Владимир Моисеев - Наивный наблюдатель

               — Кто это такие — избранные?

               — Это очень богатые люди.

               — У меня много денег.

               — Они обладают властью.

               — И я руководитель. Сейчас прикажу что-нибудь Зимину, и он выполнит.

               — Разница в том, что они могут его убить, а ты нет.

               — Не хочу убивать Зимина, мне он еще понадобится. От него можно получить прибыль.

               — Это правда.

               — Я уверен.

               — Но почему ты не хочешь жить в Усадьбе?

               — Мне и здесь хорошо.

               — Скучно с тобой, Кротов, — сказала Марго сердито и направилась к выходу.

               — Будешь еще говорить с ним? — спросил Зимин.

               — Нет, он твой.

               Давно пора было бы привыкнуть к тому, что люди по природе своей существа странные. Но одно дело знать эту простую истину теоретически, философски осмысливать первопричины возникновения этой странности, и совсем другое, встретить живого человека, абсолютно лишенного способности мечтать и не умеющего строить планы на будущее, которому недоступны простейшие человеческие чувства. Самое смешное, что, скорее всего, именно эти особенности позволили Кротову стать начальником. Надо полагать, что способность при необходимости внезапно ограничивать чувства и интеллект помогает руководить. Зимин никогда не думал о майоре Кротове, как о человеке с ограниченной человечностью. И вдруг оказалось, что это простое предположение помогает многое понять в его поведении. Зимин мог только догадываться о том, как Кротов поступает в других жизненных ситуациях, когда не строит из себя начальника. Об этом, наверняка, можно будет расспросить Марго. Но что-то подсказывало ему, что рассказы эти человечности Кротову не добавят.

               Принцип ограниченной человечности должен быть обязательно учтен при записи сознания Кротова. Горский лучше знает, как это сделать. Самому Зимину не хотелось заниматься Кротовым. Он не знал правильного ответа на вопрос — почему? Имелось три правдоподобных догадки, но выбрать из них самую главную было очень трудно. Ему надоело заниматься наукой. Не было желания тестировать внешнюю копию Кротова. И главное, ему хотелось стать писателем. Проще всего было развернуться и уйти. Зимин не мог так поступить, этому мешало врожденное чувство ответственности, которое ему в раннем детстве привили родители.

               Пришлось выполнять работу до конца. Он отправился к Горскому и подробно пересказал ему про предположение Марго о том, что Кротов не способен чего-то желать, так как уверен, что у него уже все есть. Потом поделился своим открытием принципа ограниченной человечности. Зимин был уверен, что его рассказ пользы не принесет, только запутает ситуацию, но Горский остался доволен.

               — Отлично! Чем меньше работы, тем качественнее мы ее сможем сделать.

               — Мы должны будем придумывать мечты за него?

               — Нет. Кротову не нужны эстетские выкрутасы, нам — тем более! Надо привыкать быть проще.

               — Но мы не сможем смоделировать индивидуальные особенности работы его мозга.

               — Это и не нужно. У нас есть квантовый компьютер. Хороший. Качественный. Есть набор программ, с помощью которых программисты моделируют работу головного мозга. На самом деле это не очень сложно. Ключевых реакций не так много. Алгоритм получения необходимой энергии, поиск еды или использование другого способа. Алгоритм выполнения текущих обязанностей работника. Алгоритм общения. Алгоритм использования доступных развлечений. Алгоритм благоразумного любопытства, как  замена якобы присущего людям стремления к познанию. Обязательные алгоритмы стремления к доминированию и жадности. Для правдоподобия функционирования. Еще некоторые наиболее распространенные эмоции. Вот и все. Этого достаточно для создания модели типового сознания.

               — Сознания, одинакового для всех?

               — Да. Поведение людей, как правило, стандартно.

               — Но люди такие разные, — удивился Зимин.

               — Это только видимость. Мозг их работает одинаково. Задачи, которые перед ним стоят, довольно ограничены.

               — Да ладно!

               — Послушай, ты же не удивляешься, когда слышишь про искусственные почки, сердце или печень? Мозг точно такой же орган, выполняющий для всех без исключения людей одинаковые действия. У кого-то лучше, у кого-то хуже, сейчас речь не об этом. Людей отличает воспитание, моральные принципы и ограничения, жизненный опыт, привычки, воспоминания. Для нас это вспомогательные программы, которые мы должны написать и отладить.

