Дорис Лессинг - Повесть о генерале Данне, дочери Маары, Гриоте и снежном псе
Данн сидел у большого прилавка, где стояли бочки с вином и ряды кружек. Он оглядывал посетителей, одного за другим, словно ждал, что кто-то из них сейчас встанет и расскажет еще что-то новое, и тогда все сложится в единую, понятную картину.
— Когда-то, — сказал Данн, — в давние времена, еще до того, как сюда пришел ледник, — и он указал в направлении ледяных уступов, — вся земля была покрыта большими городами и люди обладали великим знанием, которое пропало, погребенное подо льдом. Но отдельные крупицы этого знания потом все-таки обнаружили — там, здесь, еще где-то, — собрали вместе и спрятали в песках (пески были там, где сейчас болота). Однако целостное знание так и было навсегда утрачено, только в Центре оно сохранилось в большом объеме, но и то далеко не все. Вот как вышло, что в одном месте что-то знают, а в другом нет.
— А ты-то сам как узнал все это? — последовал сардонический вопрос от одного из старейших рыбаков. Он уже не скрывал своей враждебности, да и все остальные смотрели на Данна весьма холодно.
За прилавком тихо заплакала Марианта.
— Ну и дела, — подхватил рыбак помоложе, — это из-за него ты так плачешь? Не потому ли этот парень тебе так нравится, что он корчит из себя всезнайку, а, Марианта?
Та сцена разыгралась пару дней назад. А теперь настал момент, когда Данн понял: все, он уходит…
— Марианта, — сказал он, — ты, наверное, догадываешься, что я скажу сейчас.
— Да, — ответила она.
— Послушай, Марианта, неужели ты действительно хочешь, чтобы я ушел, оставив тебя с нерожденным ребенком?
Она плакала и не отвечала.
В углу комнаты лежал его старый мешок. И это было все, чем Данн владел, и все, что ему по-настоящему нужно, хотя он и провел здесь немало времени… Сколько же Данн прожил тут? Уже три года, напомнил ему Дёрк недавно.
Он спустился в общую комнату с мешком в руках.
Глаза всех сидевших за столами обратились на Марианту, бледную и донельзя расстроенную в своем горе. Люди ужинали после дневных забот, вернувшись с моря и из леса.
Одна из девушек сказала Данну:
— Тебя тут спрашивали какие-то мужчины.
— Кто? — тут же вскинулся Данн. Все его былое спокойствие, убежденность в том, что на этих островах безопасно, как рукой сняло. Что за идиот он был, думая, будто спуска к Нижнему морю и нескольких гребков веслами по воде достаточно для того, чтобы… — Что за мужчины?
Откликнулся один из рыбаков:
— Они сказали, что за твою голову назначено вознаграждение. Что за преступление ты совершил?
Данн уже закинул мешок за плечо, и, видя это, Дёрк тоже стал собираться.
— Я же говорил вам: я сбежал из армии в Шари. Я был генералом, но дезертировал.
Один из островитян, который не любил Данна, презрительно переспросил:
— Ты? Генералом?
— Да, я ведь это уже рассказывал.
— Так, значит, твои сказки были правдой? — поинтересовался кто-то наполовину скептически, наполовину с сожалением.
Данн, стоявший сейчас перед ними, — тонкий, опечаленный, такой молодой (он до сих пор мог сойти за юношу), — совсем не был похож на генерала, да и вообще в нем не было ничего солдатского. Правда, солдат они никогда и не видали.
— Почти все, что я говорил, правда, — сказал Данн, имея в виду то, что самые страшные фрагменты повествования он выкидывал. Он никогда не рассказывал островитянам о том, как проиграл свою сестру. И о том, что случилось с ним в Башнях. Не рассказывал даже Марианте, которая видела шрамы на его теле. — Это правда, только не вся.
Марианта прислонилась к барной стойке, заливаясь слезами. Одна из девушек обняла ее, стала приговаривать:
— Не надо, не расстраивайся, а то еще заболеешь.
— Кто-нибудь запомнил, как выглядели те мужчины? — вопросил у собравшихся Данн. В первую очередь ему на ум пришел Кулик, его заклятый враг, — Данн ведь до сих пор не знал, погиб тот или выжил.
Наконец он с трудом выяснил, что на острове появились два незнакомца, не очень молодые, и у одного из них действительно есть шрам. Этой приметы недостаточно, понимал Данн: у многих людей есть шрамы, то есть у многих «наверху», а не на островах.
Дёрк тем временем собрал свои вещи и встал рядом с Данном, взвалив на плечо мешок. Девушки принесли из кухни кое-какие продукты им на дорогу.
— Ну, — сказал один рыбак, отрываясь от миски ухи, — полагаю, нам уже не придется дослушать твои истории до конца. Возможно, нам их даже будет не хватать.
