Эльвира Вашкевич - Метро
- Вы вот говорили про ядерный реактор... - Леха робко откашлялся. Представилось внезапно, что ослышался он, придумал то, чего не было. - А, Сергей Александрович? Ядерный, да?
- Ну да, да, - нетерпеливо хлопнул ладонью по столу архивариус. - Ядерный, конечно же. Ты думаешь, энергия откуда? Лампочки эти все? Остальное... Еще в двадцатых годах в Питере опыты проводились. Построили этот самый реактор. Усовершенствовали потом, конечно. Так что ядерный, не сомневайся даже.
Леха охнул. Разговор с Дзержинским, так явственно рисовавшийся уже перед его мысленным взором, стал вмиг бесполезным, и даже вредным. "Если у них и атомная энергия есть, то куда я лезу? Нет, прав старик, прав. Бежать надобно. И чем быстрее - тем лучше. Пока еще тот Сталин не помер, а другого не назначили. А то очухаются, а я и взвизгнуть не успею, как уже буду два на три умножать по команде..."
- Вы откуда знаете, что выход не завалили? - Леха вдруг стал собран, деловит и сух. В глазах его не было уже слез, и лицо отвердело, как у человека, увидевшего ясно перед собою цель. - Может, сказки все это, про выход-то? Зря время потрачу.
- Не сказки, - помотал головой архивариус, и желтоватые волосы его метнулись вуалью. - Думаешь, тут внизу так и сидим безвылазно. Не-ет, Алексей. Командиры-то наши контакт с поверхностью поддерживают. Я точно знаю.
- Докладывали вам, что ли? - у Лехи проснулась подозрительность необычайная. "Если тут никому доверять нельзя, так чего я старику этому жизнь свою доверю?" - подумалось ему, и сам устыдился такой мысли.
- Почти что докладывали, - Сергей Александрович довольно улыбнулся, перебросил иглу на начало пластинки, крутанул лихо граммофонную ручку. Вновь захрипела, закричала "Рио-Рита", утихшая было. - Музычка-то пусть поиграет. Не положено здесь, конечно. Но мне по старческой немощи прощается многое. И неположенная музыка - тоже.
- Так что с поверхностью? Докладывать вам никто не докладывал, это я и так могу сказать. Откуда ж узнали?
- Гости заходили! - сердито рявкнул архивариус. - А ты думал, откуда? Ведь любой, кто сверху приходит, сразу ко мне попадает. Приводят, видишь ли, как на экскурсию. Тут же документы все!
- Все? - не поверил Леха. - Ой ли?
- Ну, партийные документы, конечно, в другом месте хранятся, - опустил голову старик. - В личном ведении Дзержинского находятся. У него исторический архив. У меня-то технический...
- А кто сверху был? - Лехе стало любопытно, аж шею вытянул, интересуясь.
- Да разные, - махнул рукою архивариус. - Сначала-то частенько бегали. На консультацию к товарищу Сталину. К тому самому, первому. Тех я знал еще до того, как под землю спустился. Хоть на портретах, да видел.
- Угу, - кивнул Леха. - Вроде Берии, да?
- Точно. Заходил Лаврентий. Ну, его-то техника мало интересовала. Забрел как-то в архив, покрутил носом: пыльно, мол; поблестел очечками, да и убрался. Мне и хорошо. Видеть его рожу не особо хотелось. Да еще забегал какой-то неизвестный. Все копии ему снимали с планов Сталинградских. Вроде, собирался строить такой же город в Сибири. Ну, наши, конечно, рады стараться были.
- А потом кто?
- Да разные! - архивариус пожал плечами, вновь поставил "Рио-Риту", погладил граммофонный раструб. - Одного запомнил хорошо. Смахивал он на нынешнего Сталина. Такая ж морда укормленная, нос картошкою. Никитой звали. А вот фамилию не знаю, не говорили мне.
Леха ахнул.
- Точно ли?
- Куда уж точнее! - засмеялся старик. - Этот, Никита-то, все хотел, чтоб дали ему технологии гидропонные. Говорил, что с такими технологиями он овощи за Полярным кругом выращивать будет. Как, Алексей, вырастил?
- Пытался, - Леху душил нервный смех, он даже подхрюкивал от странного веселья. - А кроме гидропоники его ничего не интересовало?
- Как и всех - оружие, - поскучнел архивариус. - Ну да это первый их вопрос, верхних-то. Обскажите, мол, какие у вас достижения по вооружениям. Почти что в рифму говорят, да так одинаково! Подземный танк им нужен. Для какой надобности, правда, понять не могу.
- Нда... А я-то думал... - что думал Леха, так и не сказал, только повздыхал немного, а после вновь спрашивать начал: - Сергей Александрович, так планы города-то у вас есть? Там же и выход должен быть указан.
- Планы есть, - согласился старик. - А выход... Ну, давай посмотрим. Может, и выход найдем.
Вытащил полуистлевшие, плесенью пахнущие остро, папки. Развернул чертежи на тонкой, хрустящей бумаге.
