Райво Штулберг - Химеры просыпаются ночью

Но что теперь делать с разобранной пушкой, Пингвин тоже не знал. «Гаусска» не «Калашников» — тут даже ни единой детали знакомой не наблюдалось, кроме приклада. Даже ствол (кажется, это был все-таки он) выглядел непривычно. Весь в каких-то тонких проводах и катушках. А еще на какой-то ребристой коробочке прилепилась желтая наклейка с английскими буквами, но черный череп был выразительнее всяких угрожающих надписей.

И сбыть такой товар проблемно. В Зоне можно хоть вагон «Макарычей» за один присест толкнуть — особенного шухера не поднимется, а вот «Гаусска» — серьезная тема. Это все равно, что на блошином рынке танками торговать. Не зря в конвойных «Долг» подрядили, эти ребята идейные, за бабло просто стоять будут, а за идею — насмерть. Стало быть, шуганули они сегодня кого-то из серьезных людей, раз за тех даже долговцы подписались.

Да кто ж знал, что пушка на запчасти разобрана?

Он попробовал сам соединить между собой хоть какие-то части, но никаких дырок или защелок, за которые можно было одну часть прицепить к другой, не обнаружил. Зато под пенопластом открылся еще одна вкладка. В ней ровными рядами расположились желтоватые полупрозрачные шарики, размерами немного меньше яйца.

— Маслины, — догадался Пингвин.

Он взял один. Прохладный и твердый на ощупь, шарик был похож на большой кусок янтаря, который Паша видел в ювелирных магазинах. Но янтарем брезговал, считал его дешевкой и вообще «рыжуха всегда в теме». Как заряжать и откуда вообще тут что вылетает, Пингвин не понял. Подбросил на манер мячика.

— Ты бы того, а то рванет… — с опаской проговорил Бес.

— Не шугайся, — усмехнулся Пингвин, он был почему-то твердо уверен, что не рванет.

Вдруг снаружи послышался странный шум.

— Атас! — кто-то прокричал совсем рядом, а затем грохнуло. Со всех сторон застучали автоматы.

Паша отчего-то вдруг ясно понял, что это не случайное нападение, а связано именно с лежавшей перед ним разобранной «Гаусской»…

Он схватил автомат и выбежал из вагончика.

Нападавшие, судя по всему, вели огонь со стороны холма. Грамотно расположились, сволочи — именно оттуда база простреливалась лучше всего. И пацаны, которые там на шухере были, не успели подать ни звука — видать, сразу завалили. Дело стало совсем дрянь, когда с холма тяжело заработал «станкач». Такие были только у вояк и «Долга». Наемники не в теме: им в рейдах лишние килограммы не нужны. А ни гула вертушек, ни звука машин, значит, не вояки — те пехом на свои операции никогда не идут. Остается «Долг» — тогда точно не случайно пришли.

Трассы, казалось, пронизали все вокруг. Один за другим с криком падали простреленные насквозь бойцы. Грохотало железом, ворота на входе в миг превратились в решето. Наверняка, бил не один пулемет. Пока перезаряжали или остужали первый, в дело включался второй.

— Ша, пацаны! Щемись по стеночке! — и бандиты бросились врассыпную. На открытой площадке осталось лежать никак не меньше тридцати тел. Некоторые были еще живы и со стоном корчились в крови.

Пингвин понял, что потом в атаку пойдут «тяжелые» долговцы — и тогда точно труба. Он метнулся назад в вагончик, в бешенстве пнул бесполезную пушку и с хрустом растоптал. Потом бросился к сейфу, сорвал с груди ключ, трясущимися руками открыл тяжелую дверцу. Выгреб тугие пачки денег, распихал по карманам и под одежду, рванулся к двери, но вернулся, схватил АКСУ и вывалился на улицу.

Бандиты вели беспорядочную стрельбу по невидимым целям, но конец уже был предрешен. По-прежнему повсюду сверкали цветные трассы, грохотало прошиваемое пулями железо, тяжелыми шмелями жужжал рикошет.

Пингвин отыскал Беса. Тот сидел за пустой цистерной и коротко стрелял по холму.

— Рвем когти! — проорал; за общим грохотом вообще мало что было слышно.

— Один линять придумал?!

— Валим, говорю, пока не обложили!

— А пацаны?!

— Ты че, дефективный? Какие пацаны? Кучей уйти не реал!

Бес, похоже, и сам понимал безысходность ситуации. Даже небольшую группку легко отследить, а уж отстреляют, как котят, — это дело техники. А вот одного-двух вряд ли сразу приметят. Тем более, под прикрытием общей неразберихи уйти гораздо легче.

В этот момент «станкач» на холме умолк, и оттуда в полный рост двинулись черные рослые фигуры. Человек пятьдесят. «Если и не из-за пушки такой шухер подняли, то за жмуров своих мстят», — подумал Пингвин.

