: зеленое пятно — трава, синее — вода, серое — человек. Форсаж включишь — все вообще перемешалось, одна планета несется как сумасшедшая. От ветра глаз не раскрыть. Так и летишь с закрытыми глазами. Бац об дерево. Фейерверк новогодний. Лиза, вы любите Новый год?
Лизавета вросла в стенку. Дрожит всеми фибрами своей души, усмехнулся про себя Варгин. Совсем девочку запугал.
— Не пугайтесь, я пошутил. Ну, не дрожите так, споткнулся я, потому и хромаю. Ну-ну, — он погладил ее по плечу, — все-все, больше этот нехороший человек шутить не будет. Он будет работать, а вы ему кофе принесете, ладно?
Горничная кивнула головой.
Первым делом Варгин выпил таблетку, а потом на всякий случай промыл ссадину мутной жидкостью Гриолов. Береженого бог бережет. Потом взял бумаги, сел за стол и написал: «Отчет старшего научного сотрудника И.М.Варгина о командировке на планету Санаторий.» Подчеркнул два раза название документа и продолжал: «С 4 по 11 октября с.г. я находился на планете Санаторий с целью выяснения общего экономического положения и оценки величины возможных напряжений по системе Мамонова — Жуге. В работе использовался стандартный метод погружения Свифта. В качестве конкретного раздражающего обоснования явилась смерть отдыхающего Ремо Гвалты».