- Вот, ищи...
В чертежах Леха рылся долго.
- Эх, был бы я конструктором каким... Строителем, желательно, - вздыхал невесело. - Вмиг бы разобрался. А так - хрен поймешь, чего тут начерчено!
- Ты, Алексей, запоминай, где места подозрительные, - советовал архивариус. - А потом ножками, ножками... Да и смотри, как оно выглядит. Если увидишь что, на дверь в лифт похожее, значит - оно и есть.
- Ножками... - расстраивался вконец Леха. - Ножками не очень-то и побегаешь. Патрули кругом. Остановят. Не пустят.
- У тебя ж пропуск универсальный, - удивился Лехиной наивности Сергей Александрович. - Вот! - и ткнул пальцем в металлическую радужную пластинку, закрепленную на кармане гимнастерки. - С таким пропуском ты везде пройти можешь.
- Надо же! А я и не знал...
Леха начал бродить по уровням Сталинграда, совал нос во все углы, даже в гидропонные помещения смог попасть. Раньше-то охранники у двери смотрели пронзительно-строго, и Леха отходил с извинениями в сторонку. Сейчас пер нагло, буром, выставив вперед переливчатый кусочек металла. Его никто не останавливал, только провожали настороженными взглядами. Леха видел диковинные растения - наверху о таких и понятия не было, - растущие ровными рядами. Перистые, похожие на пальмовые, листья блеклого - как и все под землей, - лиловатого цвета, укрывали плоды, грушевидные, мягкие, будто водою заполненные. Рабочие, одетые все в те же вездесущие гимнастерки и серо-зеленые, полуформенные брюки, ходили меж рядов, ощупывали дряблые мешочки плодов, опрыскивали их какой-то вязкой, серебристой жидкостью.
Видел Леха на гидропонных плантациях и кучи червей, которые сгребали в чугунные чаны с острыми лопастями внутри. Когда чан заполнялся, взвизгивали сердито лопасти, перемалывали червей в однообразную кашицу.
- Удобрение, - пояснил неохотно один из служащих плантаций, когда Леха уж очень настойчиво пристал к нему с вопросами. - Тут же везде камень. А на камне даже наши растения, что Вавилов еще придумал, расти не особо хотят.
Посмотрев на эти удобрения, Леха несколько дней вообще есть не мог. В каждой ложке питательной смеси, что давали в столовой, видел бледно-розового червя, размалывающегося бритвенной, визжащей от жадности лопастью.
Очень не понравился Лехе подземный город, когда он познакомился с ним поближе. Нижние уровни - жилые, заполненные людьми, больше походили на казармы: теснились одна к другой комнатки, в которых жило по пять-шесть человек. Семей почти что и не было. "И в самом-то деле, - думал Леха, - если детей воспитывать не нужно, то откуда семьи? Для чего?". И вспоминалась ему бывшая жена, сын, даже теща вызвала теплые чувства, когда смотрел он на ясельные помещения, в которых крошечные детишки пялились водянистыми глазами на громадные портреты Сталина.
Пробовал Леха с людьми разговаривать, расспрашивать их о жизни. Но никто не отвечал, проходили мимо, будто и не слышат вопросов. Каждый стремился к своему рабочему месту. "Да уж... - рассуждал Леха сумрачно. - У них ведь ничего нет, кроме работы. Что ж еще делать остается?". И вновь представлялась ему Маруська, ласково подмигивающая подбитым глазом, Верка, жарящая докторскую колбасу. И колбаса эта, вкус которой вызывал раньше отвращение, чувствовалась на языке деликатесом.
- Не ценил раньше. Вот ведь баран! Зажрался... - бормотал Леха, проходя тесными, серыми коридорами, увешанными плакатами. Под каждым плакатом горела синеватая, яркая лампочка, высвечивая выпукло лицо вождя - товарища Сталина, в неизменном френче и с носом картошкою.
- Это не город, Сергей Александрович! - восклицал Леха, прибегая после таких походов к архивариусу. - Это муравейник какой-то! Не люди - винтики машинные. У них и потребностей-то нормальных нет!
- Ну, потребности, положим, есть, - не соглашался старик. - Просто задавлены, загнаны вглубь воспитанием. Их же с младенчества, с пеленок к такой жизни готовят. Да что я говорю, ты сам видел!
Леха вспоминал строгие маленькие лица, сосредоточенные детские глазенки, уставившиеся с жутковатой целенаправленностью в портрет Сталина, и тряс головой, силясь забыть увиденное.
Как-то в одном из коридоров наткнулся на нечто непонятное. Прямо из стены вылетел слепящий, сине-зеленый луч, влепился в противоположную стену, выплавляя в ней нишу. Камень стены засветился алым, потом побелел и потек медленно, важно, а из разлома вслед за лучом выполз металлический крот, чавкая, скрипя и похрипывая. Леха чуть не на четвереньках уполз за угол, перепугавшись до дрожи в коленках.
