Сарко Ли - Лиан
— Интересно, как ты вообще разобрался в швейной машинке, если не знаешь, что такое «шить»? — хмыкнула Исита.
— Сам не знаю, — я пожал плечами и помотал головой, стряхивая с шапки снег. Мы входили в метро. — Сел, в розетку воткнул, на педаль нажал. Вроде шьёт. Хотел штаны свои положить, но там уже тряпка какая-то лежала. Долго думал, как её достать.
— Иголку надо было поднять, — хихикнула Исита, проводя по щёлке турникета магнитной карточкой.
— Я знал, что надо, но не знал, как, — продолжил я, видя, что эта тема может отвлечь от гнетущего и немного развеселить нас обоих. — Наконец догадался и поднял иглу… Правда, попытки, наверное, с шестой, а то и с восьмой.
— Это почему? — опешила девушка.
— Оттого что опыт надо иметь. Вы, девушки, секрет шитья знаете, поэтому у вас с первого раза получается.
— Стоп, я что-то не понимаю, — Исита подняла вверх ладонь. — Как это может получиться не с первого раза? — тут её взгляд стал ясным, а на лице появилась такая улыбка, словно она увидела человека, тщетно пытающегося съесть вилкой суп. — Или ты…
— Я знаю, как двигается иголка. Жмёшь на педаль — и она ходит вверх-вниз. Ну, я жал и останавливался. Но не всегда удаётся остановить, когда игла вверху…
Исита уже откровенно хохотала. Я смутился. Больше, конечно, для виду, потому что не видел ничего постыдного в том, что не умею шить. Возможно, я и должен знать устройство всех механизмов и любой техники, чтобы чинить их, но при чём тут швейная машинка? При том, что она тоже втыкается в розетку?
— Там же справа ручка есть, вертишь её — и иголка медленно двигается! — наконец выдавила Исита. — Эх, ты…
— Да, никудышный я портной. Зато — грандиозный мультипликатор!
— Да, кстати, — Исита повернулась ко мне. Издали послышался грохот подходящего поезда, который шёл в её сторону. — Покажешь хоть что-нибудь?
— Пиггеса, — кивнул я. — Он уже окончен. И про Боксёра покажу. А всё остальное пока в разработке и доработке.
— Идёт! — улыбнулась Исита и помахала мне рукой. — Завтра увидимся!
Я помахал в ответ, а как только поезд девушки отошёл, опять завесил лицо маской отстранённости. Оглядел платформу, надеясь увидеть того, кто за мной шпионит. Знакомых лиц не нашлось. Ну и ладно. Как будто Иерарх пошлет за мной кого-то знакомого. Ах, да, Милицер. Кажется, вчера за мной следил он. Правда, выдал себя, и ох как некрасиво выдал… Сегодня, наверное, меня ведёт к дому кто-то другой.
Путь от конечной станции метро до дома мне не понравился. И тогда я, чтобы бросить вызов природе, решил сходить погулять. Чтобы сказать: ну, что, напугали меня морозом и пронизывающим ветром? Напугали идущим в глаза снегом? То-то же.
Злорадно улыбаясь, я напялил поверх кофты и свитера ещё один свитер, надел шерстяные носки, поменял чёрную куртку на старую дублёнку, которую ещё папа носил, нахлобучил меховую шапку и повязал шею шерстяным шарфом. Правда, шарф оказался несколько велик, и получилось, что я повязал им не только шею, но и половину лица. Но этого-то я и хотел. Натянув на кожаные перчатки огромные вязаные рукавицы, я покинул дом.
Уже стемнело. Я спокойно вышагивал по снегу по направлению к замёрзшей реке, спрятав в шарф всё, кроме глаз. До чего же, наверное, я сейчас похож на заправского сорокалетнего кауру! Впрочем, это не имеет значения. Пусть даже та сторона реки считается т-сектором и там обычно гуляют туранэ и немного юнэми, вход кауру туда не запрещён законом, дорожки возле реки — нейтральная территория. А ещё у меня в рюкзаке паспорт лежит…
Кстати, рюкзак я забыл. Так что паспорта при мне нет, и с таким видоном поди докажи, что я не кауру. Я на всякий случай проверил карман, чтобы убедиться, что положил ключ туда, а не в оставшийся дома рюкзак. Убедившись, что на этот раз никаких странных вещей не произошло, я улыбнулся и помахал Кэрту. Что-то часто мы с ним видимся последнее время…
Вообще-то я всегда любил гулять возле реки, и к Кэрту у меня никаких дел нет. Поэтому я бы просто проигнорировал его, не подойди он ко мне сам.
— Лиан, — поприветствовал меня он, на всякий случай совершив лёгкий поклон. Я тоже учтиво кивнул, дав понять, что сегодня пребываю в хорошем настроении. Хотя это, конечно, было не так.
— Милицер говорит странное, — начал Кэрт, причём почему-то заговорщицким шёпотом. Наверное, его впечатлила та демонстрация силы, которую я устроил вчера. Я огляделся и тут же наткнулся на отсутствующий кусок ограды. Кэрт проследил мой взгляд, заметил в нём нечто зловещее и поспешил продолжить. — Он сказал, что у тебя появился какой-то друг, и ему это не нравится…
— Вот как, — я задумчиво покрутил кистью, словно разминая её. Мои слова едва пробивались через шарф. — То есть Мил желает убить всех моих одногруппников?
