Мо Янь - Мучительные перевоплощения Симэнь Нао
Я мчался, ловя носом возбуждающий аромат ослицы, хорошо различимый в вечернем воздухе. Цокот моих копыт гулко разносился вокруг, и мне казалось порой, что это я гонюсь за ним, а иногда, что он – за мной. Был вечер поздней осени. Придорожный сухой камыш стоял пожелтевший, роса превратилась в иней, а светлячки, пролетая между сухой травой над самой землей мелькали темно-зелеными огоньками. А однажды ветер донёс до меня смрад давно сгнивших трупов, но который, наверное, все еще выделяли кости.
Семья мужа Хуахуа жила в селе Чженгун, а его самый богатый житель Чжен Чжунлян когда-то дружил с Симэнь Нао, хотя по возрасту был старше его. Помниться, как-то, когда мы немного выпили, Чжен Чжунлян, похлопал меня по плечу и сказал: «Юный друг, чем больше богатства, тем больше врагов, а чем меньше его, тем больше счастья. Так что, наслаждайся жизнью, ничего для себя не жалей, а когда избавишься от денег – счастье улыбнется тебе! Не греби лишнего под себя!..» Симэнь Нао, пошел ты к черту, не мешай мне в нужном деле, потому что я теперь осел с огоньком похоти внутри. Как только начинаешь думать ты, то обязательно в памяти возникают отвратительные сцены кровавой истории. В просторных полях между селами Симэнь и Чженгун протекала река, а по обеим ее берегам извилисто, словно драконы, лежали десятки песчаных дюн, густо покрытых бесконечными зарослями тамарикса. Когда-то здесь происходили масштабные битвы с участием самолетов и танков. И еще до сих пор на песчаных берегах валяются солдатские останки. Тогда прямо на главной улице села Чженгун на носилках лежали раненые, а их стоны, сопровождаемые вороньим карканьем, заставляли крестьян вздрагивать от ужаса. Но хватит вспоминать о войне и о времени, когда ослов использовали в боях в гуще схваток для перевозки боеприпасов и пулеметов. В те годы мне, красивому и здоровому черном ослу, не удалось бы избежать призыва на службу в армии.
Да здравствует мир! Ведь только в мирное время осел может с удовольствием тайно встречаться со своей избранницей.
Для встречи мы выбрали берег неглубокой речки. Звезды и Луна, отражаясь в воде, были похожи на извилистых серебристых змей. Сопровождаемый негромким жужжанием осенних насекомых и прохладным ночным ветерком я сошел с грунтовой дороги, выбрался на песчаный берег и погрузил копыта в речную воду. Запах воды напомнил мне, что у меня давно пересохло горло, и пробудил желание напиться. Я выпил её, прозрачную и сладкую, но не очень много, потому что знал, что мне потом придется бежать, и я не хотел, чтобы она булькала в животе. Потом перебрался на противоположный берег, прошел крутой тропинкой между кустами тамарикса и остановился на гребне песчаной насыпи. Там на меня вдруг налетел густой и сильный запах ослицы. Ударяясь о ребра, мое сердце бешено застучало, кровь закипела, я настолько возбудился, что не мог протяжно реветь, а только отрывисто хрипел. Моя дорогая ослица, моё сокровище, моё самое дорогое, самое близкое и родное сердце! Я так хочу обнять тебя, обхватив всю ногами, целовать твои уши, глаза, ресницы, розовый нос и губы, похожие на лепестки роз! Я люблю тебя, моё сокровище, но боюсь обжечь тебя своим горячим дыханием, боюсь раздавить своим телом. Моя ослица с маленькими копытцами, если бы ты знала, как я тебя люблю!
Я помчался сломя голову на ее запах, но спускаясь по склону, увидел картину, которая меня немного испугала. Моя ослица, пробиваясь сквозь заросли тамарикса, постоянно вертелась всем телом, раз за разом взбрыкивала задними копытами и угрожающе хрипела. Она ни на миг не останавливалась, а перед ней и позади, слева и справа, мелькали два серых волка. Без всякой суеты они набрасывались на ослицу одновременно то спереди и сзади, то слева и справа, проверяя её способность сопротивляться и защищаться. Жестокие и коварные, они терпеливо изматывали её физически и морально, чтобы она, изнеможенная, упала на землю, а они могли наброситься на нее, перегрызть ей шею, выпить всю кровь, потом разорвать грудь и съесть все внутренности. Любого осла, которому ночью выпало столкнуться на песчаных дюнах с двумя волками, совместно охотившихся на добычу, ожидала неминуемая смерть. Моя ослица, если бы я не пришел к тебе на помощь, то этой ночью ты не сумела бы избежать беды. Любовь спасла тебя. Ведь разве в мире есть нечто другое, что заставило бы осла забыть о страхе смерти и отчаянно броситься в бой? Нет. И не может быть. Собрав всю свою силу и отвагу, я с хриплым ревом метнулся с насыпи наперерез волку, который нападал на мою избранницу сзади. Из-под моих копыт поднимались вверх пыль и песок. Я мчался вниз из выгодной позиции с таким напором, что его не мог бы выдержать не только волк, но даже тигр. Застигнутый врасплох, волк не успел уклониться от моего удара грудью. Он упал и дважды перевернулся вокруг себя. Тогда я обернулся и сказал моей ослице: «Не бойся, моя дорогая, я пришел!». Она подошла вплотную ко мне, и я почувствовал, как безумно вздымается ее грудь, как она прерывисто дышит и как вся покрывается потом. Я пощипал губами ее шею, чтобы успокоить и подбодрить. «Не бойся, не нервничай, я вернулся! Нечего бояться этих шавок, своими стальными подковами я разнесу их волчьи головы!».