— Мы будем скучать по тебе! — воскликнули девушки и столпились вокруг Данна, чтобы поцеловать его на прощание. — Возвращайся, возвращайся, — ворковали они печально.
Данн же обнял на прощание Марианту, хотя и весьма сдержанно, потому что на них смотрели.
— Может, все-таки отправишься со мной в Центр? — прошептал он, хотя и знал, что она никогда не согласится.
Марианта ничего не сказала.
— Прощай, генерал, — проговорил его главный противник, который сейчас вдруг смягчился. — И будь осторожен. Те двое, что искали тебя, выглядят настоящими мерзавцами.
Данн и Дёрк сели в лодку и, не останавливаясь больше на разных островах, поплыли прямо на родной остров Дёрка.
Его родители стали расспрашивать, что их так задержало. Девушка, которую прочили Дёрку в жены, уже нашла себе другого. При встрече с бывшим женихом она отвела глаза.
В «Морской птице» Данну с порога сообщили, что его искали двое незнакомцев. Первой мыслью его было: «Пора возвращаться в Центр, там я буду в безопасности». Утром он впервые за долгое время сел в лодку, пассажиром. Дёрк сидел посередине, на веслах, спиной к Данну, устроившемуся на носу.
Данн следил за тем, как на южном берегу вырастает неприступная стена обрыва. Вдруг Дёрк воскликнул:
— Смотри! — И опустил весла. Данн поднялся, чтобы лучше видеть.
По ущельям, трещинам и размывам стекало белое… потоки чего-то белого. Неужели «наверху» потоп? Неужели болота затопили все? Но потом они поняли: это всего лишь туман, густой белый туман. Он сползал по темному обрыву в море. Дёрк сказал, что еще никогда не видел ничего подобного, хотя уже столько лет перевозит путников на лодке. А Данн опустился на скамью, счастливый, что его опасения не оправдались, и смог произнести только:
— А-а, тогда ладно. — Всего миг назад в голове Данна стояли ужасные картины того, как весь мир, каким он его знал, ушел под воду.
Все ближе и ближе был обрыв. Клубы тумана, оказавшись над морем, таяли в разогретом солнцем воздухе — так понимал этот процесс Данн. Вскоре лодка уткнулась носом в каменистый берег.
Ниспадающие потоки влажного тумана навевали мысли об утратах и печалях. Совсем иные настроения обуревали душу Данна, когда он покидал родной остров Дёрка. С легким сердцем он нетерпеливо стремился к… чему именно? Он ведь не любит Центр! Нет, все дело в Мааре. Ему нужно увидеть ее снова. И он пойдет на ферму, если иной возможности встретиться нет. Однако сейчас он стоит на узкой полоске у основания обрыва, смотрит наверх, и падающая на него белая сырость порождает в душе дурное предчувствие.
Данн обернулся. Дёрк стоял в лодке, держа в руке веревку, и смотрел на него. Этот взгляд, что он означает? Притвориться, что не заметил, нельзя. Честное, всегда дружелюбное лицо Дёрка сейчас… что все-таки на нем написано? Он глядел на Данна, будто хотел заглянуть внутрь него. Как он сейчас похож… ну конечно же, он похож на Гриота, понял Данн. Лицо Гриота тоже часто выражает укор.
— Ну, — сказал Данн, — я пошел. — Он отвернулся от Дёрка с его детским просящим взглядом, добавив напоследок: — Загляни как-нибудь к нам в Центр. Просто иди по тропе вдоль края, это всего несколько дней пути. — А еще опасность, унылые болота, сырость. Уже стоя спиной к Дёрку, он закончил: — Вот увидишь, ты легко доберешься. — Хотя для Дёрка, Данн знал, путь будет совсем не легким. Он разбирался в лодках и в море, но мало ходил пешком и привык к спокойной жизни на островах.
Данн сделал первый шаг по тропе, ведущей наверх, и тут же услышал первый всплеск весел.
Ему казалось, что его тело разом пропиталось серым гнилым воздухом болот, налилось холодной тяжестью… Что-то гнетет его, признал Данн наконец. Он снова обернулся. Дёрк уже не греб. Он стоял с веслами в руках, все еще у самого берега, и не сводил глаз с Данна. «Мы столько времени провели рядом, он бросил из-за меня свой остров и потерял девушку. Он мой друг», — думал Данн.
— Дёрк, обязательно приходи в Центр! Я буду ждать тебя! — крикнул он.
Дёрк сел на скамью спиной к Данну и с силой заработал веслами, навсегда исчезая из жизни Данна.
Данн смотрел ему вслед, надеясь, что Дёрк хотя бы один раз обернется. Но так и не дождался.
Он двинулся вверх, погружаясь в туман. Его одежда тут же промокла. И лицо… тоже стало влажным… Но не по любящей и любимой Марианте лил он слезы, а если и по ней, то сам того не знал.
