Павел Шумил - Процент соответствия
— Нет такого места. Только озерцо у водопада. Но там жрать нечего. А когда уровень поднимется, оно с нашим сольётся.
— Значит, копать надо...
— Да. Иначе хищные умрут с голода.
— Плохо дело. Рыть канал нельзя. Завалит. И алмаров твоих завалит. Ждать надо, когда уровень поднимется. Но ждать тоже нельзя. Какие варианты остались?
Потянулись серые будни. Рытьё канала возобновилось, но работать одновременно могли только трое. Ещё трое дежурили поблизости на случай оказания помощи. Икша распорядилась рыть узкий, не шире двух метров, канал минимальной глубины. То есть, не глубже метра. Конечно, это в теории. На деле попадались и неподъёмные камни, и наоборот, мелкая щебёнка, которую сколько горстями ни таскай, результата не видно. Больше всего проблем доставляла муть. Любое движение хвоста поднимало её со дна канала, и бороться с этим невозможно. Но туристы работали теперь одну смену в двое-трое суток, и никто не роптал.
Отработав своё, Алим, устало шевеля хвостом, плыл по затопленному лесу. Икша держалась справа.
— ...Сохранить группу любой ценой.
— А если как сейчас?
— Не бывает безвыходных ситуаций, бывают бездарные инструкторы. У вас, Алим, прирождённый талант. Когда выберемся, устраивайтесь к нам на турбазу. Мир посмотрите.
— Я генетик. И, если уж начистоту, не гожусь я в лидеры. Я — второй.
— Как это?
— Ну... Исполнитель. Могу проявить массу целеустремлённости, находчивости, изобретательности и те-де, добиваясь цели. Но цель должен выбрать другой. Для этого нужен лидер. Вот мой друг Атран — он прирождённый лидер. Из него получится большой учёный.
— Он командует тобой?
— Нет. Между нами даже как бы негласное соревнование идёт. Когда он впереди, когда я... Только он всё время впереди по очкам. Может, он и не замечает, но я-то вижу. Мне нужно полное напряжение сил там, где он берёт талантом и способностями. Взять хотя бы экстремальный туризм. Это была его идея. И он не на турбазу направился, а дикарём, сам маршрут выбрал.
— Куда? По рекам?
— Нет. На границу шельфа, к охотникам. И дальше — в Темноту. А я не придумал ничего лучшего, как пойти с группой стандартным маршрутом. Он никогда бы не попал в такую глупую ситуевину. Трудно объяснить словами, но это тоже талант — не попадать в дурацкие положения.
— Понимаю, Алим. Все твои беды — от недостатка жизненного опыта и неуверенности в себе. Вернёшься к себе в университет, сделаешь одно открытие, другое, появится вера в себя — и через десять лет ты будешь смеяться над сегодняшними проблемами.
— Хорошо бы... Смотри, какой гигант!
Они с Икшей дважды обплыли вокруг ствола дерева, покрытого чёрной шершавой корой. Целый лес ветвей закрывал небо.
— Могучие растения породила суша, — восхитился Алим. — А знаешь, о чём любит рассуждать Атран? Он утверждает, что наша цивилизация неправильная. Он просто не понимает, по каким законам она развивалась. Естественное развитие цивилизации якобы должно идти другим путём. Менее логичным, но более естественным.
— Как это?
— Ну это ещё одна его теория, что максимум интеллекта в социуме проявляется на уровне группы из двух-трёх разумных. То есть, трое умнее, чем один и умнее, чем три десятка. Три десятка — это уже толпа, и каждый тянет в свою сторону.
— Выходит, наша группа — толпа?
— Нашей группой руководят как раз трое. Ну... двое руководят, и я помогаю...
— Не прибедняйся.
— А если бы руководства не было, была бы толпа. И чем больше толпа, чем больше интересов вступает в противоречие, тем ниже интеллект социума.
— Но нами руководит Совет, нас нельзя считать толпой.
— В Совете сколько членов? Около сотни. Атран говорит, что пользы от такого Совета должно быть меньше, чем от предразумного. Но он утверждает, что интеллект Совета — на уровне одной особи. Получается, как будто всем Советом управляет кто-то один.
— Или гипотеза твоего друга неверна, и в Совете заседают на самом деле умные и мудрые.
— Или так, — согласился Алим. — Я раньше смеялся над его идеей, а теперь всё больше задумываюсь...
Из информационного сообщения руководства турбазы центральному совету по экстремальному туризму.
«...в указанный срок группа не вернулась. Спустя шесть суток на маршрут вышла спасательная команда из трёх инструкторов-проводников и пяти спасателей. Пройти весь маршрут команда не смогла. Ещё при входе во второй приток проводники отметили необычайное ослабление течения. Вскоре приток обмелел до такой степени, что продвижение вперёд сделалось физически невозможным. Команда вынуждена была вернуться.