Мигая своими темно-зелеными глазами, волки замерли. Они стояли, холка к холке, и не собирались отступать. Их, видимо, разозлило то, как я неожиданно свалился с небес. Если бы меня не было, то они бы уже лакомились мясом ослицы. Мне было понятно, они не откажутся от своего намерения. Волки спустились с гор и не были готовы упустить такую возможность. Они загнали ослицу на песчаный гребень, поросший кустами тамарикса для того, чтобы ее ноги застряли в глубоком песке. И чтобы выиграть бой, мы должны были как можно скорее оттуда убираться. Приказав ослице медленно спускаться вниз, я начал отступать вслед за ней. Сначала волки стали преследовать нас, но потом, разделившись, обошли нас сбоку и зашли спереди, чтобы неожиданно начать атаковать. Я сказал моей ослице: «Моя дорогая, ты видишь внизу реку? Ее берег, покрыт галькой, земля там твердая, а вода чистая и неглубокая, по щиколотку. Всё, что нам нужно сделать – это одним броском домчаться до реки, где волки полностью потеряют свое преимущество, и победа будет за нами. Моя дорогая, собери всю свою отвагу и мужество и беги вниз. Мы больше и тяжелее волков. Инерция нам поможет. А песок и пыль, взбитые нашими задними копытами, ослепят и засыпят их глаза. Нужно бежать изо всех сил, и мы спасемся!».
Ослица послушалась меня, и мы бок в бок полетели вниз к реке. По инерции пролетали через кусты тамарикса, натыкаясь на их гладкие, мягкие ветви. Казалось, наши тела превратились в гигантские волны, которые несет бурное морское течение. Краем глаза мне было видно жалкое зрелище – волки позади спотыкались и кувыркались. Покрытые толстым слоем песка и пыли, они добрались до берега лишь тогда, когда мы уже стояли в воде и переводили дыхание. Я разрешил ослице попить немного воды. «Просто смочи свое горло, и глотай воду медленно, чтобы не захлебнуться. И пей по чуть-чуть, иначе простудишься!» Её глаза наполнились слезами, когда она прикусывала зубами мой круп, говоря: «Я люблю тебя, мой дорогой младший брат. Если бы ты не пришел ко мне на помощь, я была бы уже мертва». – «Моя добрая сестрёнка! Спасая тебя, я спасаю себя, – ответил я. – Мне было очень плохо. Я был подавлен тем, что после моего перерождения я оказалось в теле осла, но встретив тебя, я понял, что даже такое скромное животное, как осел, может стать очень счастливым, если найдет свою любовь. В своей предыдущей жизни у меня была жена и две любовницы. Я удовлетворял свои желания, но не испытывал любви. Тогда я ошибочно считал себя счастливым, и лишь теперь я понимаю, что заслуживал сострадания. Осел, зажженный огнем любви, счастливее любого человека. Осел, спасший из волчьей пасти свою возлюбленную, демонстрирует ей не только своё мужество и ум, но и удовлетворяет свое мужское тщеславие. Благодаря тебе, моя дорогая, я стал не просто гордым ослом, а самым счастливым животным на свете».
Мы пощипывали зубами друг друга в местах, где чесалось, терлись боками. Нежность и искреннее расположение друг к другу, сопровождаемые разговорами влюбленных, становилось всё глубже и глубже – настолько, что я почти забыл о волках, которые, выжидая, сидели на берегу.
Волки были голодными. Они, поглядывая на нашу свежую, сочную плоть, облизывали губы и не собирались никуда уходить. Конечно, мне хотелось немедленно спариваться с избранницей, но я знал, что это означало бы выкопать себе могилу. Видимо, волки ожидали именно такого случая. Сначала они стояли на камнях и, вытянув языки, лакали воду, как собаки, а потом, так же, как собаки, сели на задние лапы, подняли головы к небу и резко завыли на неприветливо-холодную Луну.
