Клиффорд Саймак - Выбор богов

— Может, оно и хорошо, — сказал Джон. — Как бы то ни было, я мог промахнуться. Прибыл бы в полное народу место, и кто-нибудь бы увидел, как я появился ниоткуда, или же, впервые за столетия увидев много людей сразу, либо признав их за бывшим землян, я поспешил бы к ним в объятия, ликуя от того, что наконец-то их нашел. Хотя я совсем их не искал. Вот уж о чем и думать не думал.

Однако я появился в чистом поле и в некотором отдалении увидел людей — то есть я так думал, что это люди — фермеров, которые работали с большими самоходными сельскохозяйственными орудиями. И когда я увидел эти орудия, то понял, что если передо мной люди, то не нашего клана, ведь мы уже тысячи лет не имеем дела с самоходными машинами. Мне пришло в голову, что раз эти существа, несомненно, люди, то, видимо, те, которые в свое время были унесены с Земли, и от этой мысли я ощутил слабость в коленях и восторг в душе. Хотя я сказал себе, что это совершенно невероятно и что я, очевидно, обнаружил еще одну расу гуманоидов, и это тоже было маловероятно, поскольку во всей галактике никто до меня не нашел другой расы людей. Или уже нашли? Я так долго отсутствовал, что не знаю никаких новостей.

— Нет, не нашли, — ответила Марта. — Множество других существ, но не гуманоидов.

— Кроме того, у них были машины. И я сказал себе, что тем менее вероятно, чтобы я нашел иную расу. Поскольку мы уже встречались с другими технологическими расами, и их техника столь сложна и фантастична, что мы даже не в состоянии понять принцип ее действия или назначение. Казалось абсурдным, что я натолкнулся на другую гуманоидную расу, имеющую машинную технологию. Единственный вывод, который я мог сделать, — что передо мной Люди. Поняв это, я стал несколько осмотрительнее. Пусть мы одной крови, но между нами лежат пять тысяч лет, а за пять тысяч лет, напомнил я себе, они могли стать нам столь же чужды, как любая другая раса, обнаруженная в космосе. А мы хорошо усвоили, что в первый раз вступать в контакт с чужаками надо очень осторожно.

Не стану рассказывать вам все, что случилось. Может быть, позднее. Но я склонен думать, что справился очень хорошо. Хотя, пожалуй, по большей части это было простое везение. Когда я подошел к фермерам, меня приняли за странствующего ученого с какой-то другой из тех трех планет, где обитает человечество, — за ученого, который слегка не в своем уме и занят такими вещами, на которые ни один нормальный человек и внимания-то обращать не станет. Едва я это понял, как стал им подыгрывать, и все пошло гладко. Это покрывало многие мои промахи — они им казались всего лишь чудачеством. Наверное, они решили, что я странник, благодаря моей одежде и языку. К счастью, они изъяснялись на своего рода английском, хотя и существенно отличающемся от того языка, на котором говорим мы. Полагаю, что зазвучи наш язык на Земле пять тысяч лет назад, его бы поняли с трудом. Время, изменившиеся обстоятельства, небрежность в разговоре очень сильно меняют устную речь. Скрываясь за приписанным мне по ошибке образом, я смог побывать во многих местах и разобраться, что к чему, смог понять, какого рода общество у них образовалось и каковы их замыслы на будущее.

— И, — сказал Джейсон, — все это оказалось не очень симпатичным.

Джон взглянул на него с изумлением:

— Откуда ты знаешь?

— Ты говорил, что у них по-прежнему машинная технология. Наверное, это и есть ключ. Полагаю, когда все утряслось, они продолжали двигаться примерно по тому же пути, что прежде на Земле. И в таком случае, картина была бы безотрадной.

— Ты прав, — сказал Джон. — Им, очевидно, потребовалось не так уж много времени, чтобы, как ты говоришь, все утряслось. Спустя всего несколько лет после того, как они очутились в мгновение ока на другой планете, точнее, на других планетах в неведомой части космоса, они сориентировались, организовались и снова пошли по тому же пути, на котором было остановились. Разумеется, им пришлось начинать с нуля, однако они имели необходимые технические знания и нетронутые запасы природных ресурсов — и очень быстро развернулись. И более того, они наделены такой же продолжительностью жизни, как и мы. Многие из них погибли в первые годы, когда только еще приспосабливались, но многие и выжили, и среди них люди, обладающие всеми теми знаниями, которые требуются для создания новой технологии. Представь себе, что может случиться, если квалифицированный, опытный инженер или эрудированный, одаренный воображением ученый живут в течение нескольких веков. Общество не утрачивает необходимое мастерство со смертью своих членов, как было раньше. Гении не умирают, но продолжают быть гениями. Инженеры строят и проектируют не в течение всего лишь нескольких лет, а затем умирают или оставляют свою должность, а строят и проектируют все дальше и дальше. Создатель теории имеет столько веков, сколько нужно для полного раскрытия всех ее возможностей, и сохраняет молодость, необходимую для того, чтобы продолжать над ней работать. В этом есть, конечно, один очень крупный недостаток. Присутствие людей, имеющих за плечами много-много лет и огромный опыт, отрицательно сказалось бы на молодых, сдерживая их и приводя к консерватизму, не желающему воспринимать новые идеи, что в конце концов застопорило бы всякий прогресс, если бы общество этого вовремя не осознало. У Людей хватило здравого смысла это осознать и снабдить свою социальную структуру некоторыми компенсирующими чертами.

