Эльвира Вашкевич - Метро
- Поезд, говоришь? - заинтересовался старик, поскреб подбородок, гладко выбритый, пошевелил желтоватыми усами. Достал папку ветхую, пыльную. - Вот, Алексей, тут про твой поезд написано.
Леха читал и глаза его расширялись все больше. Он-то последнее время уж думал, что привиделся ему поезд, да и пассажиры его странные. Ан нет. В 1911 году с римского железнодорожного вокзала вышел прогулочный поезд, в круиз отправился. И было в нем сто шесть пассажиров, итальянцы богатые, собиравшиеся развлечься. Да только дошел поезд до тоннеля и наплыл невесть откуда молочно-белый туман. Все заволокло этим туманом, а как поезд начал в тоннель входить, туман загустел, стал почти что жидкостью, засветился голубовато, и - пропал в нем поезд. В тоннель, вроде, вошел, а вот обратно не вышел. И пассажиры исчезли вместе с ним. С тех пор призрачный поезд гуляет по железным дорогам. То там объявится, то сям. Где рельсы есть или были - выныривает из временного небытия.
- У нас тут тоже бегает, - сказал Сергей Александрович. - Особо там, где металлы добывают. Рельсы, вагонетки всякие, а нет-нет, да и появится итальянский поезд. Весь праздничный, как с картинки. Итальянцы с подножек свешиваются, хохочут, шары воздушные, разноцветные, пускают. Приглашают с собой в путешествие отправиться. Наши поезд недолюбливают. Говорят - от работы отвлекает, да еще и чистую идею коммунистическую обгаживает всякими буржуазностями, вроде шаров. Тебе еще повезло, Алексей, что ты в этот поезд не сел. А то остался бы там, прыгал бы по времени, к нам бы проездом только заглядывал.
- А ловить не пробовали? Вон технологии какие! Могли б и призрак поймать.
- Так ведь не совсем призрак, - пожал плечами старик. - Ты сам рассказывал, что крысу задавил. Призрак же - создание нематериальное, невесомое. Сквозь призрак крыса б пробежала, даже не чихнула бы. Ну, может, перепугалась, да и только.
- Значит, ловили, да не поймали, - сделал вывод Леха.
- Не поймали, - кивнул Сергей Александрович. - Видно, такая тонкая субстанция, как время, нашим технологиям еще не подвластна. Вагончики эти, судя по всему, через время бегают. Потому и выныривают, где ни попадя. Ты о поезде лучше никому не рассказывай. Не любят у нас о нем говорить. Сейчас считается - суеверие.
- Ну да, ну да. Все, что нельзя руками потрогать - суеверие... - нахмурился Леха.
Старик только хмыкнул, да глянул остро, оценивающе.
- Слушайте, Сергей Александрович, а у немцев в Антарктиде не появлялся ли поезд этот?
- Ну, об этом мне ничего неизвестно. Мне ж допросные листы шпионов не приносят. У Дзержинского спросить надо бы. Но я б тебе не советовал. Нет, никак бы не советовал, - и вновь остро, по-птичьи голову к плечу склонив, на Леху глянул.
Леха задумался, но к Феликсу Эдмундовичу с вопросами не пошел. Свербило что-то внутри, блохою мелкой кусалось. Вот и не пошел.
- Ведь не боюсь я его? - спрашивал сам себя Леха, вымеряя в очередной раз свою комнатенку шагами. Три да четыре, ничего не изменилось. - Нет, не боюсь. Отчего ж тогда не спрошу? А не хочу просто! - и, придя к такому мнению, в согласии сам с собою, пил очередной стакан чаю.
Странное дело, но после визитов к архивариусу, рафинад казался слишком приторным, а чай имел какой-то привкус, напоминающий почему-то о высохшей крови. А раньше ведь нравилось.
Чаю Леха стал пить меньше, а настроение его ухудшилось непонятным образом. Квартирка, столь привлекательная вначале, представлялась убожеством.
- Да у нас коммуналки паршивые и то лучше! - ворчал Леха, стуча кулаком по каменной стене. И тут же спохватывался: - Коммуналки, правда, под землей не строят. А здесь сколько труда вложено! - и на какое-то время возвращалась былая восторженность. Но уже не так, как раньше. На ясном Лехином солнце обнаружились пятна.
- Что-то скучаю я, Сергей Александрович, - говорил он архивариусу, уныло опустив голову. - То ли по дневному свету стосковался, то ли еще что. Может, мне тут бабу какую завести? Я в столовой видел - некоторые очень даже из себя. Кабы наверх их, так сей же момент - на подиум можно. Фигурки, личики... Бледноваты только малость. Ну да на это косметика есть.
Старик смеялся, шевеля желтоватыми бровями. И сказал как-то, оглянувшись опасливо через плечо:
- Ты бы, Алексей, не о бабах думал, а о чайке.
- А что такое? - не понял Леха. - Чай как чай. Ну и потом, я ж к вам в архив со стаканом не прихожу. Что ж вы смотрите на меня, будто не чай я пью, а спирт неразведенный?