...Заключение. Считать членов группы пропавшими без вести. Раз в три месяца команда инструкторов будет контролировать ситуацию на маршруте. Если в течение года о судьбе группы не будет получено никаких известий, считать членов группы уступившими место молоди».
Собрание руководства группы. Алим регулярно приводит на планёрку Корпена. Никто не возражает. Корпен обычно молчит, но иногда извлекает из памяти старинные, забытые термины или рекомендации.
— ...Я освободила Амбузию от всех работ. Она тяжела.
— В таком состоянии выйти на маршрут экстремального туризма! О чём она думала?
— Ты не прав, Алим. По плану мы давно должны были вернуться. Но у женщины в её положении просыпаются инстинкты и эмоции. Поведение становится нелогичным и непредсказуемым.
— У неё есть разрешение на продолжение рода?
— Нет. Я спрашивала. Поэтому я боюсь срыва.
— Почему, Икша? Всё идёт как надо. Медленно, но идёт.
— Группа устала. Видишь ли, Алим, у инструкторов есть такое... понятие — не понятие, поверие — не поверие. Наблюдение, что-ли. Запас везучести, как бы. Называй как хочешь — запас везучести, оптимизма, удачливости, живучести. Не улыбайся, он есть, можешь у Орчака спросить. Пока он большой, группе ничего не страшно. Даже если кто-то погибает, все понимают, что это случайность. А когда запас живучести исчерпан, каждый пустяк приводит к трагедии. У нашей группы запас живучести опустился до нуля. Скоро начнутся смерти.
— Не набулькай.
...Мелко, мутно, песок в жабрах, песок на языке... Вперёд порожняком, обратно — с камнем в рук-ках. Мутит среду хвост впереди идущего. Справа, один за другим — встречные. Вот впередиидущий затормозил, развернулся — и стал встречным. Пора брать камень. Этот хотя бы. Теперь — назад. Болят сбитые пальцы. Камень тянет на дно, приходится отрабатывать плавниками или отталкиваться камнем ото дна. Тут-то пальцам и достаётся... Хорошо тем, кто справа. Они порожняком идут. Скоро и я пойду порожняком... Вот глубина, бросаю камень. Глухой перестук катящихся по склону камней... Разворачиваюсь. Опять туда, в этот мелкий, ненавистный канал. Метрах в четырёх от начала канала осколок скалы, над которым всего тридцать сантиметров среды. Мы не смогли его убрать, он слишком тяжёл... Если оттолкнуться от него рук-ками, можно проплыть над ним. Можно правее, но тогда надо уступать дорогу встречным. Они с грузом, им не до этикета. Ничего, уровень повышается, через неделю можно будет безопасно проплывать над обломком. Три недели назад он вообще из среды торчал...
— Берегись!!!
Резкий разворот на месте — и назад, что есть духу... В чистую среду.
— Группа, становись! — это встревоженная Икша. — Все целы?
— Ничего страшного, это маленький обвальчик в конце канала.
— Всё равно, отдохните, ребята, я сейчас проверю.
Отдых... Отдых — это хорошо. Прополоскать жабры в чистой, холодной среде...
Икша выжидает пару минут, чтоб в канале осела муть и, хлопнув Орчака по спине, уходит в канал. У неё самая опасная часть работы — она устраивает обвалы и оползни стенок. Рискует собой, чтоб остальных не завалило. Потом приходится долго разгребать завалы, углублять дно. Сейчас длина канала метров пятнадцать, глубина — метр. Спросите, почему в начале метр, когда должно быть два. Уровень ведь на метр поднялся, с тех пор, как рыть начали. А потому метр, что при крике «Берегись!» все бросают камни там, где крик услышали. Затем убирают лишь те, которые мешают.
Из канала в облаке мути вылетает Икша. Настороженно прислушивается, и опять уходит в канал. Вскоре снова появляется.
— Порядок, можете работать. Только сначала дно подравняйте.
Один за другим, выстроившись цепочкой, уходим в канал. Подравнять дно — это безопасно. Хватаешь первый попавшийся камень, который грозит выпустить тебе кишки — и назад. Туда порожняком, обратно с камнем. И так много-много раз.
Дно очистили. Теперь вновь выворачиваем камни из дальней стенки канала.
Затор и столпотворение. Двое катят особенно крупный, угловатый валун.
Снова бесконечная цепочка. Друг за другом. Обратно с камнем, туда порожняком. Мелко, мутно, песок в жабрах, песок на языке... Ноют сбитые до крови пальцы. Это называется — экстремальный туризм. Ради этого четыре десятка неглупых парней и девушек триста километров пёрлись против течения, вверх по порогам, в холодную пресную среду...
