Павел Шумил - Процент соответствия

Павел Шумил

Процент соответствия

Часть 1. Экстремалы

Атран. Кордон

Вчера была спокойная, размеренная жизнь. Всего одна ошибка — и что завтра? Постоянно контролировать себя, думать одно, говорить другое. Обдумывать каждое слово, каждый поступок... И всё — из-за минутной растерянности... Теперь жизнь делится на «до» и «после»...

Атран вернулся к куле, почесал за жабрами, слился и повёл её вверх, к самой поверхности. Нужно срочно решить жизненно важные вопросы. Но перед этим их нужно сформулировать. А в голове, как назло, крутилась только одна мысль — как удачно получилось с нижним пятном. Слейся Урена с кулой через нижнее пятно — и через мозг хищницы она точно почуяла бы, что с ним, Атраном, произошла перемена. Она и так это почуяла, но не поняла.

Поверхность сегодня была на удивление спокойной и гладкой. Где-то высоко-высоко над ней виднелись слабые огоньки. Атран улыбнулся. Сколько раз спорил с друзьями, есть они на самом деле или нет. Ночами поднимались к поверхности, но то поверхность волновалась, то огоньков не было...

Но однажды малышка Убатка растолкала их посреди ночи и повела вверх. Стояла такая же тихая ночь. Всей гурьбой они любовались огоньками, больше никто не спорил, что их нет. Кто-то не выдержал, взбаламутил поверхность, на него зашикали. Огоньки дёргались, двоились, плясали — и стало ясно, что они далеко-далеко...

Ходит древняя, как Мир, легенда, что каждый огонёк — это солнце, только очень далёкое. И у каждого солнца есть свой Мир. Сколько огоньков, столько Миров. А каждый Мир — это жизненное пространство. Много-много жизненного пространства... Красивая легенда.

Спокойствие природы передалось душе Атрана. Ничего страшного пока не произошло. Он же не потерял, а приобрёл нечто. Потерю скрыть нельзя, но приобретение — можно. Выдать звериные эмоции за убеждения, подвести под них идейную базу. Например — каждая жизнь священна. Нет, слишком всеохватывающе. Кушать-то хочется... Лучше так: жизнь любого разумного — вот высшая ценность. А неразумный вид может подняться до разумного. И тем самым подпадает под первый тезис. Если кто-то захочет оспорить — утопить в словах. Пойдёт казуистика, поднимется шум, все запутаются в аргументах и контраргументах, забудут, кто что утверждал... И вообще, спорить с генетиком о формах жизни — глупое занятие. Надо не скрывать недостаток, а выпячивать его. Сделать пунктиком. Может, будут считать чудаком или слегка повёрнутым, но никто не посчитает уродом.

Сосредоточился на образе/эмоции, которую передавала кула. Теперь, имея новые чувства, он распознал послание быстро и чётко.

— «Вокруг спокойно, а нам плохо», — пыталась сообщить кула.

Абстрактная — ну, почти абстрактная мысль, — поразился Атран. И подтвердил приём образом понимания.

— «Ты хороший/открытый», — выдала новый образ кула.

— Расслабься, малышка. А мне нужно подумать.

То, что произошло, очень похоже на инициацию. Да это и есть инициация! Повторная регрессивная инициация. Разума, к счастью, не потерял. Взрослый мозг то ли устойчивее, то ли изрядно окостенел и потерял былую гибкость. И я стал гибридом. Разумным существом с инициированной эмоциональной сферой обиженного судьбой хищника. Нужно будет разложить комплекс новых эмоций на составляющие, придумать названия — и никогда не произносить их вслух... Подобрать идеологическую байку для каждой, объясняющую выбросы в поведении. Интересно, а раньше такое случалось? Не робкие попытки приоткрыть сознание неразумному, а как со мной, в экстремальной ситуации, на грани шока? За гранью шока... Наверно, случалось. Инструкции ведь несколько тысяч лет. И появилась она не с бухты-барахты. Навести справки у Хранителей Знаний? Нет, лучше не высовываться.

Предстоящая жизнь вызывала смутную тревогу и холодок в желудке.

А как хорошо было вчера...

— Вы когда-нибудь бывали в Темноте, ганоид?

— Стыдно сознаться, но в первый раз...

Лотвич хмыкнул и скрылся в беседке. Атран напряг слух, но зелёные стены гасили голоса, превращали их в неразборчивое бурчание.

Подслушивать нехорошо. Особенно если ничего не слышно, — с досадой сказал себе Атран и отвернулся от колышущейся зелёной завесы.

— Это вы пойдёте с нами в Темноту? — прозвучал за спиной жизнерадостный, энергичный голос. — Как вас зовут?