— Ты смог что-либо узнать о сроках? Как скоро они начали с нуля и как продвигались вперед?

— Весьма приближенно. Разумеется, ничего определенного. Но, скажем, сто лет на то, чтобы утвердиться как жизнеспособное общество, и лет триста, чтобы приблизительно восстановить технологическую структуру, которая существовала здесь на Земле. И отсюда они строили дальше на основе того, что имели, с тем преимуществом, что могли избавиться от множества старых камней, висевших на шее. Они строили все с нуля, и, для начала, им не нужно было бороться со старением, которое обременяло их на Земле. Не прошло и тысячи лет, как живущие на трех разных планетах Люди — на расстоянии менее одного светового года друг от друга — узнали об этом, и в очень короткое время были разработаны и построены космические корабли, и человечество опять воссоединилось. Физические контакты и ставшая таким образом возможной торговля дали новый толчок развитию техники, поскольку, существуя эту тысячу лет отдельно друг от друга, они развивались в области технологии несколько по-разному, ведя исследования в различных направлениях. А также они теперь имели ресурсы сразу трех планет, а не одной, и это было явное преимущество. В результате произошло слияние трех отдельных культур в нечто вроде единой суперкультуры, имеющей общие корни.

— У них не развились парапсихические способности? Никаких признаков?

Джон покачал головой:

— Они к ним так же глухи, как и прежде. Чтобы эти способности развились, нужно не только время, поскольку теперь все они имеют столько же времени, сколько и мы. Очевидно, необходим иной взгляд на вещи, снятие того гнета, каким определенное технологическое развитие ложится не только на весь род людской в целом, но и на каждого отдельного человека.

— И эта их технология?

— Нам с тобой, — отвечал Джон, — она показалась бы отвратительной. Не зная ничего иного, видя в ней свою единственную цель, они, по всей вероятности, считают ее расчудесной. Ну, если не чудесной, то по крайней мере удовлетворительной. Для них она представляет собой свободу — свободу подняться и возвыситься над окружающей средой, которую они стремились подчинить своим целям; мы бы в ней задохнулись.

— Но они должны думать о прошлом, — проговорила Марта. — Их перемещение с Земли произошло достаточно недавно, чтобы им о нем не помнить. Должны быть записи. Они наверняка все эти годы размышляли над тем, что с ними произошло и где осталась Земля.

— Записи, да, — сказал Джон. — В которых правда перемешана с домыслами, потому что лишь по прошествии многих лет они стали заносить что-либо на бумагу, а к тому времени воспоминания о происшедшем уже затуманились, и, кого ни возьми, никто уже не мог с точностью сказать, что же именно случилось. Но они действительно об этом думали. Не переставали задаваться вопросами. Пытались это как-то объяснить, выдвинули кое-какие великолепные теории и так и не пришли к окончательному выводу. Вся эта неясность может показаться нам странной, потому что у тебя, Джейсон, есть записи, те, которые начал наш дед. Я полагаю, ты их по-прежнему ведешь.

— Время от времени, — ответил Джейсон. — Часто бывает, что писать особенно не о чем.

— Наши записи, — продолжал Джон, — были сделаны с ясным намерением, спокойно и не торопясь. Мы не пережили никакого перемещения; нас просто оставили здесь. Но другие его пережили. Трудно представить, как это могло быть. Находиться на родной Земле, а в следующее мгновение оказаться на планете, которая, конечно, похожа на Землю, но во многих отношениях совершенно иная. Оказаться там без пищи, без вещей, без крова. Стать первооткрывателями в мгновение ока, при самых неблагоприятных обстоятельствах. Они были испуганы, растеряны и, что хуже всего, совершенно сбиты с толку. Человеку чрезвычайно важно объяснить, что с ним происходит и как, а они не могли найти никакого объяснения. Это было словно какое-то колдовство, очень злобное, жестокое и безжалостное.