- Лучше бы спирт, - все так же оглядываясь, почти что прошептал старик. - Ты б полюбопытствовал как-нибудь, из чего рафинадик делают. Да что в чаек добавляют. Так, за ради собственного душевного спокойствия.
- Да что ж вы загадками говорите? - озлился Леха. В последнее время стал он раздражителен без причины, сердит и хмур. - Хотите что сказать, так внятно изложите! А то - полюбопытствовал бы... Ну и полюбопытствую!
И ушел от архивариуса, гулко хлопнув тяжелой дверью. Старик только головой покачал.
Интересоваться рафинадом Леха не стал. Постарался смутную мысль из головы выбросить. "Это завидует дед просто, - говорил себе Леха, прищелкивая пальцами. На щелчки эти отзывался манипулятор, тащил уже вазочку с очередной рафинадной порцией. Леха отворачивался, делал вид, что не замечает. - Завидует... Точно. У него-то неограниченной выдачи нет, вот и мутит, крутит что-то". Придя к такому выводу, брал рафинад, вертел в пальцах прозрачно-льдистый кусочек, да и клал обратно в вазочку.
- Не хочется что-то, - сообщал растерянно подрагивающему манипулятору. - Видно, аллергия какая-то. Вишь, даже пятнами покрываться начал, - и демонстрировал роботу белый живот без всякого намека на аллергическую сыпь.
Манипулятор, покачав еще немного вазочкой, убирался в стену, и слышался Лехе разочарованный скрип.
- Да что ж такое с этим рафинадом? - не выдержал Леха, пошел спрашивать у архивариуса. - Ну, не понимаю я! Говорят все - гидропоника сплошная, а на сами плантации не допускают, да и в лаборатории биологов заглядывал - ничего не понял. Зверюшек режут, да и только!
- Не так смотрел, Алексей, - усмехался старик. - Ладно уж, не дело это, но скажу... Наркотик добавляют в чаек. А больше всего - в рафинад. И в еду тоже. Ты вот в лабораториях был, каких там зверюшек режут?
- Да больше лягушек всяких, - морщился Леха брезгливо.
- То-то же! - архивариус важно поднимал скрюченный палец, махал им перед Лехиным носом. - А в лягушках, к твоему сведению, всякое разное содержится. В том числе и галлюциногены. Понял?
- Так что ж это? Мы тут что, лягушек едим? - Леха ахнул, почувствовал, как съеденный недавно завтрак подкатил к горлу. Во рту появился мерзкий, кисловатый привкус.
- Кабы только лягушек, так не беда... - вздыхал Сергей Александрович, и брови его опускались печально. - Вон французы всю жизнь лягушачьи лапки едят, деликатесом почитают.
- Так что ж? Русский организм французского хуже? - смеялся Леха. Хорошее настроение вмиг вернулось к нему, и рассказы архивариуса представились всего лишь страшными сказками, которыми старик решил его напугать по одной ему ведомой причине. Может, лояльность проверял таким образом, кто знает.
- Организм не хуже, - хмурился Сергей Александрович. - Лягушки другие, Алексей. Слизь у них какая-то... Я, в общем, сам не особо разбираюсь, не биолог все же. Но одно твердо знаю - ежели хочу мир видеть таким, каким он в самом деле есть, то не должен я чай тут пить. А уж с рафинадом - тем более.
- Что ж пить тогда? - Леха вновь помрачнел, страх вполз внутрь, свернулся склизким, холодным червем. - Другого-то и нет ничего. Компот, что в столовой, тоже с рафинадом.
- А вот пойдем...
Повел архивариус Леху в санузел, кивнул на высоко задранный сливной бачок, влез на унитаз бодро, пошаркав для надежности подошвами по белому, фаянсовому краю. Да и зачерпнул водички из бачка, протянул Лехе стакан. Тот сморщился, отвел руку старика в сторону.
- Что вы, право, Сергей Александрович! - решил, что у старика маразм по случаю возраста начинается. Это ж додуматься надо - такую воду пить!
- Зря ты, Алексей, морду кривишь, - засмеялся архивариус. - С моими мозгами все в порядке. А перестанешь ты совсем чаек пить - и с твоими тоже норма будет. Водичка-то в бачке - чистенькая до кристальности. Лучше и не придумать.
- Из бачка сортирного... Тьфу! - сплюнул Леха. - Да я лучше подохну!
- Ведь и подохнешь! - сказал сердито старик. - Думай же головой, Алексей!
Леха долго сомневался, мучился, но все же решил попробовать. В квартирке у себя тоже начал воду в бачке унитазном набирать. Манипулятор, что чай подавал, только скрипел сердито, будто ржавый.
- А ты на меня не скрипи! - покрикивал Леха, все больше и больше мрачнея. В унитазной воде словно вирус депрессивный находился. Чем дольше ее Леха пил, тем меньше нравился ему подземный город, не восхищали уже и гениальности ученые, без восторга смотрел в экран дальновизора, кривился злобно, слушая "Интернационал". - Хоть бы "Лебединое озеро" показали, что ли... - тосковал Леха, и все чаще вспоминался ему подвальчик, думалось о Маруське, и вечный синяк под ее глазом представлялся чуть ли не эталоном женской красоты.