— Он говорил о некоей Исите, — уточнил Кэрт.
— Ах, о ней. Да, это моя одногруппница. Я провожал её вчера домой, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что я джентльмен. Кстати, возле самого её дома я его и повстречал, и у нас с ним вышел славный разговор.
Кэрт напрягся, но сделал вид, что к нему это не имеет никакого отношения.
— Я тебе вот что скажу, Кэрт, — продолжил я. — Передай Милицеру, что я знаю о нём гораздо больше, чем он думает. И если ему хочется тренировать на мне свои никудышные мускулы, пусть тренирует, меня это только забавляет. Но вот если он вздумает убивать каждого, с кем я заговорю — я сразу же его сдам. И, поверь мне, Лиану Кансами поверят, что он всё видел своими глазами.
— Я передам, — отозвался Кэрт. — Лиан, тут дело только в Милицере. Он бесится. Босс ничего о тебе не говорит.
— Ну умора! — я постарался сделать так, чтобы Кэрт поверил в сокрытую в шарфе улыбку. На самом деле её там не было, я сощурил глаза лишь потому, что усердно думал. — Я так понял, Милицер хочет повторить попытку Иерарха лишить меня всех близких людей. Всех до единого, чтобы мне даже поговорить было не с кем. Может, проучить его как следует?
— Может… — задумался Кэрт, потом спохватился. — С тех пор, как босс приблизил Милицера к себе, потому что он знает тебя дольше остальных, что-то изменилось. Милицер стал командовать нами, и нам это не нравится.
— Так скажите боссу!
— Это не так просто, — покачал головой Кэрт. — Милицер — единственный, кто соглашается за тобой следить. Он тебя не боится.
— А ты? — я усмехнулся.
— Я боюсь, — признался Кэрт. — Но приказ есть приказ. И пока что ты не сделал мне ничего плохого.
— И не сделаю, если всё будет по-прежнему, — уверил я Кэрта.
— Я всё передам, — пообещал тот, и внезапно я с поразительной ясностью осознал, что Иерарх и правда меня боится, поэтому за неполный год ничего и не произошло. Он хочет просто наблюдать, быть уверенным, что я его не трону. А вот псих Милицер — проблема ещё та. Потому что он может убить кого-нибудь из моих друзей без ведома босса. Правда, подозреваю, что с ним за это сделает Иерарх…
****Встреча была назначена в два пятнадцать ночи в самом захудалом районе города, в т-секторе, и мне было плевать, что для кауру этот сектор практически закрыт, особенно в такое время. Я издалека увидел частный дом, окружённый высоким забором, скрывающим весь участок. Я шёл туда с какой-то мрачной решимостью. Уже не кричал, не плакал, как дома, не бился головой в стену и не мечтал всех убить. Хотел чего-то другого, даже скорее не зла другим, а добра себе. Хоть немножечко, потому что у меня уже не осталось.
Всего две недели назад у меня была семья, лучшие друзья… теперь никого нет. Теперь я один, мне не за кого беспокоиться, а за себя я не беспокоился никогда. Мне нечего терять.
Ворота оказались передо мной, и я пнул их изо всей силы. И про себя закричал: «Вы что, не видите, я обычный человек, такой же, как все! Нет у меня никакой особой силы, я не могу выломать эти ворота и скрутить стальную трубу в бараний рог! Я-не-си-лён!!!» Однако этот крик был бесполезен. Во-первых, его слышал только я, а во-вторых это было правдой лишь отчасти. Пусть я не мог разнести всё вдребезги, зато ничто не могло разнести вдребезги меня. Я был защитой, а не атакой. Защитой в прямом смысле слова абсолютной. Никто никогда за всю мою жизнь не мог нанести мне ущерб. Меня нельзя сдвинуть с места, если я этого не хочу. Я просто абсолютно, совершенно неуязвим, и поэтому я нужен Иерарху. Но он не понимает, что моё свойство работает только в обратную сторону. Я могу бежать на бетонную стену на полной скорости и врезаться в неё головой, и просто отскочу, без вреда для себя и для стены. Но если эту же стену обрушить на меня, лежащего на алмазной поверхности, стена рассыплется, натолкнувшись на меня как на преграду, в тысячи раз превышающую по прочности алмаз. Я могу защитить себя от всего, чего хочу, даже от ядерного взрыва… но я не смог защитить самых дорогих мне людей. Не смог.
Я помню, как мама рассказывала о том, как я родился. Папа с мамой как раз тогда были у бабушки в Гаркале, в деревенском домике под городом, и рядом не было врачей. Впрочем, роды проходили легко, и бабушка с дрожащим и полуживым отцом кое-как справились сами. Доктора, конечно же, вызвали, но не простого, а знакомого. И с ним очень повезло, потому что он сразу всё понял. Приехал, осмотрел меня и сказал, что со мной что-то не так. Родители сперва перепугались, но друг их успокоил и сказал, что будет за мной смотреть. С тех пор они возили меня только к нему. Он, правда, не был педиатром, он был хирургом, но это не мешало ему через знакомых врачей доставать необходимые справки о том, что «анализ сдан» или «прививка сделана». Хотя какие уж там прививки… Мама всё боялась, что второй ребёнок будет таким же, но напрасно. Сестричка оказалась самой обычной девочкой, хорошенькой (в маму) и весёлой (в папу). Как же я их всех люблю, особенно сейчас, когда знаю, что больше не увижу!..