               — Слишком упрощенный подход, — возразил Зимин. Он попробовал четко сформулировать свои претензии. — Такой подход делает невозможной запись индивидуального сознания.

               — Вовсе нет. Мы получим удовлетворительную копию. Она будет отличаться от объекта. Ну и что?

               — Наши пациенты ждут от нас именно идентичности.

               — Это их проблемы. Мы им ничего такого не обещали.

               — Неужели?

               — Можно под присягой утверждать, что компьютерная копия будет уверена в том, что она является тем самым первоначальным человеком, сознание которого перенесли на внешний носитель. Если удастся убедить в этом самого пациента, можно будет утверждать, что работа успешно выполнена.

               — Но это невозможно, — сказал Зимин.

               — Ошибаешься. В некоторых случаях это сделать очень легко. Скажем, когда имеешь дело с майором Кротовым. Достаточно сообщить, что отныне источником мыслей, возникающих в его мозгу, является внешнее сознание, и он нам поверит. Не думаю, что он сумеет самостоятельно опровергнуть это утверждение. Мы не дадим. Интерфейс мозг – компьютер давно создан и работает без сбоев.

               — Достаточно отключить компьютер, чтобы понять, что все мысли, посещающие его, связаны с биологическим мозгом.

               — Это тебе понятно, а не создателю теории сферической логики. Я умею быть убедительным, когда это нужно для дела, — твердо сказал Горский. — Уверяю, что он мне поверит. С майором Кротовым проблем не возникнет.

               — Майор человек упрямый. С исключительно жесткой системой представлений. Доказать ему что-либо очень трудно. Поверь, я пробовал.

               — Значит, подправим ему представления.

               — Не кажется ли тебе, что мы заигрались? Люди ведь не игрушки. Не пора ли нам остановиться?

               — Поздно, Зимин, поздно. Назад дороги нет. Наука нам не простит, если мы упустим свой шанс.

               События стали развиваться с устрашающей скоростью. Надо сказать, что Горский был человеком решительным, он не стал забивать себе голову лишними сомнениями, и к концу недели копия мозга майора Кротова была готова в первом приближении.

               — Полученный мыслик не имеет к Кротову никакого отношения, — возмутился Зимин.

               — Он об этом не знает, и это хорошо, — рассмеявшись, сказал Горский.

               — Итак, ты взял стандартную модель человеческого сознания, добавил типовой набор человеческих реакций и назвал это «майором Кротовым»?

               — Можно и так сказать.

               — Научил свое искусственное сознание пользоваться Интернетом, сделал главными побудительными мотивами жадность и тщеславие, и это все?

               — Мы не обидели майора Кротова, сняли, обработали и добавили в память наиболее яркие его воспоминания. Он будет доволен.

               — Остаточные следы воспоминаний, — уточнил Зимин укоризненно. — Всего лишь следы.

               — Для задачи, которую мы решаем, этого достаточно. Потом доработаем.

               — Ты говорил, что личность человека создают желания и воспоминания. Современная аппаратура пока не может точно обрабатывать весь комплекс воспоминаний. Потери неминуемы.

               — Наши программисты эту проблему решили.

               — Вы научились программировать воспоминания? — удивился Зимин.

               — Воспоминания программировать нетрудно. Скажем, Кротов помнил, что в прошлом году сходил на футбольный матч. Что кроме счета он мог запомнить? Поток людей, вместе с которыми он направлялся к стадиону? Фанатов, неистово размахивающих флагами и вопящих кричалки? Зеленое поле, освещенное мощными прожекторами, и мельтешащие взад-вперед маленькие фигурки игроков, радость от забитого его командой гола и огорчение от пропущенного? Распитое после игры с друзьями пиво? Как это ни обидно, но воспоминания людей удивительно похожи. Особенно, когда пройдет достаточно времени. Если заменить воспоминания человека А. о футбольном матче на воспоминания человека Б., никто подмены не заметит, если специально не ковыряться в деталях. Наши программисты написали сотни типовых подпрограмм таких воспоминаний, годных для использования в памяти любых людей.