— Покрошат! — сказал Бес и согнувшись стал отходить к запасному выходу.

Но в этот момент там хлопнуло большое сизое.

— Газы! — проорал Бес, хотя никакого противогаза у него при себе не было. Как и у Пингвина, впрочем.

— К трубе!

И оба понеслись к разрушенной канализационной трубе на склоне. По ней можно было уйти к болоту, если только и там не ждали. Но выбирать не приходилось. Последнее, что видел Пингвин перед тем, как нырнуть в трубу, — рослые мужики в черных комбинезонах и противогазах выбегали из дымного облака, ведя огонь из «Валов». «Пленных не брать», — почему-то вспрыгнула в голове фраза. А в следующий миг он был уже внутри трубы.

Как могли, они перевязали раны. Митину досталось больше всего, особенно открытым участкам тела. Жаль, что капитан утащил аптечку с собой, теперь бы здорово пригодилась, а остатков тех медикаментов, что остались, не хватило на все раны. Пришлось перевязать лишь самые тяжелые.

— А ты нормально так, — постарался приободрить Тополь ученого, — я думал, ты тюха, а ты ничего оказался.

— Тюха, потому что «яйцеголовый»? — усмехнулся Митин, — Стереотипы все. Думаешь, сюда без подготовки посылают? Хотя про пестик-то свой я и не вспомнил…

— Пошататься тут с годик — лучшая подготовка будет.

Митин хотел ответить, но из-за леса донесся протяжный вой, потонувший в очередном громовом раскате. И показалось, что оттуда раздался человеческий крик.

— Слышал? — насторожился Митин.

— Кричал кто-то… Капитан на собак напоролся.

— Или тут еще кто-то ходит…

Когда раскат утих, крик повторился. Уже явственно. Несмотря на шум ливня, можно было не сомневаться: так страшно кричат только перед смертью. Затем — снова вой и захлебывающийся лай. Потом стихло, только шум воды снаружи да грохот из сверкающих туч. Ученый и сталкер в напряжении сидели у костра, и каждый понимал, что сейчас ничем не могут помочь несчастному, наверняка погибавшему в зубах «слепышей». Но ждали: вдруг вот-вот в проеме появится еще один человек, живой. Но ни лая, ни крика больше не повторилось.

Собрали трупы убитых собак и выбросили на улицу, кое-как затерли кровь, чтоб не привлекала новых мутантов. Окровавленные трупы, конечно, тоже могли спровоцировать атаку, но ливень снаружи основательно их обмыл.

— Надо поспать, — сказал Тополь, когда закончили работу, — завтра попробуем еще раз прорваться. Сначала ты выспись, я разбужу. А то совсем свалишься завтра.

Окровавленный Митин и правда был плох. От потери крови и голода ослабли оба, но ученому досталось больше. Через минуту Митин провалился в сон, Тополь же застыл у костра, не выпуская из рук «Винторез».

Пингвин изо всех сил перебирал ногами, но труба была достаточно узкой, бежать приходилось в скрюченном состоянии. Бес пыхтел сзади, постоянно матерясь. Пару раз споткнулись о какие-то обломки, но считать ссадины было недосуг. В любой момент трубу могли найти долговцы и для профилактики заслать отряд. За спиной ухали взрывы и трещали разнокалиберные выстрелы. И еще не известно, что ждет снаружи — вдруг обложили по-крупному.

Но на той стороне никого не оказалось. Паша вывалился из трубы и уткнулся носом во взрыхленную землю: здесь недавно прошли кабаны. Следом припыхтел и Бес.

— А что, кажись, утекли, — рассмеялся Пингвин.

Бес хмуро пробормотал что-то про то, что потом «братва скажет»…

— Не гони волну, братва уж давно в райской Зоне спины греет. Чуешь, какой там кипеж поднялся?

— Интересно только, как прочухали, что это мы долговцев свалили…

— Сто пудов слили, — Паша отер грязное лицо такой же грязной рукой. На пальцах мелькнули синие буквы — П А Ш А. — Потом крысу накажем. Если уже там ему кишки не выпустили, — он махнул в сторону уже стихающего боя.

— Ша, — Бес вдруг отпрыгнул от трубы и выставил вперед автомат.

Из нее выкатился человек в синей куртке.

— А вот и я! Что, слиться по-тихому решили, да? — человек оказался Севой Позитивом.

— А ты-то сам тут какими ветрами?

— Вот и я — вашими же ветрами.

— Хорош базарить, потом перетрем, — Паша сорвался с места, — мухой!

Все трое стремительно понеслись через кустарник вдоль болотца. Со стороны лагеря теперь слышались лишь одиночные выстрелы — то ли уцелевшие бандиты продолжали держать заведомо проигранную оборону, то ли это добивали раненых.