«Берут! Меня берут!» — понял Атран, но почему-то не обрадовался. Скорее, наоборот. По спине пробежал противный предательский холодок.

— Атран. Генетик. Сейчас — турист. Вы слышали про экстремальный туризм? Вот...

— А я Мбала. Вы раньше имели дело с кулами?

— Честно говоря, нет... — Атран загляделся на девушку. Хоть и не его биологического вида, но она была красива. Сильной, дикой, энергичной красотой. В центре цивилизации такую не встретишь... Охотница!

— Урена, мальчики! Надо новенького кулам представить!

Из беседки показались остальные охотники.

— Знакомьтесь, Мбала, Урена и Аранк. А это — Атран, — представил их Лотвич.

Урена, Мбала и Лотвич принадлежали к виду охотников. Но Аранк, как и Атран — к широкомыслящим. И даже огромные, как у охотников, присоски на спине и груди не могли этого скрыть. Несколько секунд Атран любовался мускулатурой коллеги. Присоски — несомненно, результат коррекции фенотипа, но мышцы — это наживное. Результат тяжёлой, полной ежедневных опасностей жизни на границе.

Аранк в свою очередь внимательно осмотрел Атрана.

— Вы действительно собираетесь идти с нами в Темноту, ганоид? Имейте в виду, алмар зверь серьёзный, шутить не будет. Уже трое рулевых уступили место молоди.

— Да-да, я знаю. Лотвич рассказал.

— В таком случае вас ждёт много неприятных сюрпризов. Первый — знакомство с кулами, — улыбнулся Аранк. И подмигнул.

Мбала уже энергично двигалась к небольшим холмам. Держаться наравне с охотниками оказалось непросто.

— Прежде всего, ганоид, запомните: кулы — не транспорт. Они наши друзья и партнёры. А поэтому — что? Никакой фамильярности, никакого высокомерия. Убеждать, а не приказывать, ясно? — инструктировал Аранк.

— Уф-фу, — отозвался Атран.

— Что?

— Говорю, понял, где вы так накачались. Охотники всегда так носятся?

Аранк добродушно рассмеялся. Впереди раздался призывный свист. Мбала поднялась повыше и подзывала кулов.

Боковая линия предупредила Атрана о приближении хищников, но всё равно это было неожиданно и жутковато. Огромные обтекаемые тела пронеслись над охотниками мощно и стремительно. Мбала в два удара хвоста догнала последнюю кулу и с радостным криком поднырнула ей под брюхо. Другая кула описала широкую дугу и замерла перед Уреной.

— Но... Они без рулевых... — изумился Атран.

— На меня вначале это тоже сильно подействовало, — усмехнулся Аранк.

— Не положено...

— Специфика работы. Кулы — не тупые шалоты. Кулы — наши партнёры. Здесь граница, и на многие глупые формальности просто нет сил и средств.

Вот сделает партнёр «ням», от кого-то один хвост останется, — решил про себя Атран, но вслух не сказал. Аранк уже опустился на спину кула (это был самец) и слился с ним.

— Место охотника — снизу, — сообщил он.

Атран поднырнул под светлое брюхо кула, тщательно прицелился и прижался спинной присоской точно к нижнему нервному пятну кула. Несколько секунд собирался с духом перед слиянием, напряг мышцы присоски, чуть поёрзал, притирая своё нервное пятно к пятну кула — и слился.

Это было неповторимо! Словно мир сжался, усох раза в три. Одно движение хвоста — и пространство бросилось навстречу словно само собой.

— Простите... Добрый день... — смущённо передал Атран. И почувствовал в ответ весёлую иронию. А чуть в отдалении — сознание Аранка, полное той же весёлой иронии.

— «Держись, ганоид! И запоминай движения», — передал Аранк. А в следующую секунду пространство рванулось, ударило в грудь тугой волной, забурлило в жаберных щелях...

Через десять минут, отделившись от кула, Атран всё ещё не мог придти в себя. Собственное тело казалось маленьким, слабым, беспомощным. Но и кулы перестали казаться хищными и опасными.

Приблизился Лотвич со своим кулом.

— Не передумали, ганоид?

— Ни в коем разе.

— Тогда присоединяйтесь.

На этот раз Атрану досталась верхняя позиция, так как Лотвич, как и все охотники, предпочитал нижнюю. Контакт с кулом установился так же быстро. Но вместо ироничной весёлости Атран окунулся в спокойное достоинство. Где-то на заднем плане тлели заботы вожака о косяке.

Лотвич неторопливо демонстрировал приёмы движения и возможности тела кула. Иное расположение плавников, другая форма хвостовой лопасти — всё вносило неповторимый колорит. И когда урок закончился, Атран отделился от кула с явным сожалением.